ПОЭТ ОТ ЗЕМЛИ И НЕБЕС

Чем значительнее внутренний мир поэта, тем недоступнее впоследствии его духовный портрет. Что из того, что я знала Ованеса Григоряна при жизни? Нужно раскрыть, как он мыслил, раскрыть внутренний смысл и "музыку" его поэзии, его идеи, драматизм, его мечты. А мыслил он художественными образами, и они неповторимы.

ЧЕЛОВЕК КРАЙНЕ ПОРЯДОЧНЫЙ ОВАНЕС ГРИГОРЯН БЫЛ УНИКАЛЬНО ИНДИВИДУАЛЕН. Его поэзия в наши дни еще больше поднимается в своем значении, потому что за каждым конкретным стихотворением стоят такие мощные понятия, как совесть, Родина, человеческая история. Поэт необыкновенно остро чувствовал неповторимое содержание каждого дня жизни, каждого ее мгновения в беспрерывном движении и изменении, и это придавало какую-то особую лирическую жизненность его творчеству.

 Естественно, в творчестве О.Григоряна было сильно романтическое начало, как у большинства армянских поэтов, но он не бежал от жизни в область иллюзий, а все брал от жизни и, одухотворяя, возвращал ей. Он был движим страстной верой в человека, в реальную достижимость человеческого счастья на земле. Поэзия Григоряна улавливает сокровенные движения сердца, откликается на все, что есть мир. Он вводит в него читателя, отдавая ему все богатство своего щедрого сердца, весь опыт души, горевшей высокой страстью, выстраданную истину о будущем родины и народа.

Мир Ов. Григоряна – не только Армения, ее народ, но и народы, населяющие планету Земля. Этот мир живет сегодня, может быть, более напряженно, чем при жизни его создателя, потому что является достоянием уже новых читателей, входит в общее поэтическое наследие.

Сегодня еще острее выступает то главное, что составляло существо его поэзии. Это главное - напряженность духовных исканий, глубина мысли, свежая образность, самобытность. Вот стихи о боли, рожденные любовью:

И Господь пожелал написать

БЛАГОДЕНСТВИЕ

на твоей земле — из конца в конец,

но, увы, это слишком длинное слово

не влезло в границы твоей земли…

И Господь пожелал написать

УМИРОТВОРЕННОСТЬ,

но, увы,

это слово тоже оказалось длинным

и даже его половинка

не влезла в границы твоей земли…

Что оставалось Господу?

Оставалось короткое слово БОЛЬ,

оставалось короткое слово СКОРБЬ,

оставалось короткое слово ПЛАЧ,

потому что только они и могли

уместиться на этом клочке земли…

ТОЙ ЖЕ ГЛУБИНЫ, ПРОНИКНОВЕННОСТИ, ОГРОМНОЙ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ полно и стихотворение "Армения". Написано оно так просто, так естественно, без натяжки и стремления специально создать какой-то особый колорит.

Это моя страна. Она

так мала, что уезжая вдаль,

я могу ее взять с собой без труда.

Как новорожденное дитя, мала.    

Как постаревшая мать, мала.

На карте мира

едва заметной слезинкой

держится мой Севан.

Это моя страна. Она так мала,

Что я легко поместил ее в сердце моем,

чтобы не потерять.

 В центре поэтического творчества Ованеса Григоряна жизнь его современников, раскрытая им горькая драма:

В этом городе давно нет очередей,

кроме тех магазинов, где продают чемоданы.

Спрос на большие и вместительные,

хотя средние и маленькие тоже не залеживаются.

Есть даже чемоданы для новорожденных.

Влюбленные приходят на свидание с чемоданами,

в которых есть все необходимое, чтобы тут же

отправиться в дорогу. Даже здания здесь чемоданоподобны:

стоят кучкой, точно в зале ожидания.

В большой моде нынче женские зады в форме чемоданов,

а у мужчин — такой же формы туловища.

Покойников кладут в удлиненные чемоданы,

похожие на гробы, желают счастливого пути

и осторожно, заботливо предают земле, как багаж,

который спустя какое-то время будет

в обязательном порядке получен обратно.

А по вечерам люди садятся у окна, как в поезде

или в самолете, и, чуть сдвинув занавеску, мечтательно

смотрят на смутно виднеющиеся вдалеке

контуры Больших и Малых чемоданов,

и болит у них душа за этот

давным-давно утраченный

драгоценный багаж…

(Переводы Альберта Налбандяна)

Одним из замечательных свойств стихотворений Ов. Григоряна является их немногословность. Он ценит слово, как мастер, и дорожит им, зная, что нельзя бросать его на ветер. Самые изощренные рифмы не заменят силу живой жизни, значительности идей, вложенных в произведение. В этом нас убеждает творчество поэта, большинство его стихотворений.

Ованес Григорян так остро ощущал жизнь и любил ее! Он ушел из жизни влюбленным в нее, очарованным вечной красотой нашей земли и ее речью, в то же время горько переживающий за трагические страницы нашей истории... Эти переполнявшие его чувства любви и нежности, горечи и печали придавали его поэзии ту степень серьезности и подлинности, которая с полным правом позволяет говорить о его близости к традициям армянской классики.

ЕГО ЖИЗНЬ БЫЛА ПРОНИЗАНА ПОЭТИЧЕСКИМ СВЕТОМ, И ЭТА ЧЕРТА СКАЗАЛАСЬ не только в его программных стихах, в его замечательных публицистических и литературных статьях. Поэт умел слить воедино мысль и эмоцию, краски мира, которыми жива поэзия. Ему одинаково были близки радость и боль человеческого сердца. Даже раннее его творчество свидетельствовало об авторском вкусе, протестующем против шаблона и литературной приземленности. В нем было собственное ощущение явлений. О своем раннем поэтическом опыте он порой говорил и грустно, и, может быть, чуть иронически, но всегда со щемящей жалостью об ушедшей юности, с чуть звучащими в его голосе болью и добротой.

Ованес был настоящим передовым человеком в лучшем понимании этих слов - истинным поэтом, тонким, глубоким, обладал творческим, беспокойным характером и всеми необходимыми редкими качествами, которые ставили его в первый ряд среди ведущих современных деятелей армянской культуры. Он так глубоко и проникновенно выражал чувства, как только мог это сделать подлинный талант, дарованный самой природой. Над каждым своим стихотворением он работал кропотливо и тщательно, требовал от стихов композиционной завершенности и совершенства обработки. Более чем кто-либо из поэтов его поколения, он был далек от "вдохновенной" неряшливости. Можно было предполагать, что лирика его будет отмечена печатью педантичной мудрости. Но даже самое поверхностное знакомство с нею доказывает обратное.

Многие его стихотворения захватывают своей глубиной и непосредственностью, искренностью и труднодоступной для художника высшей простотой, о которой мечтает и к которой стремится каждый поэт. Талант и культура, скромность и искренность, прекрасное знание изображаемого, тонкое чутье, замечательное чувство стихии языка - вот что было главным в поэте. И все это при необычайном многообразии переживаний, удивительной человечности и умении сосредоточить чувства и мысли на главном.

Сегодня трудно представить армянскую литературу без его имени, без сборников "Медленные часы", "Ангелы с небес детства" и других, без его замечательных стихов, переводов, над которыми он работал так же, как и над своими произведениями, отдавая всего себя. Для него были зримы и осязаемы краски каждого переводимого им произведения. Он очень чутко передавал их по-армянски. Так было с переводами из Хосе-Ортего, Хулио Кортасара и других.

Ованес Григорян был обладателем литературных премий имени Аветика Исаакяна за сборник "Медленные часы", премии "Ваагн" за книгу стихов "Ангелы с небес детства", был удостоен медали Мовсеса Хоренаци.

Возможно, поэт мог сделать еще больше, чем он успел в течение, к сожалению, недолгой жизни. Но его пример убеждает нас, что значение художника определяется совсем не количеством созданных произведений. Не количество строк дает поэту право на любовь современников и память потомства, а мудрость и глубокое содержание.

Ованес Григорян был самым ироничным шутником, но никогда не был циником. За маской мрачного шутника скрывалась такая нежная и чуткая душа, от проявления которой хотелось и грустить, и плакать. Он вызывал неотразимую симпатию у всех, кто его видел и знал. Разгадка тайны - в нем самом. В нем видели Личность, зримое воплощение утонченной духовности. Это выражено и в его поэзии, которая не расстается с жизнью. Рожденная любовью к ней, она остается с людьми.