ЗАХВАТ ВЛАСТИ В 2018 ГОДУ ПРЕРВАЛ РЕФОРМЫ ВПК В САМЫЙ КРИТИЧЕСКИЙ МОМЕНТ

… Супруга, будучи опытной операционной медсестрой, с началом 44-дневной войны ухаживала за ранеными в наспех приспособленных для этого помещениях Военного университета им. Вазгена Саркисяна. После каждой смены она, приходя домой и валясь от усталости, подавленно рассказывала об ужасающем положении на фронте, причем данные были более чем достоверны, поскольку были получены, так сказать, из первых рук – от прибывших с передовой линии растерянных молодых ребят, рассказывавших, к примеру, о том, что их частей больше не существует…

К ЧЕМУ ЭТО Я? КОГДА СЕГОДНЯ ОТВЕТСТВЕННЫЕ ДОЛЖНОСТНЫЕ ЛИЦА ЖАЛУЮТСЯ на то, что одним из факторов нашего поражения стала высокоэффективная информационная война со стороны Азербайджана, которая якобы привела к морально-психологическому ослаблению в обществе и чуть ли не к панике, я вспоминаю те самые рассказы жены – на фоне той "правды", которую все 44 дня войны излагал только небезызвестный официальный представитель Минобороны Арцрун Ованнисян. И еще большой вопрос, будь тогда доступно широким слоям общества истинное положение дел на фронте, посеяло бы это панику или, напротив, сплотило бы общество и укрепило волю к победе…

В ответе экс-начальника Главного штаба ВС РА Оника Гаспаряна пашиняновским «изысканиям» на заседании парламентской комиссии по расследованию обстоятельств 44-дневной войны содержится одна бесспорная истина: премьер должен оценивать не только деятельность Вооруженных сил, но и представлять работу всей системы государственного управления, поскольку «Вооруженные силы ведут боевые действия, а войну ведет государство (в целом. – А.А.), и с этой точки зрения масса ошибок, проблем и неверных шагов сыграли роковую роль».

Конечно, трудно было ожидать от «Верховного модератора войны», обвинившего во всех смертных грехах именно и только генералитет и армию, осознания столь простой истины. В частности, практически ничего не было сказано о национальной системе военной промышленности – о том, что в прежние годы называлось ВПК (военно-промышленный комплекс). Тот же Оник Гаспарян в своем ответном послании премьеру не забыл и об этой важнейшей компоненте войны, отметив, что перед началом боевых действий настаивал на «необходимости посредством Министерства высокотехнологической промышленности мобилизовать ресурсы, уточнить производственные возможности компаний». И, будь это сделано, национальная оборонная промышленность могла хотя бы частично закрыть ту брешь в нехватке вооружений, которая обозначилась в ходе войны из-за трудностей ввоза в Армению боеприпасов и другого вооружения.

НАДО СКАЗАТЬ, В ДОПАШИНЯНОВСКИЙ ПЕРИОД ВЛАСТИ МНОГОЕ СДЕЛАЛИ для развития в стране системы военной промышленности, начав с принятия еще в 2011 году концепции реформ в этой сфере. Тогдашний глава страны Серж Саргсян взял это дело под свой личный контроль, поручив аппарату Совета национальной безопасности каждые полгода представлять ему обобщенную информацию относительно реализации принятой программы мероприятий. Руководство страны еще тогда верно оценило складывающиеся вокруг Армении военно-политические реалии, акцентировав необходимость не только полагаться на международное сотрудничество и стратегические союзы, но и «создать такую военно-промышленную систему, которая обеспечит собственные оборонные нужды», сократив при этом зависимость от какой-либо конкретной страны.

Фактически почти за 10 лет до начала 44-дневной войны в Армении были созданы необходимые для ремонта вооружений и военной техники мощности, разработаны современные системы связи, поставлена задача организации производства легкого вооружения и артиллерийских средств, а также лазерных, оптико-волоконных и радиоэлектронных средств борьбы.

В апреле 2012 года были выданы лицензии на производство оружия ОАО «Электрон» и НПО ОАО «Гарни-Лер», с российской стороной прорабатывались вопросы создания на территории Армении сертифицированных совместных предприятий по ремонту и техническому обслуживанию вооружений и военной техники российского производства – бронетехники, средств ПВО, вертолетов, автомобилей «УАЗ».

Спустя два года после принятия упомянутой концепции в Ереване в присутствии Сержа Саргсяна и министра обороны Сейрана Оганяна открылся торгово-сервисный центр «КамАЗ Армения», предназначенный в числе прочего для проведения ремонта и технического обслуживания спецтехники, самосвалов, тягачей и другой автомобильной техники под маркой «КамАЗ».

Примечательно, что сотрудничество как с Россией, так и с Западом позволяло Армении успешно синтезировать элементы двух систем в модернизации Вооруженных сил, а Китай принял решение о регулярном (ежегодном) предоставлении нашей стране безвозмездной военно-технической помощи. Таким образом, можно сказать, что Армения, чувствуя нарастающие угрозы, своевременно, почти за 10 лет до начала второй карабахской войны взялась за решение вопросов по созданию такого индустриального потенциала, который гарантировал бы максимально возможную самодостаточность в обеспечении нужд армянской армии вооружением и военной техникой.

Увы, приход к власти Пашиняна, который в силу своих неуемных, но ничем не обоснованных амбиций все «начал с собственной точки», мало что добавил в преддверии войны к уже сделанному – более того, глубокая перестройка системы военной промышленности Армении была прервана в самый критический момент, обернувшись бесплодными шутовскими дискуссиями вокруг необходимости безотлагательного обеспечения армии клубникой и трусами. В результате мы уже в ходе боевых действий получили дефицит обычных артиллерийских снарядов и другого вооружения, в том числе средств борьбы с беспилотниками (систем «Тор 2М» и др.), срабатывающие «на 10%» «Искандеры», а также приобретенные в период Пашиняна бесполезные, без боекомплектов, штурмовики, а сегодня имеем власть, которая расшатала прочные связи с дружественными государствами, в результате чего не способна приобретать вооружения даже при наличии денег…