ПАРИЖСКИЕ КАНИКУЛЫ

Весна 1970 года. Уже больше полугода мы живем в Женеве. Мы - это моя супруга, я и дочь, которую мы скоро отправим в Москву к бабушке. Супруга и я работаем в Церне - Европейском центре ядерных исследований, расположенном недалеко от Женевы на границе с Францией. За эти месяцы мы исколесили Швейцарию вдоль и поперек и обзавелись знакомыми как среди западных коллег, так и своих. Среди своих был и дипломат Н.У. - один из высокопоставленных работников ООН, с которым у нас сложились приятельские, доверительные отношения. Н.У. часто приезжал из Нью-Йорка в Женеву и был в это время нашим непременным гостем.

СКОРО ПАСХА, КОТОРАЯ НАРЯДУ С РОЖДЕСТВОМ СЧИТАЕТСЯ ОДНИМ ИЗ главных и широко отмечаемых праздников. С Н.У., который был в эти дни в Женеве, мы обсуждали, как интереснее провести эти праздники. "Ребята, у вас же есть французские визы. Что вам сидеть в этой скучной, чопорной Женеве. Поезжайте в Париж. Там вы соприкоснетесь с настоящей столичной жизнью, побываете в музеях, увидите ночной Париж. Нужно вам побывать и в Дивоне. Туда съезжаются состоятельные люди со всего света поиграть в казино. Монте-Карло, Лас- Вегас - это все для туристов. В Дивоне играют серьезные игроки".

Н.У. красочно расписывал прелести Парижа и казино в Дивоне. Да, визы в паспортах были проставлены. Их оформил Церн, не спрашивая нас. Как само собой разумеющееся. Ведь множество сотрудников Церна жили во Франции и каждый день отправлялись на работу в соседнюю страну, пересекая границу. Граница в те годы, правда, была только номинальной. Открытый шлагбаум. Стеклянная будка, где далеко не всегда дежурил таможенник. Если же он был при исполнении, полагалось, чуть притормозив машину и приоткрыв окно, с улыбкой адресовать ему стандартное приветствие-вопрос, не требующий ответа: "Бонжур, месье, каман са ва?"

Настырные автотуристы специально останавливались на таможне и просили проставить в паспортах штамп о пересечении границы. Как своеобразный сувенир. Нам же такой "сувенир" был решительно ни к чему, т.к. был чреват крупными неприятностями. Прошедшим в Союзе всевозможные проверки и согласования, нам, которым оказали "высокое доверие" пребывать в капиталистическом окружении, разрешалось находиться только в "стране пребывания". Дипломата же, видимо, в силу его положения эти ограничения не касались. "Нас же, Н.У., потом будут ждать крупные неприятности" - "Ах да, я забыл правила игры. Ничего страшного. Расслабьтесь и спокойно отправляйтесь. Только советским товарищам об этом ни слова!"

Мы решили рискнуть, тем более что в Париж приглашала наша приятельница, парижанка Розалин. Случилась, правда, одна неприятность. Накануне поездки мы получили письмо от Розалин из Шамони – фешенебельного горного курорта в Альпах. Она сообщала, что, катаясь на лыжах, упала и получила травму. В Париже не сможет быть с нами, но просит не отменять поездку. Она все организовала: ключи от квартиры у консьержки, и нас будут опекать ее приятели. Решили ехать. Как лучше добраться до Парижа, а главное, как пересечь границу, не получив в паспорте на таможне штамп о въезде во Францию, стали обсуждать уже с Марселем Ивановичем. Так мы называли руководителя лаборатории в Церне, в которой работала супруга. Элегантный, остроумный француз был полиглотом, знал 7-8 языков, в том числе и русский. Наверное, последнее и предопределило его приглашение моей супруге работать в его группе. Как-никак хорошая языковая практика. Марселя интересовало все о жизни в Советском Союзе. Как-то в канун 8 Марта он спросил мою супругу:

- Объясните, Марина, что за праздник для женщин празднуют у вас 8 Марта?

- Это Международный женский день. В этот день мужчины дарят женщинам цветы и подарки, помогают дома по хозяйству.

- А в другие дни женщинам у вас цветов и подарков не дарят?

...И ВОТ ОКОНЧАТЕЛЬНО ОТКОРРЕКТИРОВАН СЦЕНАРИЙ БЕЗОПАСНОГО ПЕРЕСЕЧЕНИЯ ГРАНИЦЫ, выбран день – утро субботы, когда многие едут во Францию повеселиться или за продуктами (там дешевле). В это время у таможни много машин, и вероятность, что нас "проштампуют", минимальная. Едем на двух машинах. Я с Марселем и вторая "машина сопровождения", где пассажиром была моя супруга. Такое рассредоточение "главных действующих лиц" было предусмотрено сценарием, следуя известному правилу: не класть все яйца в одну корзину. Подъезжаем к таможне-"дуану".

В стеклянной будке рядом с открытым шлагбаумом благодушный негр в форменной одежде жестами приглашает водителей поскорее проезжать. Подошла наша очередь, и вдруг я от волнения перепутал сценарий и вместо "бонжур, каман са ва…" довольно сердито буркнул: "Реа декларе" (декларировать нечего). Негр насторожился и, выйдя из будки, начал что-то строго выговаривать. Познания таможенника в английском были примерно такими же, как мои во французском. Марсель же с безразличным видом сидел в машине, делая вид, что просматривает газету. Наконец с помощью жестов негр объяснил, что требует открыть багажник и показать, что мы везем. Увидев в чемодане предметы женского туалета и бутылку "Столичной", таможенник понимающе улыбнулся и, показав в сторону Франции, пожелал на "франко-английском" языке: "Бон вояж, месье, хав э найс тайм!"

Отъехав пару километров, "сопровождающие" попрощались и повернули обратно в Швейцарию. Мы же с супругой, выполняющей во время наших поездок роль штурмана, и Мишелином отправились в Париж! Мишелин – это книжечка с забавным резиновым человечком с шиной в руках на обложке – гид и такой же атлас автомобильных дорог. В Мишелине есть все: карты дорог, городов, схемы въезда и выезда из городов, отели, рестораны, отмеченные звездочками "найс вью", красивые достопримечательности, на которые стоит обратить внимание. Словом, традиционного для нас вопроса "не подскажите, как проехать?" в Европе с Мишелином быть не могло.

Уже начало смеркаться, когда мы подъезжали к Парижу. Многополосное, плотно забитое машинами шоссе. Впереди висят указатели: прямо – Порт Рояль, направо и налево - еще какие- то порты. "Куда сворачивать, - нервно спрашиваю у "штурмана". - Скорей определись, не успеем перестроиться". Штурман молчит, Мишелин знает (единственный раз подвел). Едем прямо. Уже стемнело, когда после нескольких остановок и расспросов "не подскажете, как…" (естественно, больше языком жестов и мимикой) мы наконец добрались до места назначения на Рюи де Сегюр, недалеко от Эйфелевой башни. Следующий раз я сел за руль только тогда, когда мы отправились "домой", в Женеву.

НИ ОДИН ЗДРАВОМЫСЛЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК НЕ ОТВАЖИТСЯ что-то публиковать о Париже, о котором столько написано и показано, начиная с французских классиков. Париж есть Париж, и этим все сказано, но две-три маленькие зарисовки из Парижа мне все же хочется привести. Мы в кафе где-то в Латинском квартале. Рядом за соседним столиком необычная пара. Долговязый, пожилой месье в чеховском пенсне на шнурочке, в опрятном, но явно не новом сюртуке, напоминающий устоявшийся образ предводителя дворянства Кису Воробьянинова. С ним была "божий одуванчик" - аккуратненькая маленькая старушка со старинной камеей в серебряной оправе на белоснежной блузке. Мы бы не обратили внимания на эту пару, если бы не услышали обрывок фразы: "…не изволите ли откушать водочки, мамаша?" Они явно были из последних могикан первой волны эмиграции. Очень хотелось с ними пообщаться, но, сами понимаете, время было другое. Нас в этот день "опекала" с машиной миловидная француженка, подруга Розалин, которая попросила называть ее Шапо Руж – Красной Шапочкой. До посещения кафе с нами произошел позорный для меня инцидент. На светофоре в ожидании зеленого света остановилась машина с молодыми французами, которые начали оживленно переговариваться с Шапо Руж. Мне показалось, что это ее знакомые, и я, слушая непонятный для меня разговор, все время мило им улыбался. Потом я спросил у нашего гида, кто эти милые ребята, о чем они так оживленно говорили? "Они предлагали выкинуть этого улыбающегося придурка и поехать с ними развлекаться".

Говорят, запретный плод сладок. Таким плодом, вызывающим любопытство, был стриптиз. Быть в Париже и не посетить площадь Пигаль было, конечно, противоестественно, тем более что ночной Париж был одним из пунктов, настоятельно рекомендованных Н.У. Сами же парижане относятся к этому явлению и соответственно к известному центру ночных развлечений в Париже далеко не одобрительно: "Это не Париж, это для туристов". Итак, поздним вечером (раньше 11 часов там делать нечего) мы в сопровождении очередного, прикрепленного к нам гида отправились на площадь Пигаль. Море света, толпы туристов. Раскинула крылья "Красная мельница" - знаменитое кабаре "Мулен Руж" в окружении вереницы менее именитых и более скромных, но более откровенных заведений сходного профиля. Огромные освещенные витрины, где в натуральную величину выставлены объемные фотографии обнаженных звезд этого жанра.

Вот мимо прошла, оставив шлейф удушливого парфюма, дама в длинном манто нараспашку. Кроме манто, на ней другой одежды не было. Здесь же недалеко остановилась машина, из которой двое парней с хохотом начали выталкивать полуодетую девицу, которая отчаянно сопротивлялась, пытаясь снова занять свое место. Около входа в одно кабаре стоял зазывала, который буквально хватал зазевавшегося туриста и втаскивал его в свое заведение. Одновременно он выкрикивал в мегафон: "Не упускайте уникальной возможности посмотреть у нас представление с участием самой популярной в Европе труппы!" Тут же стояла заокеанская группа любителей ночной жизни и предупреждала соотечественников: "Не слушайте этого брехуна. Там старые клячи, которым давно пора не демонстрировать свои прелести, а сидеть дома и вязать внукам шерстяные чулочки".

В другом кабаре, куда нас затащили, были несколько столиков и маленькая сцена. Не помню, платили ли мы за вход, но по правилам этих заведений посетитель обязательно должен был заказать выпивку, которая там стоила в разы дороже, чем в магазине. Не успели мы устроиться за столиком, как подбежал официант и начал было открывать для нас бутылку шампанского. Наш гид вовремя пресек эту попытку впарить нам дорогую выпивку. После недолгого, но оживленного диалога порешили на бутылке пива.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НЕ ВЫЗВАЛО У МЕНЯ НИКАКИХ ЭМОЦИЙ, кроме жалости к этим женщинам, вынужденным таким трудом зарабатывать себе на кусок хлеба. Может быть, даже с маслом. Площадь Пигаль, конечно же, была не единственной и далеко не главной целью нашей поездки в Париж. Гораздо интереснее для нас был другой Париж. Париж парижан. Конечно, мы были в Лувре. Стыдно признаться, но шедевр Да Винчи - знаменитая Джоконда, вопреки ожиданиям, нас особенно не впечатлила. Видимо, причина была в том, что мадам Лиза демонстрировалась за толстым зеленоватым бронированным стеклом. Конечно, мы были и в Нотр-Дам, и на Елисейских полях; поднялись на Монмартр к художникам. "Купите произведение известного французского художника месье Генри!" Купили. Прельстила цена. Сомнительно, что месье Генри был "известным" и французом, но то, что его "произведение" -откровенная мазня, было очевидно изначально. Картина была одноцветной: река Сена в сине-голубых тонах, на заднем плане в голубой дымке контуры Нотр-Дам. Шедевр явно был рассчитан на непритязательный вкус далекого от искусства массового туриста из Нового Света. Мазня не мазня, но все же мы получили осязаемый сувенир с Монмартра, а не штамп в паспорте в качестве сувенира с неприятностями в придачу.

Полные впечатлений, мы возвращались в "родную" Швейцарию. Но, прежде чем очутиться дома, нас ждало еще одно заставившее поволноваться приключение. Мы заблудились, несколько раз въезжали и выезжали из Швейцарии во Францию и обратно, пересекая каждый раз границу мимо безлюдных "дуанов". "Где вы пропадали, мы уже начали беспокоиться?" – спрашивали наши русские коллеги. "Да так, путешествовали в окрестностях Женевы. Очень интересно провели время". Путешествия "по окрестностям" не очень поощрялись нашим представительством в Женеве, которое опекало нас, но и не запрещались.