ПОСЛЕДНИЙ ВОСПИТАННИК МАРСЕЛЯ МАРСО

На нем шляпа с узкими полями, белая майка и светлые брюки. Удивительно легкая походка и загадочная мягкость в движениях. Протягивая руку для приветствия, он улыбается в пол-лица, и ты ощущаешь в нем какой-то французский шарм.

"ФРАНЦУЗСКИЙ МИМ С АРМЯНСКИМИ КОРНЯМИ" - ТАК ПРЕДСТАВЛЕН ВАГРАМ ЗАРЯН В ВИКИПЕДИИ. Он - один из последних выпускников школы мимодрамы великого Марселя Марсо, мага безмолвного жеста, французского Чарли Чаплина, как его называли. В Армении с искусством Ваграма хорошо знакомы. Он работал актером Государственного театра пантомимы под руководством Жирайра Дадасяна, с большим успехом выступал в спектакле "Полет" и других работах театра. Спустя несколько лет он совершенствует мастерство в международной школе мимодрамы Марселя Марсо и по ее завершении собирает свою труппу актеров пантомимы из выпускников этой студии под названием Theatre Suspendu (Подвешенный театр), в котором стал ведущим актером.

Ваграм идет путем поиска своего персонажа, своего направления. На современной сцене Ваграм Зарян, наверное, один из тех редких артистов, кто добивается широкого диапазона, вызываемых им эмоций. Он не может без эпатажа и риска, не дает к себе привыкнуть, не дает себя предугадать и вычислить наперед. Он актер с пластикой певучих сломанных линий, галантных поз, натянутый, как струна, упругий, с  строгим как клинок жестом. Его игра начинается с огромного душевного напора, траты себя, пусть не расчетливой. Ваграму удается показать человеческую душу такой, какой ее не видят посторонние: ироничной, наивной, страдающей, одинокой. В спектаклях, созданных труппой "Ваграм Зарян и компания", немало по-настоящему талантливого, емкого, идущего от очень точного понимания природы пантонимы, понимания того, что без определенного уровня культуры движения сегодняшней жизни просто не выразить.

Но с чего все начиналось? Родился Ваграм в селе Налбанд Спитакского района. Любовь к искусству унаследовал от матери. С 15 лет стал посещать ванадзорскую школу-студию Владимира Григоряна. Потом поступил в Ереванский театральный институт в мастерскую народного артиста РА педагога Гужа Манукяна. По признанию Ваграма, он очень рад, что попал именно к этому замечательному педагогу, великолепному актеру, у которого многому научился. Конечно, актерский факультет не имел ничего общего с пантомимой, а между тем любовь к ней жила еще с юных лет, когда он познакомился с искусством Леонида Енгибарова, Марселя Марсо, Славы Полунина. Для Ваграма это был первый эстетический шок, подлинный взрыв интереса к пантомиме.

НА ВТОРОМ КУРСЕ АКТЕРСКОГО ФАКУЛЬТЕТА ОН СТАЛ ПОСЕЩАТЬ МАСТЕРСКУЮ ЖИРАЙРА ДАДАСЯНА и был очень рад, что Гуж Манукян с пониманием отнесся к его решению и даже воодушевил его интерес к выразительным возможностям тела. Ваграм открыл себе совершенно иной мир, который был для него бесконечно близким. У Жирайра Дадасяна Ваграм работал четыре года, играл в спектаклях, успешно гастролировал. Словом, занимался любимым делом. Достойное место в ряду замечательных мастеров, имевших огромное влияние на формирование актерской личности Ваграма, имели и Жирайр Дадасян, и Юрий Костанян.

Но наступил момент, когда он решил: если хочешь чего-то добиться в своей профессии, надо пройти много школ и в первую очередь европейскую. Вот почему он оказался сначала в Германии и затем в Париже: с надеждой учиться в школе Марселя Марсо. Но до поступления в эту школу Ваграм год занимался в школе Лекока.

Известно, что в основе школы Марсо - исследования Этъена Декру, целью которых было создание принципиально новой "грамматики" в пантомиме, формирование целого своеобразного направления в этом жанре искусства. Главное, что открыл Декру и развили Барро и Марсо, - создание "иллюзии времени и пространства" и как основное следствие поразительная иллюзия движения. "Искусство иллюзии, почти оптический магнетизм" - так  назвал Марсо область поисков, основанных на грамматике Этьена Декру. "Мне повезло, - признается Ваграм, - потому что в эти годы Марсель Марсо перестал ездить на гастроли и целиком посвятил себя занятиям в школе. Великий мим был уже в солидном возрасте и вскоре стало ясно, что мы его последние ученики..."

Занимались они с утра до вечера. Марсо заставлял импровизировать, учил подлинности ощущений: сначала почувствовать, потом выражать гнев, радость, печаль, рождение жизни, подражание животным - их сходство с людьми и наоборот. Ваграм обожал эти импровизации и открыл для себя бесчисленный мир движения человеческого тела. "Находиться рядом с Марсо было одно удовольствие. Он был очень теплым человеком, - говорит Ваграм, - но и очень требовательным. Не все получали дипломы, если даже проходили весь курс. В нашей группе было 30 человек, но дипломы получили лишь трое. Этот диплом был гарантом для получения работы, преподавательской деятельности. Без предварительной подготовки поступить в его школу было невозможно. Занимался он только с особо одаренными учениками".

ПРОСТО И ЯСНО ВАГРАМ ИЗЛАГАЕТ МЕТОД МАРСЕЛЯ, ПРИЗВАННЫЙ прежде всего научить будущего мима свободному владению телом, естественности и психологической мотивации каждого жеста и движения, воспитать в артисте волю, сосредоточенность, органическую потребность к постоянному труду. Все эти качества в максимальной степени присущи самому Ваграму. Марсель видел в нем не только верного ученика, но и единомышленника, который всем своим существом укреплял его педагогический метод. У искусства Марсо свой язык и свои "слова". Ваграм в чем-то следует методу своего педагога. Однако благодаря индивидуальности артиста его пантомимы не прямое копирование Марсо. Он активно ищет собственную драматургию, и на оригинальном материале его индивидуальность раскрывается гораздо полнее. Одаренный воображением и гибким телом, он ищет новые горизонты, гораздо более широкие и неизведанные, чтобы глубже отразить запросы своего времени. Он идет путем поиска своего персонажа, своего направления в пантомиме. Естественно, как и у всех сегодняшних мимов, герои Ваграма стараются ответить на самые злободневные вопросы в сегодняшних ситуациях. Конечно, Ваграм взял от Марсо все, что можно было взять: основы техники, связанной с грамматикой Этьена Декру. Однако главная его заслуга в том, что он воспользовался не маской Марсо, а его опытом.

"В школе Марсо, - рассказывает Ваграм, - очень ценились собственные поиски. Среди его учеников был японский актер, который прибыл из театра Кабуки и в своей работе применял собственные приемы, не совпадающие со стилем Марсо. Но он был одним из лучших учеников Марсо. Великий мим мог видеть потенциал каждого. На наших экзаменах кроме техники оценивали авторский спектакль каждого ученика. Один из наших спектаклей посвящен Марсо. Мы представили трех актеров - пенсионеров, которые, оставшись без сцены, продолжают играть в жизни. Эта тема возникла в моем сознании, когда в Милане я посетил дом Верди. Как известно, Верди похоронен во дворе своего дома, который стал последним пристанищем для престарелых актеров. На втором этаже этого дома есть рояль, где актеры, лишенные сцены, играют, поют, освобождаясь от депрессии. Это похоже на хаотичную, но прекрасную жизнь. Марсо увидел наш спектакль, сказал много приятного, но, видимо, спектакль был ему не очень по душе: он был уже в преклонном возрасте и тема для него была болезненной".

ВО МНОГОМ СОЗДАНИЮ ТРУППЫ "ВАГРАМ ЗАРЯН И КОМПАНИЯ" СПОСОБСТВОВАЛ МАРСО. Он написал письма, ходатайства в разные организации. В труппе Ваграма трое актеров - француз, армянин, японец и несколько инженеров - технический состав. В парижском конкурсе молодых талантов труппа Заряна была признана лучшей и получила полноценную путевку в жизнь. Со спектаклем "Исповедь", поставленном на основе драматургии Флорента Бракона, труппа гастролировала в Восточной Европе и на международном фестивале пантомимы в Цахкадзоре. А в рамках Дней Армении во Франции был показан спектакль "Стирка".

"Идея поставить именно этот спектакль возникла не случайно. Когда мне было 14 лет и мы жили в Налбанде, довелось увидеть одну сцену, которую я запомнил навсегда. После землетрясения нас поселили в домик. Мама стирала белье в тазике и вывешивала его на улице. От ветра белье шевелилось, порой принимая причудливые формы. В этом я находил элементы пантомимы. Спектакль мы сыграли в здании бывшей прачечной, которая ныне стала Театром модерна, а само здание, где сохранились какие-то элементы прачечной, считается памятником культуры...

...Основная стилистика нашего театра не меняется. Есть мысли, которые невозможно передать в классическом стиле, поэтому мы используем перфоманс. Я больше склонен к современному театру. Наше средство - движения тела, но, конечно, у меня нет проблем в плане использования других видов искусства, если они помогают глубже раскрыть содержание. Нужно постоянно искать, чтобы быть интересными и французской публике, и зарубежной, ведь мы много гастролируем", - говорит Зарян.

На вопрос о том, что изменилось в Ереване (Ваграм живет во Франции уже 15 лет), артист отвечает: "В Ереване я жил мало, люблю его, разумеется. Это какое-то необъяснимое чувство. Изменилось здесь многое и прежде всего люди. Значительно меньше стало почтенных, величественных лиц. Больше стало грубости... Жаль, но, может быть, это временное явление. Надеюсь, все изменится к лучшему..."