НОВЫЕ ПЕСНИ – НА СТАРЫЙ ЛАД?

Час близится! Не пройдет и двух месяцев и Национальный академический театр им. Г. Сундукяна явится нам в новом, неприродном блеске. И если в конце лета благодаря финансам, отдельно выделенным правительством РА, в театре еще предстоит наводить косметическую красоту, то ведущая в Европе в деле технического оснащения сценических площадок австрийская компания Waagner-Biro Stage Systems AG вскоре завершит свою работу.

ВОСЛЕД НАЦИОНАЛЬНОМУ АКАДЕМИЧЕСКОМУ ТЕАТРУ ОПЕРЫ И БАЛЕТА им. СПЕНДИАРОВА и Большому залу филармонии "Арам Хачатурян" главная театральная площадка страны оказалась в числе тех, кому отныне предстоит соответствовать мировым стандартам. Договор, подписанный между правительством РА в лице Министерства культуры РА и ведущими европейскими компаниями соответствующего профиля: Waagner-Biro Stage Systems AG, Salzbrenner Stagetec Audio Video Mediensystems GMBH и Electronic Theatre Controls, предусматривает вклад в техническое переоснащение Национального театра им. Сундукяна в размере 7 000 000 евро, а ссуда, взятая на благое дело правительством, практически беспроцентная.

"Хочу подчеркнуть, насколько капитально компания, осуществляющая наше переоснащение, подошла к вопросу. Начиная с 2015 года в театр постоянно приходили различные специалисты, проводили многочисленные замеры, обсуждали все вопросы с нашими работниками. Поскольку в нашем случае объем работы, а значит, и финансовые затраты, гораздо более значительные, подготовительный период велся очень долго, и, наконец, с сентября начался, собственно, процесс. Если вы знаете, в начале 60-х в Национальном театре случился пожар, за которым последовал капитальный ремонт, и здание было сдано в эксплуатацию в 1965 году. С тех пор и по сей день никакого технического переоснащения в театре не случалось. Нынешний процесс обещает нам полную замену всей световой и звуковой аппаратуры, переоснащение механизации сцены в соответствии с последним словом техники. Идя навстречу нашим просьбам, было решено заменить и кресла нашего зрительного зала на 935 мест, что в свою очередь родило необходимость поменять и паркет. Повторюсь, впервые за 50 лет наш театр получил возможность сразу обзавестись всем, чтобы соответствовать, как принято говорить, мировым стандартам", - говорил на состоявшейся в конце прошлого года пресс-конференции директор театра Степан Давтян.

… ПРИДЯ В ТЕАТР, НЕ УДЕРЖИШЬСЯ И ПОЙДЕШЬ В СТОРОНУ СЦЕНЫ – ТУДА, ГДЕ ИДЕТ РАБОТА. Зрелище потрясающее – величественное и колдовское. Темный колодец, огромный, уходящий куда-то в небо, опущенные на разные уровни штанкеты и прожектора – павильон для мистического триллера… Сцена на глазах приосанивается, превращаясь из сморщенной древней старушки в истинную раскрасавицу… Хорошо-то как!

Не хочется уподобляться тем, кто умудряется найти зерно экскрементов в жемчужной россыпи, и все же… И все же по мере приближения конца ремонта, точнее, технического переоснащения театра, вопросы, возникающие с самого начала сотрудничества правительства РА с Waagner-Biro Stage Systems AG, встают все острее. Что печально, рождаются они не беспокойно-подозрительной психикой, а суровой правдой жизни.

Весной довелось посмотреть "Кармен" в Национальном театре оперы и балета им. Спендиарова. Где оно, это пиршество света, эти волшебные картины, возникающие в пересечениях мерцающих лучей, эти эффекты, так потрясшие в основном малоискушенную ереванскую публику во время открытия Оперы после ремонта? Исчезли – как сон, как утренний туман. Нет, не поймите неправильно – аппаратура, она как установлена, так и стоит. А толку? Как играли при дежурном свете банкетного зала, так и играем.

Напомню еще один случай, которому наша театральная публика была очевидцем. Лет семь назад опять же на оперной сцене Тбилисский национальный театр им. Руставели играл пластическую драму "Стикст", поставленную на музыку Гии Канчели Робертом Стуруа. Играл на абсолютно голой сцене. Исключительно при световом оформлении, за возможность которого тогда еще просто спонсор театра Иванишвили выложил 11000000 долларов. И оформления этого было достаточно, чтобы на протяжении полутора часов удерживать внимание публики и без потрясающих экзерсисов великого Стуруа.

К ЧЕМУ ВСЕ ЭТО? ДА К ТОМУ, ЧТО В ТИТРАХ БОЛЬШИХ СПЕКТАКЛЕЙ, поставленных там, где давно обретается благополучное человечество, художник по свету стоит третьим – после режиссера-постановщика и художника-постановщика. Серьезная и уважаемая профессия. Национальный театр, кажется, пытался поднять в Министерстве культуры вопрос об отправке, скажем, в ту же Австрию, на стажировку какое-нибудь молодое дарование, которое обеспечит новой технике театра достойную работу. И получили, кстати, весьма резонный ответ – коль скоро правительство потратилось так сильно, то театр – если он действительно заинтересован в специалистах – может оплатить их учебу из собственных закромов. А если совсем честно, может никого никуда отправлять и не надо.

Нынешнее поколение осваивает компьютер раньше, чем учится говорить. На кнопки нажимать – дело не хитрое, ведь все технические чудеса теперь будут подаваться на сцену с одного-единственного пульта. Да и сказать, что художников по свету в городе Ереване не водится, было бы не честно. Водятся – квалифицированные, качественные специалисты. Только водятся они в частных компаниях, таланты свои применяют в организации всяческих шоу, с которых за раз имеют больше полугодовой зарплаты бедного театрального "световика". Оно им надо? Разве что в качестве консультантов с солидной оплатой за визит.

А ведь могли бы и в штат пойти. Лишних денег, как известно, не бывает. Ведь сильно заморачиваться, есть подозрения, им не придется. И тут мы подходим к самой что ни на есть главной проблеме. Если хорошие художники по свету существуют, значит, это кому-нибудь нужно? В театральном контексте – ох, сомневаюсь. Нет, в общем и целом разговоры об актуальности реформ по визуальному ряду спектаклей ведутся постоянно. На практике же люди, имеющие доступ к большим площадкам (а правительство свою программу технического переоснащения намерено продолжать), имеют очень конкретные и уже вряд ли подверженные изменениям представления. Если сформулировать их коротко – "без идиотских новомодных фанаберий". Вот и получается, что нет-нет, да и всплывает вопрос – кому нужна вся эта технически продвинутая красота, если к созданию красоты сокровенной иметь отношения она не будет? Не верите? Сходите на спектакли Национального театра оперы и балета.

ОПЯТЬ ЖЕ НЕ НАДО ДУМАТЬ, ЧТО ВСЕ ТАК ГРУСТНО, И РЕЖИССЕРОВ, способных видеть "другое искусство", у нас нет. Есть, конечно, есть. Только к высокому амвону театрального храма их в силу "отсутствия опыта" и мэтризма не сильно пущают. Но ведь ничего особенно страшного бы не произошло, если бы…

Если бы – вот сейчас наберусь смелости – в недрах того же Министерства культуры был создан какой-нибудь хитрый механизм, позволяющий арт-техническому прогрессу встречаться с теми, кто в нем разбирается. А иначе, стоило ли государству влезать в пускай беспроцентный, но все-таки долг? Конечно, в любом случае техническое переоснащение – дело замечательное, вызывающее оптимизм и рождающее надежды, что пусть не сейчас, пусть когда-нибудь, но мы увидим театральное небо в алмазах. Только вот технический прогресс, он ведь не стоит на месте, а имеет свойство развиваться семимильными шагами. Кстати, тот же Стуруа еще пару лет назад жаловался, что вся чудо-аппаратура, так поразившая когда-то наше воображение, уже устарела, и нужны новые вложения… Словом, есть смысл задуматься над тем, чтобы время новой техники и новой режиссуры совпали.