ПОСЛЕ ВЫБОРОВ

О прошедших 2 апреля парламентских выборах, нюансах экзит-полла, сложившемся на ближайший год двуполярном управленческом тандеме рассказывает в интервью "ГА" директор Института философии, социологии и права НАН РА доктор социологических наук, профессор, академик Геворг Погосян.      

"Мы столкнулись с большим числом отказов при проведении экзит-полла", - сказал в интервью "ГА" директор Института философии, социологии и права НАН РА доктор социологических наук, профессор, академик Геворг ПОГОСЯН.     

- Геворг Арамович, вы проводили социсследования до парламентских выборов 2 апреля, проводили экзит-полл в день выборов. Какие-то неожиданности, сюрпризы были?

- Для социологов не было ничего неожиданного. Еще на старте предвыборной кампании мы говорили о том, что две мощные партии - РПА и блок "Царукян" - будут лидировать, так оно и вышло. Тогда же я выразил некоторую озабоченность тем, что эти две политические силы заберут львиную долю голосов и, возможно, остальным партиям либо ничего не останется, либо останутся какие-то крохи. Не хотелось, чтобы парламент состоял из двух партий. И хотя РПА и блок "Царукян" действительно взяли большинство голосов, хорошо, что прошли 4 партии. Наши данные по опросам и особенно данные экзит-полла с точностью до 1,5-2% совпали с официальными данными ЦИК. Но здесь возникает вопрос: если экзит-полл - наиболее точный инструмент в социологии (соцопросы, как правило, имеют точность плюс-минус 3%), то почему все-таки были расхождения с официальными данными, пусть даже и маленькие? Скажем, мы давали РПА 46%, а не 49%, блоку "Царукян" - 25%, а не 27% и т.д.

- В чем же причина расхождений?

- Понятно, что хотя социология и наука, но это все-таки не математика. Мы имеем дело с людьми, и человеческий фактор очень важен. На этот раз очень много было отказов. То есть многие избиратели в день выборов подходили, брали у нас листок, но отказывались голосовать и бросать листок в наш ящик. В отличие от прошлых экзит-поллов, на сей раз число отказов было большое. Я объясняю это несколькими причинами, одна из которых - погода. Мы работали на 125 участках по всей Армении, и как минимум на половине из них либо шел снег, либо лил дождь плюс сильный ветер. И это, конечно, сыграло свою роль. Мы же действуем на открытом пространстве - у нас нет права работать на участке голосования, расстояние должно быть не менее 50 метров. Одно дело, когда ты в помещении голосуешь, другое дело, когда ты вышел, уже идешь домой, а тут тебя останавливают под дождем и предлагают: ты еще и у нас проголосуй. Словом, погода повлияла. Другая причина, возможно, психологического характера. Многие голосовали и считали, что уже выполнили свой долг, то есть ситуация сложилась в духе "больше ни с кем не хочу делиться".

- А что, этой же причины раньше, скажем, в 2013 году не было?

- Тогда были президентские выборы, и избиратель ориентировался куда легче. А здесь все-таки 9 партий, нужно пройтись по списку, опять что-то отмечать - в общем, морока. Подобные нюансы влияют на желание или нежелание участвовать в экзит-полле. Ну и самая главная причина в том, что есть довольно-таки серьезный сегмент избирателей, к которым мы не имеем  подхода. Это, например, армия, которая голосует, но в экзит-полле не участвует. Военнослужащих подвозят на автобусах, они голосуют, потом снова садятся в автобус и уезжают. Мы не можем кого-то оттуда выдернуть и сказать: иди проголосуй и у нас. Хотя бы потому, что автобус никого ждать не будет. Есть и часть армейских, которые голосуют у себя в частях, куда нам опять же нет доступа. То же самое касается мест заключений, куда мы не можем входить и проводить экзит-поллы. А ведь все это процент, не так ли? Подобные ограничения действуют, конечно, во всех странах. Поэтому, несмотря на то что экзит-полл действительно считается наиболее точным инструментом, он может выдавать некоторые погрешности.

- А какое у вас сложилось общее впечатление о прошедших в Армении парламентских выборах?

-  Общее впечатление хорошее. Скажу о двух вещах, которые меня поразили. Что отличало эти выборы от всех предыдущих ? Была интересная конкурентная предвыборная борьба - подобную конкуренцию мы редко видели. К сожалению, имели место и негативные явления - речь о деньгах, раздававшихся в качестве взяток. Это тоже было. Но если оставить в стороне подобные явления, то в осадке остается нешуточная конкурентная борьба за голоса избирателей. Особо отмечу два недочета - на будущее. Я бы хотел все-таки видеть предвыборные дебаты - их вообще не было. Каждый выступал в одиночку, на каком-то телеканале, но дебатов между соперниками, какого-либо обсуждения и в помине не было. А ведь именно это дает во многом возможность избирателю определиться с выбором. Когда каждый отдельно говорит, все выглядит заманчиво: поднимем вдвое зарплаты, пенсии, обеспечим 15 миллиардов долларов инвестиций, 100 миллиардов инвестиций и т.д. Но когда соперники встречаются  в студии лицом к лицу и оппонируют, тогда зритель может послушать, как они друг другу будут обосновывать эти свои сотни миллиардов. У нас, увы, дебатов никогда не было - армянский предвыборный политический дискурс всегда был беден в этом плане. Между тем во всех странах это практически венец избирательной кампании.

- У нас нигде не прописана необходимость предвыборных дебатов?

- Прописана, есть закон, предполагающий предоставление определенного эфирного времени под дебаты, говорится об их необходимости, но это не императив. Надо организовывать дебаты, но если их не организовать, никакими санкциями это не чревато. Что еще меня поразило в контексте нынешних выборов, так это то, что по их завершении и объявлении результатов со стороны 5 партий, оставшихся за бортом, не последовало никакого возмущения. В целом проигравшие признали свое поражение, а такое, согласитесь, редко бывает в принципе.

- Помнится, в одной из наших последних бесед до выборов вы говорили об определенных опасностях, связанных с переходом на парламентскую модель управления государством. Что ж, мы на эту модель перешли - давайте поговорим об этих опасностях подробнее.

- Самая главная и первая опасность, которую я отмечал, связана с потерей оперативности в управлении. Президентская власть, куда более централизованная, нежели парламентская, хороша тем, что дает возможность осуществлять оперативное управление в случае форс-мажорных обстоятельств. Для Армении, находящейся в состоянии замороженной войны с Азербайджаном, возможность быстрого и четкого реагирования на события на границе чрезвычайно важна. После парламентских выборов опасность, о которой я говорил, не только остается, но, на мой взгляд, еще больше усилилась.  Потому что две крупные силы, оказавшиеся в парламенте (РПА и блок "Царукян"), трудно назвать антагонистами в вопросах внешней политики. Стало быть, здесь сильных дебатов, несогласия в решениях ждать не приходится, и есть опасения, что через парламент могут проходить непопулярные решения, и они пройдут, ибо работает механизм коллективной безответственности. Я все-таки надеялся, что в парламенте окажется большее число оппозиционных партий - оппозиционных и в плане внешнеполитических решений, связанных с территориями, связанных с решением карабахского конфликта  и т.д. Если бы хоть АРФ "Дашнакцутюн" набрала больше голосов и могла бы конкретно в этом вопросе составить какую-то оппозицию... Но этого не произошло.

- Каковы ваши прогнозы на ближайший год в связи со сменой управленческой модели? Какой вам видится Четвертая Республика?

- Год предстоит очень неординарный. Обратите внимание на один любопытный нюанс: у нас есть действующий президент, наделенный всеми своими полномочиями, с первичным мандатом - президент, избранный народом. Все его полномочия будут действовать до марта следующего года. Так что модель-то парламентская, но при живом и действующем президенте. И вот этот период - до марта следующего года - будет, думаю, проходить весьма интересно, и в этом тоже особенность нынешних парламентских выборов. Целый год мы будем наблюдать за тем, как парламентская власть будет как-то совмещаться с президентской. Парламент может принимать одни решения, президент имеет право наложить вето. Очевидно, что будут и какие-то "технические" нестыковки, хотя бы потому, что это совершенно новый для нас опыт. Словом, ситуация оригинальная, она будет интересна и для международного сообщества, и для юристов-международников, которые смогут анализировать, как происходит переход, конфликтный ли он или бесконфликтный. Сегодня фактически сложился двуполярный управленческий тандем. Насколько эффективно  он будет действовать, трудно сказать.