Музейная премьера года
Одна из значительных музейных премьер нынешнего года — выставка работ замечательного французского художника армянского происхождения Жансема (Ованнеса Семирджяна), которая проходит в Национальной картинной галерее Армении. В экспозиции представлены более 120 работ блистательного мастера живописи и графики, подаренных им Армении около 20 лет назад. В разное время Жансем подарил музею 400 произведений, а вот работы, экспонируемые на нынешней выставке, зрители видят впервые. Хотя многие работы этого цельного, правдивого, обладающего высокой пластической культурой художника, прошедшего свой непростой творческий путь мужественно и бескомпромиссно, у нас хорошо знают по его прежним отдельным выставкам.
О Жансеме писать нелегко. Его картины могут затронуть или глубоко взволновать сердце, но найти верные слова, точные, метко попадающие в цель, почти невозможно. И сложность задачи заключается даже не в силе выражения, а в том, что какой бы искусной рукой ни были написаны эти слова, они все равно будут далеки от ускользающего предмета изображения. Дело не в логических доказательствах: искусство постигается не разумом, а чувством. И в мире чувств, при всем их необъятном диапазоне, искусству Жансема уделено особое место.
ВЫСТАВКА ПРЕДСТАВЛЯЕТ НАМ ХУДОЖНИКА, ГЛУБОКО ИСКРЕННЕГО, ЧЬЕ ИСКУССТВО проникнуто духом подлинной человечности. Экспозиция, конечно, значительно дополняет наши знания об его искусстве, не укладывающемся в жесткие рамки догматически понимаемого реализма. Перед зрителем — произведения, в которых жива энергия творческой души художника, с одержимостью преданного своему делу, размышляющего о неразрешимых вопросах жизни и искусства, с болью совести, свойственной не только крупным мастерам, но и всей культуре в целом.
Все картины Жансема рождают сложную и многоплановую мелодию. Ее звучание — мятежное, трагическое, печальное или же жизнерадостное — не может оставить человека равнодушным. Она пробуждает в нас ответное беспокойство, то волнение, без которого авторский замысел не находит пути к зрителю. И чем пристальнее вглядываемся в произведение, тем яснее начинаем понимать, что волнение это вызвано не только тревожным диссонансом горячих и холодных тонов, не только нервным и линейным ритмом, который тем не менее не нарушает строгой гармонии. Взволнованность эта — отзвук, ответ на беспокойство, которое переживал автор. Он не позволяет остаться равнодушным к добру и злу, к страданиям людей, к их горьким переживаниям и радостям.
Выставки этого обладателя многих престижных премий с огромным успехом проходили в Париже, Нью-Йорке, Токио, Риме, Брюсселе, Лозанне, Бейруте, Москве. Искусство Жансема покорило и далекую Японию. Об этом свидетельствуют и музеи, открытые в Японии, посвященные его творчеству. Завидная слава. XX век, в котором жил и творил художник, во многом определил своеобразие его мировосприятия и художественного мышления. Но он был одаренным мастером, и потому все, отмеченное печатью его личности, выходило за грани характерного для определенного времени.
Творческое наследие Жансема уникально. Он — автор около пяти тысяч произведений, ценность которых еще предстоит осмыслить. Чтобы совершить такой творческий подвиг, надо было обладать не только его дарованием, но и поразительной работоспособностью, величайшей скромностью, сочетающейся с неизменной верой в свое призвание, а также убежденностью во все возрастающем общественном назначении искусства. Сейчас немного найдется художников, которые так блестяще владели бы мастерством, так виртуозно — рисунком, пластикой, как Жансем.
«ЖИВОПИСЬ ДЛЯ МЕНЯ — ДУХОВНАЯ ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ Я ОТКРЫЛ ЛЮБОВЬЮ, — ЗАМЕТИЛ ОДНАЖДЫ ЖАНСЕМ. — А любовь связана с семьей, с предками, с отцом и матерью, которые спаслись в суровые дни 1915-го, и мне передалась горчайшая судьба их и моего народа. Во мне их кровь и душа, и я продолжаю языком живописи без утайки рассказывать о пережитом». Как видим, творчество художника и есть его биография.
Графические по стилю изображения обездоленных людей, аскетические пейзажи, лодки, дома, нелегкий быт людей — вот мир Жансема, который неоднократно представал на его предыдущих выставках.
Интереснейшие серии работ Жансема — «Факельное шествие», «Танцовщицы», «Бой быков», «Маскарад». Чрезвычайно насыщенные, колоритные, они в то же время очень легкие и гармоничные. Жанровые сцены, уличная толпа, танцоры поражают непосредственностью и легкостью выражения. Экспозиция диктует свои законы восприятия. Здесь все подлинно, никакой имитации. Все работы этих серий отличает легкость и весомость, плотность и прозрачность. Как верно отмечено искусствоведом Шаеном Хачатряном, «на картинах Жансема монопольно властвует рисунок. Линия приковывает зрителя к своеобразному мастерству художника. Не оставляющие его равнодушным объемы и контуры бледных лиц и морщин под глазами, щуплых тел и нищенской одежды обретают цельность благодаря упругому, глубоко объемлющему телесные формы, рисунку. В меру акцентированные цветом судорожные линии на картинах Жансема кажутся кровеносными сосудами, пронзающими их плоть. Его поющий рисунок воспринимается скрипкой, солирующей в оркестре». Точнее не скажешь.
Свойства его таланта чрезвычайно национальны — ясный ум соединяется в нем с чуть ироничной, но не злой, грустной усмешкой, подлинный лиризм не переходит в сентиментальность, отточенное мастерство не оборачивается самоцелью, а служит выявлению идей и чувств, волнующих художника. Недаром излюбленные герои Жансема — простые люди.
Картины Жансема требуют длительного рассмотрения. Они выдерживают это долгое соприкосновение с ними только тогда, когда вся система тональных отношений, нюансов цвета раскрываются для зрителя, когда картина начинает жить для него подлинной эмоциональной жизнью, дышать, вести с ним эмоциональный диалог. У Жансема есть пристрастие к определенным пепельно-голубоватым гаммам, которые придают единство системе цветовых отношений. Но по большей части его полотнам присуща желто-зеленая трепетная атмосфера, которая вспыхивает местами желтоватыми, белыми, оранжевыми тонами. Это обостряет образную выразительность, одновременно создавая то темную, то светлую по колориту гармонию.
ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ТЕЛО В ДВИЖЕНИИ, В ПРОТИВОДЕЙСТВИИ СТИХИИ — ОСНОВНОЕ СВОЙСТВО МНОГИХ КАРТИН ХУДОЖНИКА. Даже его пейзажи, извивающиеся упругие линии древесных крон и стволов приобретают те же качества двигающейся, пронизанной ритмом человеческой фигуры. Упругие тела прорезают редкие прямые линии, сообщая фигуре особую динамику. Линия легкого, стремительного рисунка не только очерчивает форму женских тел («Идущие женщины»), но и передает духовную энергию противодействия, стихийного протеста. В картинах «Шествие святой Анны», «Красное ожерелье», «На рынке» соединены восхищение и сострадание, тонкая ирония и нежность. Жансем словно живет одной жизнью со своими героями. Художник утверждает действенное начало в образах людей, воспринимая их как символ мученичества и борьбы, стойкости и мужества.
Много вопросов ставят перед зрителями его произведения — «проклятых вопросов» нашего времени: войны и мира, страдания или счастья — всего, чем богат век сегодняшний и ушедший в историю жесткий XX век с его трагедиями и войнами. Вопросы, ответы на которые могут быть найдены только сообща — силами всех людей на планете Земля. В этом — высокий смысл искусства художника, утверждающего своим творчеством гуманистические идеалы. Картины Жансема, сама его личность, которая для нас являлась несомненным нравственным авторитетом, могут способствовать воспитанию лучшего в человеке, в художнике, тем более, что, все созданное им — это замечательная школа мастерства.
Незадолго до своей кончины в беседе с Шаеном Хачатряном художник признался: «Переживший ужасы смерти народ не вправе потерять веру, язык, пути духовной жизни. Забыть о геноциде, значило бы забыть собственную биографию, оборвать национальное бытие. Прошедшая ад Армения составляет частицу моей жизни. Армения у меня в крови… Впервые приехав на родину, в Армению, я обрел там детство, и почувствовал неразрывную связь с армянскими своими корнями. Знакомство с родным народом и природой пробудило во мне глубокие чувства. Я убедился, что правильно жил, правильно работал у и не изменил сокровенной сути своей жизни».
Все искусство Жансема — подтверждение этих его слов.
