Первым и главным признаком слабости власти является разгул преступности в стране. Никакая власть не имеет морального права фиглярствовать и демонстрировать свою прочность, укрывшись за плотными рядами правоохранителей со щитами и дубинками, когда вне этого «черепашьего панциря» систематически проливается кровь и все, кому не лень, берутся за оружие для решения своих проблем.
ХОДИТЬ В ОКРУЖЕНИИ ЦЕЛОЙ РОТЫ ОХРАННИКОВ ПОД ЗОРКИМ ВЗОРОМ СНАЙПЕРОВ на крышах вовсе не значит быть сильным. И уже тем более приказывать телохранителям скрутить руки прохожему-обидчику, чтобы плюнуть в него, — отнюдь не признак контроля над ситуацией в стране.
Кстати, стоит вспомнить статистику, согласно которой первыми во время революций, переворотов и путчей на сторону оппозиции готовы переметнуться именно силовики, в том числе — охранные структуры. Не министры, не чиновники, не депутаты, а те органы, на верность которых больше всего уповает власть. Это не хорошо и не плохо, просто такова природа их деятельности, устройства и функций.
Силовики очень чутко реагируют на сложившуюся в стране обстановку, они кожей или, точнее, на клеточном уровне чувствуют настроения в обществе и всегда безошибочно определяют, готова ли охраняемая ими политическая власть стоять до конца или рассыплется в тот момент, как лишится защиты. И сразу отрекаются, если ощущают, что власть лишь на них и надеется и за их счет держится. Сколько их ни корми, ни поднимай зарплаты и ни обвешивай медальками, правоохранители всегда тяготеют к сильным. А сильны те, за кем стоит общество или, по крайней мере, его большинство.
Так что устроившимся за спинами правоохранителей «храбрецам» от нашей с вами власти следует отдавать себе отчет в том, что их защищенность (в политическим смысле) весьма и весьма условна. Пора бы им осознать иллюзорность своего маленького аквариумного мирка и хрупкость конструкции, которая их изолирует от того, что происходит в стране.
А происходит в стране бардак и разгул преступности, которые непременно приведут общество к осознанию того, что так больше жить нельзя, и что «стае нужен новый вожак», не плещущийся в аквариуме своих иллюзий и бредовых измышлений о «реальной Армении», «Четвертой Республике» и кисельных берегах будущего турецкого вилайета.
Улицы Еревана давно напоминают Чикаго славных гангстерских 30-ых, а марзы и подавно превратились в Сицилию прошлого века, где целые семейства и кланы крошили друг друга из-за оливковых рощ, подрядов на вывоз мусора, пары обидных слов или забредшей в соседский сад козы.
ЧЕМ НЕ МАФИОЗНО-СИЦИЛИЙСКАЯ ЭПОПЕЯ ТО, ЧТО ТВОРИТСЯ СЕЙЧАС В АРМАВИРСКОМ МАРЗЕ? Тут забили до смерти парня, по неосторожности расплескавшего лужу своим автомобилем, там застрелили целой компанией главу общины из-за выигранных им выборов, в соседнем селе из-за какой-то собачки убили автоматной очередью молодого отца семейства… И таких «сицилий» у нас много — соответственно числу областей.
Как это все назвать? Где власть, отвечающая за безопасность городов и весей страны? Где обещанные гражданам безопасность, благополучие и счастье, которые должны были повсеместно воцариться после избавления от «проклятых бывших»? Что вообще происходит? Кто в ответе за необъявленную, но самую настоящую гражданскую войну, в которой практически каждый день гибнут люди?
Вот только не надо опять ссылаться на дамочек с восковыми лицами, поставленных Пашиняном во главу правоохранительной системы, у которых в докладах все всегда гладко и гламурно и которые оценивают криминогенную обстановку в республике как удовлетворительную, а зачастую и вовсе распрекрасную.
От феминистических замашек и показной крутости этих неоамазонок откровенно уже тошнит. Им бы детские пеленки стирать и смотреть мыльные сериалы, а не изображать борьбу с преступностью, которая почему-то расцвела цветом лихих девяностых прошлого века на почве «безопасных» николовских двадцатых века нынешнего.
А о партийных активистах и активистках, бросающихся на амбразуру антипашиняновской критики, и говорить нечего. Эти уже доболтались до того, что в виновниках убийства в селе Аракс у них ходит кто угодно, даже ставший причиной перестрелки песик, но никак не власть со своими служаками- разгильдяями, поставленными блюсти порядок. Они взахлеб тиражируют «благовест» о том, что, оказывается, убийство главы общины в Мердзаване было не политической расправой, а личной вендеттой. Как будто вендетта — это хорошо, и как будто вендетта не может быть следствием политической грызни.
Вместо того, чтобы срочно принимать хоть какие-то меры, снижающие градус вражды и ненависти в обществе, всерьез заняться школами, объявить настоящую войну наркоте и похабно-идиотским сериалам, восхваляющим воровские понятия, они дружно изрыгают обвинения в адрес «бывших», при которых, дескать, убийств было ничуть не меньше.
ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ ДУШИТЬ ОБЩЕСТВЕННЫЕ ПОРОКИ В ЗАЧАТКЕ, они сверяют армянскую статистику убийств с афганской, индийской, пакистанской и Бог весть еще какой, чтобы радостно вещать, что, мол, будьте довольны, что не докатились еще до критических отметок.
И, наконец, вместо того, чтобы дать Церкви всю полноту полномочий морально-нравственной работы с людьми, их духовного воспитания и наставления, эти крикуны натравливают органы правопорядка на Католикоса, епископов, на всю духовную братию ААЦ. Клеветой и грязным шантажом подталкивают правоохранителей и судей шить дела-пустышки, подтасовывать факты, подделывать лжеулики, чтобы навесить на невиновных церковников ярлыки террористов и смутьянов.
Между тем как истинный террор и преступность весьма вольготно чувствуют себя в стране, смертельными метастазами распространясь все дальше и глубже.
Либо так куда легче и выгоднее руководить страной, либо власть действительно слаба настолько, что уже не в состоянии установить мало-мальский контроль в государстве. Впрочем, в обоих случаях криминальный беспредел — очень плохой диагноз и доказательство хрупкости «черепашьего панциря» из щитов и дубинок для тех, кто за ним скрывается в безнадежной попытке спастись.
