В любой час дня и ночи они готовы сорваться с места, для них не существует запланированных выходных и праздников, которые можно провести с семьей в безмятежной уверенности, что эти планы не будут нарушены срочным вызовом на работу, они всегда находятся в состоянии фактически боевой готовности и потому пожизненно обречены на высочайшую дисциплинированность, пунктуальность, ответственность и сдержанность… Такова профессия военного врача. И если есть пути, которые можно выбрать не по призванию, а случайно, потому что так захотелось родителям или душа не лежит ни к чему определенному, то военный врач – это всегда осознанный выбор…
«ЧЕМ ВОЕННЫЙ ГОСПИТАЛЬ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ЛЮБОЙ ДРУГОЙ БОЛЬНИЦЫ?» — это был первый вопрос, заданный начальнику Центрального военного клинического госпиталя Министерства обороны РА подполковнику медицинской службы Араму АСАТУРЯНУ, возглавившему госпиталь в марте 2012 года.
«Оперативностью вдвойне, — ответил он. – Наша задача и стратегия – спасти, восстановить и вернуть в строй военнослужащего. Кроме обязанности лечить – обязанности любого врача мы защищаем Родину, постоянно находясь на боевом дежурстве. Потому что мы – армия. Будучи хирургом, я люблю свою специальность, просто делаю свою работу, как это делает любой другой врач-хирург. Но при этом военным хирургам приходится сталкиваться преимущественно с крайне тяжелыми случаями. Потому что мы имеем дело с серьезными огнестрельными ранениями, в частности черепно-мозговыми, а огнестрельные ранения сами по себе уже подразумевают крайнюю степень тяжести. Не секрет, что на границе у нас неспокойно и Азербайджан перманентно нарушает режим перемирия, ведя снайперскую войну…»
Геворгу Егиазаряну 21 год. Неся пограничную службу в районе Мартакерта, он получил тяжелое огнестрельное ранение. Пуля, пущенная неприятелем, повредила позвоночник. Солдата доставили в Ереван в военный госпиталь, где он провел 10 долгих месяцев в отделении реанимации.
«Врачи спасли моему мальчику жизнь, благослови их Бог, — сказала в беседе с корр. «ГА» мать Геворга Наира Галстян. – И дело не только в высочайшем профессионализме, но и в человеческом отношении, том внимании и заботе, с которым врачи госпиталя на протяжении всех этих месяцев относились к Геворгу. После того как мой сын выписался из госпиталя, его удалось благодаря помощи Минобороны отправить на месяц на восстановительное лечение в Израиль, и руководитель реанимационного отделения госпиталя Айк Антонян сопровождал Геворга и привез его обратно, когда время, отпущенное на лечение, вышло и сын должен был вернуться в Армению. Врачи нашего военного госпиталя сделали все возможное и невозможное, вернули мальчику жизнь, спасибо им. Сегодня мой сын нуждается только в продолжении восстановительной терапии – этого, увы, не делается. Нам нужна помощь, без нее мы не справимся. Социальное положение семьи не позволяет провести лечение на свои средства – после ранения Геворга за прикованным к постели сыном нужен был постоянный уход, и мне пришлось уйти с работы, чтобы полностью посвятить себя заботам о нем. У нас еще один, 14-летний сын, престарелые родители, и единственный кормилец – мой муж…»
ГЕВОРГ ЕГИАЗАРЯН БЫЛ РАНЕН, ЗАЩИЩАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ГРАНИЦ РОДИНЫ. Врачи вернули его к жизни, и теперь необходимо сделать все, чтобы он смог полноценно ее прожить. Ему всего 21 год – вся жизнь впереди. Государство не имеет права равнодушно отвернуться, не проявив действенного участия в судьбе солдата. Это значило бы свести на нет работу врачей, боровшихся за право юноши на жизнь, боровшихся и победивших…
Каждая такая история пронзительна своей трагичностью даже для военврачей, ежедневно сталкивающихся с человеческими трагедиями. «По сравнению с работой гражданского врача наша служба, конечно, тяжелее, — говорит руководитель хирургической службы Центрального военного клинического госпиталя Минобороны РА, ведущий хирург Арсен ГРИГОРЯН. — Кроме сугубо медицинской составляющей есть и военная составляющая. Ты должен быть готов к тому, что каждую минуту тебя могут вызвать и придется лететь на вертолете к месту происшествия, оперировать на месте, что нелегко. Одно дело — когда сталкиваешься с тяжелыми случаями в стенах своей больницы, и другое – когда отправляешься в какую-нибудь районную больницу, где не знаешь коллектива, где не знаешь, с каким оборудованием придется иметь дело. Словом, задача со многими неизвестными. Наш рабочий день, конечно, ненормированный – 24 часа в сутки. Нынче участились случаи черепно-мозговых огнестрельных ранений, особенно в приграничных зонах. Повторяю то, что сказал Арам Альбертович: это снайперская война, Азербайджан все чаще нарушает режим перемирия…»
К счастью, хирургическая служба нашего военного госпиталя, по свидетельству самих врачей, оснащена всем необходимым. Оборудование самое что ни на есть современное, высококачественное, равно как и специалисты, выполняющие сложнейшие нейрохирургические, эндоскопические операции. Есть даже такие операции, которые могут делать только в военном госпитале. И приборы, наличием которых в Армении может похвастаться исключительно военный госпиталь.
«Мы активно участвуем и в симпозиумах республиканского значения, и в международных конгрессах, выступаем с научными статьями, общаемся с зарубежными коллегами», — продолжает Арсен Григорян. – Что касается проблем, то главная проблема – неудовлетворительное состояние здания госпиталя, нуждающееся в ремонте. Было бы идеально, конечно, построить новое здание на 1500 коек, функционирующее как единая госпитальная база…»
ОТРАДНО, ЧТО НЕТ ПРОБЛЕМЫ КАДРОВ. НЕКОТОРАЯ ТЕКУЧЕСТЬ КАДРОВ отмечается в реаниматологической, анестезиологической службах. Причина не сугубо медицинская — социальная. А социальные проблемы — это наша общая беда?
«Конечно, многое еще предстоит сделать, — считает А.Григорян. – Но у нас есть и успехи. Раньше случаи тяжелых огнестрельных ранений в большинстве своем имели фатальный исход – раненые погибали либо на месте происшествия, либо по пути в больницу, либо уже в госпитале. 7-8 лет назад пациентов с черепно-мозговыми травмами мы переводили в эребунийскую больницу или хирургическое отделение больницы им.Микаеляна. Потому что в военном госпитале не было состоявшейся службы…»
Сегодня военный госпиталь может по праву гордиться своим хирургическим блоком. Военные врачи делают все необходимые операции на высочайшем уровне. Но и это не все. Кроме всего прочего, любой военврач обязан быть психологом. Особенно это касается хирургов. Представляете состояние родителей, которым звонят из воинской части или реанимационного отделения госпиталя с известием о том, что их сын тяжело ранен?
«Первая реакция всегда бывает шоковой, — говорит А. Григорян. – Кому с ней справляться, как не реаниматологам и хирургам? Надо всех принять, успокоить, объяснить, это, поверьте, не менее тяжело, чем проводить операции. Не говоря уже о том, что, к сожалению, невозможно вовсе избежать смертельных исходов. Сообщать родителям о смерти ребенка – это ужасно…»
В военном госпитале есть духовная служба. Тер Давид немало может рассказать о благотворной силе молитвы и таинства крещения. Нередки случаи, когда убитые горем родители просят тер Давида о молитве и крещении сына, находящегося между жизнью и смертью, парализованного, раненного. И многое меняется после этого — меняется в лучшую сторону…
«Что изменилось за 20 лет существования нашего Центрального военного клинического госпиталя? Что ж, сегодня мы имеем подготовленную регулярную армию, и медицинская служба как род войск в составе вооруженных сил прошла свой тернистый путь и возрождение, — говорит Арам Асатурян. – Мы еще в процессе развития, но уже многого добились. На сегодняшний день у нас работают ведущие специалисты, доктора и кандидаты медицинских наук, серьезные хирурги, терапевты и т.д., прошедшие соответствующую подготовку как в пределах республики, так и за рубежом, – в России, Германии, США, Англии…»
А, по мнению врача–функционалиста отделения диагностики военного госпиталя Карине ЗУРАБЯН, одно из неоспоримых достижений – сплоченность коллектива, работающего как единая команда. Что ж, разве не в сплоченности и осознании себя единой командой кроется основное условие плодотворной и эффективной работы?..
