22 сентября в возрасте 60 лет ушел из жизни один из известных героев Арцаха, полковник Гагик Авшарян. Тот самый, который был командиром танка Т-72, первым штурмовавшего превращенный азербайджанцами в военную базу город Шуши, откуда систематически обстреливалась из артиллерийских орудий столица НКР — г. Степанакерт и другие близлежащие мирные армянские населенные пункты.
«НА ВОЕННУЮ ОПЕРАЦИЮ МЫ ШЛИ, КАК НА ПРАЗДНИК, — вспоминал в одном из своих интервью Гагик Авшарян. — Были уверены, что с освобождением Шуши все это закончится… Мы были обычными городскими парнями. Никто из нас не был военным, не было среди нас людей, носящих погоны. Но нашей самоорганизованности могли бы позавидовать лучшие армии мира».
В семье Авшарянов у Эдуарда и Гоар было пятеро сыновей: Роман (1954 г.р.), Станислав (1955), Сократ (1960г.) и близцецы — Мхитар и Гагик — 1965 г.р. Все отслужили срочную службу в советской армии, трое младших — танкистами в Группе советских войск в Германии. Об этом, как нередко бывает в пожилом возрасте, когда хочется зафиксировать и сохранить для потомков все примечательное о своем роде, написал отец большого семейства Эдуард Авшарян. «Все они жили в Степанакерте. Среднему, Сократу, пришлось спасаться от преследований подручных коменданта Сафонова (военный комендант Района особого положения НКАО с мая 1988 по декабрь 1990 года — авт.). Уехал в Россию, но потом, конечно, вернулся. Остальные четверо воевали. Шуши, Кельбаджар, Мартакерт, Физули — можно все оборонительные районы перечислить. Один из моих самых счастливых дней — 9 мая 1992 года, когда наши взяли Шуши. Как отцу, мне приятно сознавать, что мои сыновья тоже приложили к этому руку…»
Но до всего этого имел место примечательный разговор Эдуарда с одним из его знакомых. Когда Карабахское освободительное движение уже разгоралось, младшие Авшаряны тоже активно участвовали в митингах, и, видя это, знакомый посоветовал, чтобы отец «придержал» их, при этом заметив, что «их время еще не пришло»: «Они ведь танкисты, еще пригодятся…» Навыки танкистов потом действительно очень пригодились карабахским силам самообороны.
«Ко дню штурма Шуши ходили всякие слухи, я его ждал и с надеждой, и с волнением, — писал Эдуард Авшарян. — Потому что знал, кто будет управлять двумя имевшимися у нас танками, — мои сыновья Мхитар и Гагик…. Потом уже, когда началось, наступили томительные часы ожидания. Кто переживал за одного, кто — за двоих. У меня в годы войны под ружьем было четверо. К вечеру гляжу — сыновья идут и сразу, еще издалека, твердят: «Пап, все в порядке, пап. Ты только не беспокойся. Ничего страшного, у Гагика немного голова болит…» А Гагик, которого волна после прямого попадания снаряда в танк подбросила высоко в воздух и (спасибо ей) спасла, с трудом, бледный, шагает сзади и согласно кивает головой — мол, все в порядке, отец. Конечно, в порядке. Раз Шуши наш. И больше никогда «Град» не ударит оттуда по Степанакерту…»
«В ОПЕРАЦИИ ПО ОСВОБОЖДЕНИЮ ШУШИ Я И ГАГА ПРИНЯЛИ УЧАСТИЕ КАЖДЫЙ НА СВОЕМ ТАНКЕ, — рассказывал потом Мхитар. — Тогда у нас в роте было два танка. Первым танком, который по главной дороге поднялся к Шуши, командовал Гагик. Я шел со стороны Дашушена. К сожалению, танк Гагика был подбит. Экипаж танка — Аванесян Ашот и Сарсгян Шаген погибли, а мой брат был ранен».
«7 мая, где-то в два часа ночи мы двинулись по направлению Шуши, — вспоминал сам Гагик. — Я в танке ехал по дороге, Мхо, мой брат-близнец, подходил со стороны Дашушена. Пока мы поднимались Мхо с левой стороны, с Дашушена, уничтожил четыре или пять пушек… Впереди находились три телевышки, мы должны были укрыться под ними… У нас был танк и два бронетранспортера. В это время из-за угла появился вражеский танк. Мы выстрелили, и хоть наши снаряды не были противотанковыми, танк получив повреждение, дымясь, уехал. Во время последующего боя мы этот танк больше не видели. К тому времени подъехал еще один БТР. Мы выстрелили, он раскрылся, как роза, и заполыхал весь…. Одновременно Мишик из нашего взвода уничтожил гранатометом вражескую БМП. Ситуация находилась полностью под нашим контролем… Мы доехали до трех телевышек и оказались рядом с подбитым нами БТР-ом. Уже и пехота была на месте. Это было условным местом встречи наших сил… Оттуда мы двинулись вперед. Сформировав цепочку с пехотой, мы поднимались к крепости. В этот момент перед нами появился еще один БТР. Он открыл по нам огонь, мы отстреливались…»
А танк Гагика Авшаряна был подбит замаскировавшимся в зелени деревьев вражеским танком — он стоял примерно на расстоянии 300 метров. Завязался ближний бой. «Мы попали в его правый бок. Но стреляли мы из осколочного снаряда. Что он мог сделать бронированному танку? Их снаряд повредил смотровую часть нашего танка, которой пользовался механик. Ашот сказал, что он ничего не видит из-за повреждения. Второй залп повредил наш прицел. Теперь не было видимости и у Шагена.,, Я решил, что всем нам надо выйти, так как после третьего залпа из нас троих точно никто не выживет. Не говоря о том, что наш танк уже вовсю горел, а нас поглотил дым… Я повернулся, чтобы посмотреть из кабины наружу, сориентироваться на местности, дать указания. В этот момент прогремел третий залп. Огневая волна подняла меня, и я упал, потеряв сознание, получив ранения и обгорев..,»
Когда Гагик открыл глаза, то увидел вылезающего из горящего танка Ашота. Солдаты противника пустили по нему пулеметную очередь. Огонь сбил его с ног. Шаген же остался в горящем танке…
«Вражеский танк выпустил пару снарядов и отъехал. К этому времени башня нашего танка уже отлетела. Ашот остался позади нашего танка, где-то на расстоянии 30 метров. Ребята пытались добраться до него, но танк противника не позволял. Потом появился и вертолет. В этот момент в Ашота попала еще одна пуля. У него не было возможности спрятаться от вертолета, он не мог ни шагать, ни ползти…»
ОБСТАНОВКА УСПОКОИЛАСЬ ТОЛЬКО ЗА ПОЛДЕНЬ. То тут, то там раздавались выстрелы, однако это был уже не бой, сопротивление противника в целом было сломлено. Путь к Шуши был открыт… Но впереди были еще два года кровавой войны, и карабахским защитникам предстояло много новых испытаний.
С трудом восстановившись от ран и нечеловеческих переживаний, Гагик вернулся в горнило войны с другим танком и новым экипажем — защищать свой край по победного конца.
В годы войны Мхитар был командиром батальона, Гагик — начальником службы бронетехники, Славик служил офицером, а Роман — командиром службы обеспечения батальона. Все четверо живые, правда с ранениями, вернулись домой. С победой! А отец до конца жизни прожил с гордо поднятой головой.
Увы, в 2022 году в Степанакерте скоропостижно скончался Мхитар Авшарян, занимавший на то время должность военного комиссара Республики Арцах. И вот спустя три года, уже в Армении, настал черед Гагика Авшаряна покинуть этот неспокойный и полный двуличия и несправедливости мир.
Отреставрированный памятник танку-освободителю многие годы стоял на постаменте на подступах к Шуши, рассказывая посетителям о бессмертном подвиге простых парней из народа — героических защитников своей родины. К сожалению, вопреки надеждам и ожиданиям Гагика, Шуши не было суждено долго жить мирной созидательной жизнью и в ХХI веке. 27 сентября 2020 года Азербайджан и Турция развязали против Арцаха новые широкомасштабные военные действия. 8 ноября противнику удалось проникнуть с северо-восточной части шушинской крепости в город. Однако многие эксперты отмечают, что падение Шуши не явилось результатом военной операции, а следствием нераскрытых политических процессов, истинную оценку которым даст время.
Сегодня оккупанты, цинично объявив Шуши «культурной столицей» и «жемчужиной многовековой богатой культуры Азербайджана», усиленно уничтожают армянское наследие города. Однако, несмотря ни на что, Шуши остается одной из святынь арцахцев, важнейшим компонентом армянской национальной идентичности, истории и культуры. И рано или поздно историческая и человеческая справедливость должна восторжествовать — армянский Шуши должен воскреснуть и возродиться к новой жизни. Не зря ведь армянские сыны пролили столько крови для его освобождения…
