КРУНК
Встречи с великой певицей
Именно с этой воистину песни песен Армении хочется начать свой рассказ о встречах с Зарой Долухановой, выдающейся певицей, славой и гордостью народа, с непревзойденным художником, чье искусство на протяжении десятилетий потрясало воображение слушателей во всех концах света. С того далекого ленинаканского концерта в 1954 году, так поразившего меня исполнением "Крунка". . .
Армянская народная музыка на протяжении тысячелетий вплоть до Х. Кара-Мурзы и Г. Сюни, до гениального Комитаса была монодической. Лишенная, на первый взгляд, гармонических красок, она развивалась одноголосно. Но в той кажущейся безыскусности было огромное преимущество. Тысячелетиями из поколения в поколение, из уст в уста народ передавал, выкристаллизовывал свою песню — шла огранка ее выразительных особенностей, эмоциональных всплесков, порывов души и духа народа. А в результате — та пламенность наших монодий, тот потрясающий накал и изумительная красота, которая не может оставить и не оставляет никого равнодушным. Среди этой роскоши, этих сокровищ "Крунк" является вершиной.
. . . На сцену переполненного зала в роскошном платье вышла стройная певица, излучавшая фантастическое очарование. Чувство восхищения охватило всех нас, увидевших певицу впервые на том далеком ленинаканском концерте. Песни, романсы, арии сменяли друг друга, вызывая восторг и признательность благодарных слушателей. И вдруг объявили: "Крунк". Вся вытянувшись (точно ток прошел!) , певица подалась немного вперед, взгляд устремился вдаль, как бы вослед пролетевшей птице. Взрыв, порыв, тоска.
Крунк, откуда держишь путь?
Истосковался я по голосу твоему,
Нет ли весточки с родины моей?
Певица пела, нет — она "создавала, воплощала образ" (Б. Покровский) , а мы, затаив дыхание, завороженные, пропускали через свое сердце пламень этой удивительной песни. Казалось, каждый сидящий в зале ощущал вместе с певицей извечную национальную тоску миллионов разбросанных по свету своих соплеменников, жаждущих хоть маленькой весточки с далекой Родины. . .
Что чувствовала певица в те мгновения? Пламенность ли мелодии, слова ли обжигали ее душу, ощутила ли она корни свои, очутившись на земле предков, или, вернувшись в отчий дом, дарила родным людям свое искусство, свой "Крунк"?! Никогда — ни до, ни после — не довелось услышать мне эту песню-символ в столь обжигающей душу тоске и надежде. . .
Кончилась песня. Зал несколько мгновений молчал. О, эта тишина зала — она оглушительнее самых громких аплодисментов!. . А потом взорвалась овацией.
Вот такой была моя первая встреча с Зарой Долухановой в том далеком 54-м на концерте в Ленинакане — городе больших художественных традиций, поэтов, гусанов, музыкантов.
Шли годы, слава Зары Долухановой росла, ширилась. Ее гастролей с нетерпением ждали в самых престижных концертных залах Москвы, Парижа, Лондона, Нью-Йорка. . .
Уже много лет ее ждали в Армении. И вот гастроли в столицах трех закавказских республик. И на этот раз Зара Александровна предстала, это было ее правилом, с новой программой — арии, романсы, песни. Запомнились и шедевр Россини — впервые исполненная в оригинале ария Розины, и грациозная миниатюра "Домик на скале" Ж. Б. Т. Векерлена, и очаровательная "Песня Сато" в обработке Александра Долуханяна. . .
Куда бы ни приезжала Зара Долуханова, слушатели восторгались ее непревзойденным мастерством. Можно привести множество выдержек из воспоминаний ее концертмейстеров, восторженных рецензий, других источников. Вот одна из них: "Вчера глубоко взволнованная аудитория, постоянно разражавшаяся взрывами восторга, снова приветствовала советское армянское меццо-сопрано Зару Долуханову. . . Те, кто высоко ценит красоту человеческого голоса, могли испытать наслаждение, слушая армянскую песню "Журавль" (вновь "Крунк"! — В. Б.). Только ради одной этой песни можно было пойти вчера вечером в дождь в "Карнеги-холл. . . "
Армянская музыкальная общественность глубоко признательна профессору Сергею Борисовичу Яковенко, автору прекрасных монографий о наших замечательных соотечественниках Павле Лисициане и Заре Долухановой. Монографии эти ценны своим высоким профессионализмом, глубоким знанием специфики вокального искусства, пониманием уникальных особенностей своих "героев", восторгом, который ощущаешь на каждой странице этих книг. Сергей Яковенко — сам прекрасный певец. Мне довелось быть лично знакомым с ним в мою бытность директором Армянской филармонии.
В 1965 году мы организовали единственный в СССР фестиваль "Дни Бриттена в Ереване". Из московских артистов откликнулись Квартет имени Прокофьева, Сергей Яковенко, дирижер Юрий Аранович и другие. Бенджамин Бриттен, Питер Пирс, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская были гостями всесоюзного Дома творчества композиторов "Дилижан", где имели возможность готовиться к фестивалю, работать. Бриттен написал вокальный цикл "Эхо поэта" на стихи Пушкина, который посвятил "Гале и Славе".
В один из дней мэтр пожелал послушать исполнителей своих произведений, специально приехавших к нему из Еревана. Из московских гостей маэстро выделил молодого тогда Сергея Яковенко. Бриттену импонировало глубокое проникновение певца в содержание романсов, понимание им особенностей стиля. Не знаю, сыграло ли роль то посещение Сергеем Борисовичем Армении, его участие в знаменитом фестивале или его учеба у легендарного Павла Лисициана, "лучшего голоса XX века", а может, тот восторг, захлестнувший его, еще студента, с первого концерта Зары Долухановой, но профессор Яковенко по сегодняшний день все накопленные жизненные наблюдения, изучение огромного рецензионного материала, прослушивание всего записанного в сочетании с обширными знаниями доктора искусствоведения и человеческим преклонением выразил в прекрасных монографиях о Павле Лисициане и Заре Долухановой, ставших ценным вкладом в историю советской и собственно армянской вокальной культуры.
Хочется привести отзыв о монографии, посвященной Заре Долухановой: "Написать такую книгу мог, конечно, только человек литературно одаренный, способный мыслить как ученый-теоретик, а чувствовать как настоящий артист, художник. . . Сергей Яковенко не зря давно уже завоевал репутацию выдающегося камерного певца" (М. Сабинина, доктор искусствоведения, профессор).
1965 год. Пресса сообщила о выдвижении кандидатур на Ленинскую премию. Вот прекрасный повод для достойной оценки художественных достижений и выдающегося мастерства Зары Александровны Долухановой. Мы решили дерзнуть. . . И вот — Зару Долуханову выдвигает Армянская филармония, поддерживает Московская. Теперь надо набраться терпения.
Начались прослушивания, но Зара Александровна по болезни не смогла петь в первом туре, что означало автоматическое исключение из конкурса. Была и другая причина для беспокойства — в числе претендентов в тот год был великий русский певец Иван Семенович Козловский. До нас доходили слухи, что для Козловского это последний шанс по возрастным соображениям. Очень достойный и серьезный конкурент. А тут еще "не участвовала в первом туре". Композитор Эдвард Мирзоян, роль которого во всей этой эпопее была особенно значительной, позднее рассказывал, что решающим оказалось мнение Дмитрия Шостаковича.
Во втором туре Зара Александровна пела блестяще. То же было и в третьем, заключительном туре. И вот пресса, радио, телевидение Советского Союза сообщили о присуждении самой высокой премии выдающейся певице. Зара Долуханова первой среди певцов удостоилась этой престижной награды. Армянский народ ликовал, все почитатели великого таланта Зары Долухановой пережили тогда огромную радость.
Москва, 2001 год. Весенним днем получил приглашение: "Встреча с народной артисткой СССР, народной артисткой Армении, лауреатом Ленинской и Государственной премий, профессором Российской академии музыки им. Гнесиных Зарой Александровной Долухановой. Ведущий — народный артист России, доктор искусствоведения, профессор Сергей Борисович Яковенко".
Конференц-зал ИТАР-ТАСС переполнен почитателями искусства Зары Александровны. Десять, двадцать арий из опер, сложнейшие романсы Таривердиева, Гаврилина, знакомые и незнакомые песни. . . И так полтора часа, полных два отделения без перерыва. Затем С. Яковенко объявляет "Сольфеджии" Родиона Щедрина, отметив, что "по совершенству исполнения этого сложнейшего произведения оно может быть учебным пособием для студентов консерватории". И действительно, подлинное совершенство — абсолютное попадание в очень далекие друг от друга звуки. . . Дальше перекличка, скорее соревнование между инструментом и человеческим голосом. Но если исполнителю на фортепиано надо поупражняться и технически преодолеть "трудные места", то певцу ведь надо все это "взять голосом"! И в итоге — победа за певицей, чье искусство, как всегда, поражает и покоряет. Подобное техническое совершенство сродни разве что исполнению скрипача-виртуоза. Впрочем, сравнение условное. Как писала венгерская пресса, "нет такого музыкального инструмента, который мог бы выдержать сравнение с волшебной красотой и художественностью пения Долухановой".
. . . И вдруг невероятный контраст и для исполнительского диапазона певицы, и для слушательского восприятия — венгерская народная песня "Журавли". Писать или рассказывать о музыке — задача, пожалуй, невыполнимая. Просто отмечу: Зара Долуханова не просто исполняет мелодию, передает смысл слов, настроение произведения — она проникает глубже. Это, если хотите — ее открытие. О чистом чувстве девушки сложена прекрасная песня "Журавли". Но какой бездной эмоций наделила песню Зара Долуханова. . .
Песня кончилась. Овации, слезы, цветы. К рампе подходит народный художник СССР, скульптор Николай Никогосян и высыпает прямо к ногам певицы роскошные белые розы.
Зара Александровна завершает концерт-встречу песней-эмблемой, песней надежды. .
Крунк! Не дал ты ответа мне,
Тогда уйди, уходи. . .
Все, кто был в зале, не сговариваясь, встают. Нет ничего выразительнее этого порыва. Шестьсот человек красноречиво, искренне выразили свой восторг, свое почтение, свою любовь к великой певице XX века.