Деньги с возу — кобыле тяжелее
"Товарищи алкоголики, тунеядцы" и прочий негативный социальный элемент, являющийся язвой на теле семимильными шагами продвигающегося к полнейшему процветанию общества. К кому, по-вашему, сегодня можно отнести подобное определение? "К ограниченному контингенту обитателей вытрезвителя", — скажете вы, вспомнив бессмертную комедию Гайдая, и будете не правы. По крайней мере согласно точке зрения наших власть предержащих, главными захребетниками нашего отечества являются не кто иные, как люди искусства.
"НУ ЧТО ВЫ, ЕЙ БОГУ, ТАК РЕЗКО!" — возразите вы. "А потому что факты!" — отвечу я вам, а факты, как известно, упрямая вещь. Вот вам неопровержимый факт: из всего многообразия социальных слоев населения и профессий их составляющих, осчастливленных государством к новому году поднятием зарплат, пенсий, стипендий и прочих выплат, неохваченными остались, кажется, только артисты. Ну не то чтобы совсем неохваченными — их тоже ожидает прибавка к зарплате. Но какая! В размере 338 драмов! И пускай депутат от АРФД возмущалась на заседании Национального Собрания, что такое "повышение" — плевок в душу деятелей культуры. Аудитория у нее была мизерная — с какой радости депутатам тратить драгоценное время на обсуждение столь незначительных вопросов? Короче, правительство предложило, парламент утвердил. А артбратии не осталось ничего другого, как схватиться за сердце и в какое-нибудь посольство за визой побежать. Потому что, во-вторых, жить на нынешние гроши — это на нашем-то финансовом поле! — нет никакой мочи, а во-первых, действительно получить такой плевок в душу. Сиречь оценку своего труда от родного государства и сохранить хладнокровие — занятие не для слабонервных.
Очевидно, что в биографии тех, кто сегодня берет на себя ответственность решать судьбы культуры, главным и идеологически насыщенным произведением искусства остался шедевр товарища Мухиной "Рабочий и крестьянка". Все знают — такие накаченные дяденька и тетенька, высоко держащие над головой серп и молот. Сразу видно — работают люди, мускулатуру накачивают. А всякие симфонии-балеты, песни-танцы, спектакли-картинки — так, тунеядство одно.
НАЗВАТЬ НАГРЯНУВШЕЕ ИЗГНАНИЕ ЛЮДЕЙ КУЛЬТУРЫ из будущего сообщества всеобщего процветания неожиданным можно, лишь сильно слукавив. В последние годы государство сначала тонко намекало, а потом начало и громко объявлять, что такое количество объектов, взыскующих денег, содержать не может, что следует отделить зерна от плевел и оставить на госфинансировании лишь то, что очевидно является национальным приоритетом. Весной-летом уходящего года представители аппарата президента совместно с Минкультом даже организовали выездные встречи с представителями различных культурных сфер, чтобы тактично объяснить последним, как они их достали. Однако достающие оказались ужас какими недогадливыми и продолжали настаивать на своей нужности обществу. Надежды на то, что в них проснется японское достоинство, не оправдались, вассалы, прогневившие сюзерена, делать себе харакири и освобождать от своего нежелательного присутствия не кинулись. И результат налицо — не хотите по-плохому, по-хорошему будет хуже!
Конкретнее. Впервые за последние годы в культурной сфере не только не повысились зарплаты, но и ни на одну луму — при вопиющем всеобщем подорожании — не увеличились суммы Министерства культуры на госзаказы. Призыв государства к возлюбленной и воспетой культуре: "Я тебе приказываю жить!" — очевидно сменился на приказание долго жить. Поскольку по-настоящему серьезные и имеющие в искусстве реальную ценность вещи без серьезного государственного финансирования не создать. Наше же государство решило положить на них большой могильный камень, который одновременно явится надежным фундаментом под строительство артефакта массовой культуры, размножение субкультурных поделок, и без того заполонивших культурное пространство, под борьбу с профессионализмом вплоть до полного его искоренения.
Недобитый аристократ Владимир Набоков заметил когда-то: "Самый замечательный закон природы — закон выживания слабых". Наши господа от власти аристократической сентиментальностью не искалечены и действуют по-спартански — бросаем младенца в реку! Или выплывает, или сам виноват. Только нет у младенца ни единого шанса, если бросают его не просто в реку, а в ледяной водоворот с плавающими хищниками. Если без метафор, то при нашем культурном законодательстве, а вернее, в его отсутствие, выжить самостоятельно у серьезного, нерыночного во всех смыслах искусства нет возможности!
ПРИНЯТО СЧИТАТЬ, ЧТО В ОТСУТСТВИЕ ГОСФИНАНСИРОВАНИЯ дирижер, режиссер, художник и прочее должен не сидеть, проливая слезы, а искать спонсоров. Это в теории. На практике больше половины хозяйствующих объектов, отстегнувших суммы на проведенный на днях Союзом театральных деятелей благотворительный концерт-телемарафон, слезно умоляло не называть их и не благодарить в эфире. Потому что поддержка искусства у нас в стране. . . строго карается визитом налоговиков: "А кто это у нас так культуру любит!?" И насколько отпущенное на вольные хлеба искусство может рассчитывать на такую подпольную, спонсору никак не выгодную поддержку, ведомо только тем, кто уже который год тянет с принятием соответствующего закона.
О том, что налог с прибыли, то есть с продажи билетов, оплата за коммунальные услуги на содержание очагов культуры, такие же, как у ресторанов и производственных цехов, говорить не стоит, чтобы не ощущать себя той самой собакой, которая все лает, а ветер, соответственно, все дует.
Да что там! Весь уже почти прошедший год культурная власть упорно вела речи о том, что с будущего года Национальный театр оперы и балета им. Спендиарова и Национальный академический театр им. Сундукяна войдут в бюджет отдельной строкой как непреходящие ценности нации и как это принято во всем мире. В результате в уходящем году Оперный театр после семилетней паузы, правда, получил госзаказ на три спектакля размером в 45 миллионов драмов, зато сундукяновский не получил ни копейки! А впереди и у того, и у другого все те же злополучные 338 драмов и толстый-толстый слой разговоров о святости культурных приоритетов.
Словом, государство поставило груженную кирпичами непринятых законов телегу впереди культурной кобылы и рассчитывает на то, что она резво побежит, ставя новые рекорды. Или же на то, что она не выдержит долгого бессмысленного стояния впроголодь и наконец откинет копыта, освободив от своего нежелательного присутствия?
Menu
