Александр Спендиаров… Добрый, вдохновенный, беззащитный, мудрый композитор, глядевший на мир глазами гениального ребенка, до конца дней своих не потерявший способность удивляться, будораживший всех и вся своими наивными и странными вопросами. Он мог восторгаться самыми обыкновенными вещами, испытывать радость, услышав армянскую народную мелодию, и заражать своей любовью всех.
ДУМАЯ О СПЕНДИАРОВЕ, МЫ В ПОЛНОЙ МЕРЕ ОСОЗНАЕМ значение его бесценного наследия для нашего времени. И снова убеждаемся: Александр Спендиаров с нами. И дважды с нами как автор своих бессмертных творений и как предтеча и неисчерпаемый источник, питающий и вдохновляющий армянское музыкальное искусство.
Александр Афанасьевич был истинным творцом. Он создавал не только изумительную музыку, но и чудесную гармонию вокруг себя. В его благородной, великодушной натуре огромный музыкальный талант сочетался с особым человеческим талантом: он умел разбудить и укреплять творческие силы в других людях.
Ученик Римского-Корсакова, один из наиболее передовых и образованных музыкантов своего времени, выдающийся композитор, талантливый дирижер и видный музыкально-общественный деятель А.Спендиаров, по определению Г.Тигранова, был «мастером в том высоком смысле, когда понятие «мастерство» включает в себя и глубину, и зрелость, и ясность мысли, и совершенство художественной формы, и богатство, будь то вокальная или инструментальная миниатюра, обработка народной песни, крупное симфоническое произведение или опера».
Судьба оказалась на редкость щедрой к нему, дав соприкоснуться едва ли не со всеми значительными, ключевыми событиями, которыми были богаты и конец XIX века, и начало бурного, тревожного XX века. Один из немногих он естественно перешагнул из давней жизни в реальность XX века.
Творчество Спендиарова так же своеобразно, богато и многолико, как и выдвинувшая его эпоха. На пути композитора встречались самые выдающиеся деятели русского и армянского искусства: Айвазовский, Глазунов, Лядов, Аренский, Ауэр, Сарьян, король фортепиано Блуменфельд, Таманян, Чаренц, Туманян, Исаакян, Демирчян, Романос Меликян…
Говоря о музыке Спендиарова, Арам Хачатурян отмечал ее удивительное проникновение во внутренний мир человека. Несуетная значимость его музыки, тонкость и очарование, попытка выразить жизнь духа в пространстве, времени, бесконечности и вызывают интерес слушателя. «Как сейчас, я вижу его перед собой, — писал полвека назад Арам Ильич. — Небольшого роста, в очках, умные глаза, обаятельная улыбка, выразительное лицо. Человек, удивительно простой в общении с людьми, немного стеснительный, всегда внимательный к собеседнику, предельно ясный в своих суждениях, стремлениях, действиях. В нем благодарно сочетались ум и такие человеческие качества, как беспредельная доброта и высокая нравственность».
В своих воспоминаниях о выдающемся композиторе Арам Хачатурян писал о том, с каким огромным волнением он приносил на суд Спендиарова свои первые композиторские опыты, но вдумчивое, серьезное отношение композитора к творчеству начинающего автора, внимание и участие вдохновляли и поощряли его. Встреча с ним явилась одним из решающих поворотных моментов в судьбе Хачатуряна — студента Московского университета. Жизненный путь музыканта притягивает не разнообразными «сюжетами», а редкой духовной полнотой и теми личными качествами, которые выразились в характеристике современников.
«Удивительный был музыкант! — писал Иоаннес Романович Налбандян. — Весь был наполнен искусством. Напоминал этим старых мастеров — Бетховена, Моцарта… В жизни он был страшно рассеян, в музыке — собран».
СОВРЕМЕННИКИ КОМПОЗИТОРА ВОСХИЩАЛИСЬ БОГАТСТВОМ МЕЛОДИЗМА, красотой гармоний, своеобразием национального колорита. «А.А.Спендиаров был мне всегда близок и дорог как высокоталантливый, самобытный композитор и как музыкант с безупречной, широко разносторонней техникой… — писал А. Глазунов. — В музыке А. Спендиарова чувствуются свежесть вдохновения, благоухание колорита, искренность и изящество мысли и совершенство отделки… Проводя много времени в обществе дорогого, горячо любимого мной композитора, друга, я имел полную возможность наблюдать за процессом его творчества. Он работал хотя и с лихорадочным увлечением, но довольно медленно, тщательно отделывая все детали, добиваясь того, что называется «попасть в точку». К себе он относился со строгой самокритикой, переделывая сочинения даже после того, как они появлялись в печати».
В одном из своих писем к Спендиарову Глазунов писал: «Чистота и благоухание твоих звуков, их яркий красочный колорит всегда пленяют меня, и в этом отношении трудно найти творцов, тебе равных. Ты соединяешь в своем лице крупный талант и безупречное мастерство… Тобой восхищались и Римский-Корсаков, и Лядов».
По свидетельству современников, Римский-Корсаков очень ценил Спендиарова, и именно он посоветовал ему написать оперу, и «обязательно восточную». «Вы, — говорил Римский-Корсаков, — по самому рождению своему человек восточный, у вас Восток, что говорится, в крови, и вы именно в силу этого можете в музыке в этой области дать нечто настоящее, действительно ценное. Это не то что я, — добавил Николай Андреевич, — у меня мой Восток несколько головной, умозрительный». После смерти Римского-Корсакова Спендиаров написал «Траурную прелюдию» и посвятил ее своему великому учителю.
Одним из посетителей «спендиаровских вечеров» был М. Горький, с которым композитор познакомился у себя на даче в Ялте. Это была одна из счастливых встреч, которую подарила ему судьба. Александра Афанасьевича покоряли широта и размах таланта писателя, необыкновенно обаятельного человека, личности. Их связывала взаимная симпатия. На слова Горького он написал мелодекламацию «Эдельвейс» и оркестровал написанную к пятидесятилетию со дня рождения А.П.Чехова мелодекламацию «Мы отдохнем», которая в 1912 году удостоилась премии им. Глинки.
Однажды Алексей Максимович признался Спендиарову: «Я стихов вообще не пишу. Лучше Пушкина не напишешь, а написать хуже — это значит оскорбить память Пушкина. Пушкин за всех поэтов русских вперед на двести лет написал! Но недавно — на его лице появилась виноватая улыбка — я согрешил и написал песнь в стихах по валашской легенде «Рыбак и фея». Если найдете интересным, напишите музыку». Спендиаров очень скоро написал балладу, она впервые была исполнена в Ялте в концерте А. Гольденвейзера, а затем включена в программу петербургского симфонического концерта.
РЕЗУЛЬТАТОМ ДЛИТЕЛЬНОГО ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА ЯВИЛИСЬ «Крымские эскизы», посвященные памяти великого мариниста Айвазовского. Как писала дочь композитора Мария Спендиарова, «начался он с младенческой любви будущего композитора к матери и к связанным с ее образом крымским напевам. Проводя детство в Крыму, Спендиаров так привык к этим напевам, что не обращал на них специального внимания, относясь к ним, как к окружающей природе, к ароматному ветру, напоенному запахом чабреца и полыни, к причудливому рисунку гор, окаймляющих тихие бухты»…
В Ялте композитор окружил себя народными музыкантами. Едва всходило солнце, как черные барашковые шапки и красные пояса приглашенных им татар уже маячили в его саду средь лохматых пальм и темных зарослей лавров. Александр Афанасьевич выходил на террасу, и фоном утренней жизни дома становилась народная музыка.
Как известно, весной и осенью 1916 года Спендиаров по совету Мартироса Сарьяна приезжал в Тифлис для встреч с выдающимся поэтом Ованесом Туманяном. Результатом этих встреч и явилось творческое содружество двух гениальных деятелей армянской культуры, содружество, подарившее нам оперу «Алмаст». Оба они притягивали редкой духовной полнотой и теми личными качествами, которые выразились в характеристике современников, называвших их «художественной совестью» эпохи. Они оказали колоссальное влияние на атмосферу отечественной культуры. Авторские концерты композитора в Тифлисе прошли с большим успехом. Создание на народной основе крупных оперно-симфонических форм, безусловно, одно из наиболее важных нововведений Спендиарова в армянскую музыку.
С 1924 ГОДА А. СПЕНДИАРОВ ЖИЛ И ТВОРИЛ В АРМЕНИИ, помогая своему народу в строительстве новой жизни. Именно в это тяжелое время совершен был великий подвиг, и, как пишет поэт и эссеист Нелли Саакян, «человек с больным сердцем, с детства боящийся холода бросает побережье Крыма и поселяется в высоких горах с их разреженным воздухом, смертельным для сердечников. Бросает насиженный быт и едет в неуют единственно по зову совести и долга, чтобы помочь своему народу утвердиться и в музыке, как он уже утвердился в архитектуре и литературе».
В этом видится не просто сыновний долг — огромная ответственность за свой талант, высокое осознание возвращения национального гения в родное лоно. Многие ли художники так охотно и добровольно понимали свою высокую миссию?
Спендиаров, как и Александр Таманян, как и Сарьян, был словно Прометей, прикованный к настоящему и будущему Армении. Все великие возвращаются. Как заметил другой великий армянин, Сароян, «жизнь — это дорога на родину». Невозможно выйти из магнетического поля притяжения Армении. Вот еще один урок наследникам: все истинное, светлое должно возвратиться в Армению. Это ведь откровение: судьба разбросала народ — великие сыны объединяют его.
Вернувшись в Армению, А. Спендиаров успел сделать многое. О созданном великим композитором и гражданином сказано уже достаточно, изданы исследования, целые монографии, научные доклады. Жизнь музыки А. Спендиарова продолжается. Мы уверены, что она будет звучать не только в юбилейные дни.
P.S. Первый концерт, посвященный юбилею основоположника армянской симфонической музыки, был инициирован Национальным филармоническим оркестром под управлением Эдуарда Топчяна. Звучала музыка великого композитора, которую с любовью и восхищением слушал переполненный Большой зал им. Арама Хачатуряна. В программу вошли «Крымские эскизы», симфоническая картина «Три пальмы», «Персидский марш» из оперы «Алмаст», с блеском исполненные оркестром, а также романсы и песни композитора в исполнении баритона Навасарда Акопяна.
ДУМАЯ О СПЕНДИАРОВЕ, МЫ В ПОЛНОЙ МЕРЕ ОСОЗНАЕМ значение его бесценного наследия для нашего времени. И снова убеждаемся: Александр Спендиаров с нами. И дважды с нами как автор своих бессмертных творений и как предтеча и неисчерпаемый источник, питающий и вдохновляющий армянское музыкальное искусство.
Александр Афанасьевич был истинным творцом. Он создавал не только изумительную музыку, но и чудесную гармонию вокруг себя. В его благородной, великодушной натуре огромный музыкальный талант сочетался с особым человеческим талантом: он умел разбудить и укреплять творческие силы в других людях.
Ученик Римского-Корсакова, один из наиболее передовых и образованных музыкантов своего времени, выдающийся композитор, талантливый дирижер и видный музыкально-общественный деятель А.Спендиаров, по определению Г.Тигранова, был «мастером в том высоком смысле, когда понятие «мастерство» включает в себя и глубину, и зрелость, и ясность мысли, и совершенство художественной формы, и богатство, будь то вокальная или инструментальная миниатюра, обработка народной песни, крупное симфоническое произведение или опера».
Судьба оказалась на редкость щедрой к нему, дав соприкоснуться едва ли не со всеми значительными, ключевыми событиями, которыми были богаты и конец XIX века, и начало бурного, тревожного XX века. Один из немногих он естественно перешагнул из давней жизни в реальность XX века.
Творчество Спендиарова так же своеобразно, богато и многолико, как и выдвинувшая его эпоха. На пути композитора встречались самые выдающиеся деятели русского и армянского искусства: Айвазовский, Глазунов, Лядов, Аренский, Ауэр, Сарьян, король фортепиано Блуменфельд, Таманян, Чаренц, Туманян, Исаакян, Демирчян, Романос Меликян…
Говоря о музыке Спендиарова, Арам Хачатурян отмечал ее удивительное проникновение во внутренний мир человека. Несуетная значимость его музыки, тонкость и очарование, попытка выразить жизнь духа в пространстве, времени, бесконечности и вызывают интерес слушателя. «Как сейчас, я вижу его перед собой, — писал полвека назад Арам Ильич. — Небольшого роста, в очках, умные глаза, обаятельная улыбка, выразительное лицо. Человек, удивительно простой в общении с людьми, немного стеснительный, всегда внимательный к собеседнику, предельно ясный в своих суждениях, стремлениях, действиях. В нем благодарно сочетались ум и такие человеческие качества, как беспредельная доброта и высокая нравственность».
В своих воспоминаниях о выдающемся композиторе Арам Хачатурян писал о том, с каким огромным волнением он приносил на суд Спендиарова свои первые композиторские опыты, но вдумчивое, серьезное отношение композитора к творчеству начинающего автора, внимание и участие вдохновляли и поощряли его. Встреча с ним явилась одним из решающих поворотных моментов в судьбе Хачатуряна — студента Московского университета. Жизненный путь музыканта притягивает не разнообразными «сюжетами», а редкой духовной полнотой и теми личными качествами, которые выразились в характеристике современников.
«Удивительный был музыкант! — писал Иоаннес Романович Налбандян. — Весь был наполнен искусством. Напоминал этим старых мастеров — Бетховена, Моцарта… В жизни он был страшно рассеян, в музыке — собран».
СОВРЕМЕННИКИ КОМПОЗИТОРА ВОСХИЩАЛИСЬ БОГАТСТВОМ МЕЛОДИЗМА, красотой гармоний, своеобразием национального колорита. «А.А.Спендиаров был мне всегда близок и дорог как высокоталантливый, самобытный композитор и как музыкант с безупречной, широко разносторонней техникой… — писал А. Глазунов. — В музыке А. Спендиарова чувствуются свежесть вдохновения, благоухание колорита, искренность и изящество мысли и совершенство отделки… Проводя много времени в обществе дорогого, горячо любимого мной композитора, друга, я имел полную возможность наблюдать за процессом его творчества. Он работал хотя и с лихорадочным увлечением, но довольно медленно, тщательно отделывая все детали, добиваясь того, что называется «попасть в точку». К себе он относился со строгой самокритикой, переделывая сочинения даже после того, как они появлялись в печати».
В одном из своих писем к Спендиарову Глазунов писал: «Чистота и благоухание твоих звуков, их яркий красочный колорит всегда пленяют меня, и в этом отношении трудно найти творцов, тебе равных. Ты соединяешь в своем лице крупный талант и безупречное мастерство… Тобой восхищались и Римский-Корсаков, и Лядов».
По свидетельству современников, Римский-Корсаков очень ценил Спендиарова, и именно он посоветовал ему написать оперу, и «обязательно восточную». «Вы, — говорил Римский-Корсаков, — по самому рождению своему человек восточный, у вас Восток, что говорится, в крови, и вы именно в силу этого можете в музыке в этой области дать нечто настоящее, действительно ценное. Это не то что я, — добавил Николай Андреевич, — у меня мой Восток несколько головной, умозрительный». После смерти Римского-Корсакова Спендиаров написал «Траурную прелюдию» и посвятил ее своему великому учителю.
Одним из посетителей «спендиаровских вечеров» был М. Горький, с которым композитор познакомился у себя на даче в Ялте. Это была одна из счастливых встреч, которую подарила ему судьба. Александра Афанасьевича покоряли широта и размах таланта писателя, необыкновенно обаятельного человека, личности. Их связывала взаимная симпатия. На слова Горького он написал мелодекламацию «Эдельвейс» и оркестровал написанную к пятидесятилетию со дня рождения А.П.Чехова мелодекламацию «Мы отдохнем», которая в 1912 году удостоилась премии им. Глинки.
Однажды Алексей Максимович признался Спендиарову: «Я стихов вообще не пишу. Лучше Пушкина не напишешь, а написать хуже — это значит оскорбить память Пушкина. Пушкин за всех поэтов русских вперед на двести лет написал! Но недавно — на его лице появилась виноватая улыбка — я согрешил и написал песнь в стихах по валашской легенде «Рыбак и фея». Если найдете интересным, напишите музыку». Спендиаров очень скоро написал балладу, она впервые была исполнена в Ялте в концерте А. Гольденвейзера, а затем включена в программу петербургского симфонического концерта.
РЕЗУЛЬТАТОМ ДЛИТЕЛЬНОГО ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА ЯВИЛИСЬ «Крымские эскизы», посвященные памяти великого мариниста Айвазовского. Как писала дочь композитора Мария Спендиарова, «начался он с младенческой любви будущего композитора к матери и к связанным с ее образом крымским напевам. Проводя детство в Крыму, Спендиаров так привык к этим напевам, что не обращал на них специального внимания, относясь к ним, как к окружающей природе, к ароматному ветру, напоенному запахом чабреца и полыни, к причудливому рисунку гор, окаймляющих тихие бухты»…
В Ялте композитор окружил себя народными музыкантами. Едва всходило солнце, как черные барашковые шапки и красные пояса приглашенных им татар уже маячили в его саду средь лохматых пальм и темных зарослей лавров. Александр Афанасьевич выходил на террасу, и фоном утренней жизни дома становилась народная музыка.
Как известно, весной и осенью 1916 года Спендиаров по совету Мартироса Сарьяна приезжал в Тифлис для встреч с выдающимся поэтом Ованесом Туманяном. Результатом этих встреч и явилось творческое содружество двух гениальных деятелей армянской культуры, содружество, подарившее нам оперу «Алмаст». Оба они притягивали редкой духовной полнотой и теми личными качествами, которые выразились в характеристике современников, называвших их «художественной совестью» эпохи. Они оказали колоссальное влияние на атмосферу отечественной культуры. Авторские концерты композитора в Тифлисе прошли с большим успехом. Создание на народной основе крупных оперно-симфонических форм, безусловно, одно из наиболее важных нововведений Спендиарова в армянскую музыку.
С 1924 ГОДА А. СПЕНДИАРОВ ЖИЛ И ТВОРИЛ В АРМЕНИИ, помогая своему народу в строительстве новой жизни. Именно в это тяжелое время совершен был великий подвиг, и, как пишет поэт и эссеист Нелли Саакян, «человек с больным сердцем, с детства боящийся холода бросает побережье Крыма и поселяется в высоких горах с их разреженным воздухом, смертельным для сердечников. Бросает насиженный быт и едет в неуют единственно по зову совести и долга, чтобы помочь своему народу утвердиться и в музыке, как он уже утвердился в архитектуре и литературе».
В этом видится не просто сыновний долг — огромная ответственность за свой талант, высокое осознание возвращения национального гения в родное лоно. Многие ли художники так охотно и добровольно понимали свою высокую миссию?
Спендиаров, как и Александр Таманян, как и Сарьян, был словно Прометей, прикованный к настоящему и будущему Армении. Все великие возвращаются. Как заметил другой великий армянин, Сароян, «жизнь — это дорога на родину». Невозможно выйти из магнетического поля притяжения Армении. Вот еще один урок наследникам: все истинное, светлое должно возвратиться в Армению. Это ведь откровение: судьба разбросала народ — великие сыны объединяют его.
Вернувшись в Армению, А. Спендиаров успел сделать многое. О созданном великим композитором и гражданином сказано уже достаточно, изданы исследования, целые монографии, научные доклады. Жизнь музыки А. Спендиарова продолжается. Мы уверены, что она будет звучать не только в юбилейные дни.
P.S. Первый концерт, посвященный юбилею основоположника армянской симфонической музыки, был инициирован Национальным филармоническим оркестром под управлением Эдуарда Топчяна. Звучала музыка великого композитора, которую с любовью и восхищением слушал переполненный Большой зал им. Арама Хачатуряна. В программу вошли «Крымские эскизы», симфоническая картина «Три пальмы», «Персидский марш» из оперы «Алмаст», с блеском исполненные оркестром, а также романсы и песни композитора в исполнении баритона Навасарда Акопяна.
