Еще двоих свидетелей допросили на утреннем заседании по делу А.Арзуманяна и С.Сируняна (ст.225 "Массовые беспорядки"). Каких-либо штрихов к конкретной вине подсудимых в организации беспорядков 1 марта 2008 года не прибавилось.
СВИДЕТЕЛЬ Ю.ПОГОСЯН НЕ ВИДЕЛ И НЕ СЛЫШАЛ ЧЕГО-ЛИБО О ДЕЙСТВИЯХ ПОДСУДИМЫХ 1 МАРТА. Его причастность к событиям состояла в том, что при подготовке серии митингов после выборов 19 февраля Погосян вызвался поставить газовые печки для обогрева подмерзающих на площади Свободы пикетчиков. Но печки почему-то не сработали, и он их увез. А 1 марта (и вообще все 10 дней митингов) ничего криминального митингующими не делалось. На эту запальчивую реплику прокурор К.Пилоян огласил предварительные показания Погосяна, в которых весьма ярко описаны баррикады у памятника Мясникяна вечером 1 марта, призывы Никола Пашиняна вооружаться, агрессивные действия молодежи, ломающей ограду Кировского садика и использующей металл в качестве оружия. Замечания Погосяна молодежь проигнорировала, и он понял, что все это ни к чему хорошему не приведет…
Таким образом, в суде еще раз прозвучали описания криминальных действий части митингующих. Однако задача данного процесса — выявить вину вышеуказанных двоих. А в этом смысле ничем не помогла и свидетель Сусанна Галстян, женщина впечатлительная, со слабой памятью. Она упомянула фамилии подсудимых, перечисляя активистов оппозиции на площади Свободы. Но какой-либо точной информации об их действиях у памятника Мясникяну 1 марта не сообщила, путаясь в показаниях, из которых Арзуманян то был среди организаторов у памятника, то не был. Короче, никакой четкости, и защита довольно долго акцентировала внимание суда на непоследовательности речи Галстян.
Еще один свидетель, Гагик Авдалян (дальний родственник одного из бывшего дела "семерки" Мясника Малхасяна), заявил в суде, что его предварительныке показания не соответствуют действительности, потому что написаны после побоев в полиции (6-е управление). В суде Авдалян подчеркнул, что так следователи заставили его дать ложное показание на Чута Вано (речь о Сируняне) о том, что он якобы поощрял участников акций вознаграждением в 2 тыс. драмов. Прокурор Пилоян в диалоге со свидетелем, согласившемся, что не все из сказанного на следствии — подсказка, спросил, почему же тогда следователь не "сообразил" заставить свидетеля наговорить на себя (чтобы пришить обвинение)? Авдалян продолжал говорить о побоях, полученных травмах, лечении. Судья М.Мартиросян уточнил, что свидетель никуда не жаловался насчет подобного обращения в полиции, потому что незнакомые люди (не в форме) захаживали в его отсутствие домой и угрожали. Защита уделила Авдаляну куда меньше внимания, нежели предыдущей женщине со слабой памятью. Разве что Арзуманян заверил своих сторонников в зале, что "они победят", и "они" проводили свидетеля аплодисментами.
ЕЩЕ ДВА СВИДЕТЕЛЯ ПРОХОДИЛИ ПО ФАКТУ ОКАЗАНИЯ УСЛУГИ своему дальнему родственнику (Арзуманяну). Услуга состояла в найме квартиры около оперы, где Арзуманян мог бы отдыхать в бурную февральскую митинговую декаду. Ключи от квартиры подсудимый получил где-то 23-24 февраля, и имеет ли это отношение к предъявленному обвинению или касается лишь частной жизни — пока не прояснилось. Очередное заседание назначено на понедельник, 20 апреля.