Примерно полтора часа. Столько времени в четверг в Доме камерной музыки "горела свеча" пастернаковской поэзии на вечере к 120-летию поэта, к которому был приурочен выпуск сборника стихотворений в переводе Грачья ТАМРАЗЯНА.
Пастернак — поэт сложный для восприятия и крайне сложный для перевода, из тех, что практически не переводятся. Сын знаменитого художника и известной пианистки, он рос в среде, в семье, в доме, где было не редкостью наткнуться на Врубеля, Серова, Васнецова, Горького, Верхарна, Скрябина и даже на Льва Николаевича Толстого. Поэт Борис Пастернак в юности занимался музыкой и его опыты удостоились похвалы Скрябина. Но Борис Леонидович все же не пошел по стопам отца или матери, а избрал литературную тропу, поэзию, полную живописи и музыки слов. Попробуй-ка перевести на другой язык…
ГРАЧЬЯ ТАМРАЗЯН ВЗЯЛСЯ ЗА ТЯЖКИЙ ТРУД, ПЕРЕВЕДЯ НЕ 5, НЕ 15, НЕ 30, А 103 СТИХОТВОРЕНИЯ. Книга со вкусом издана в издательстве "Наири". С выразительных рисунков и коллажей художника Артака Багдасаряна проступают художественные образы, природа, лица тех поэтов, кто был дорог Пастернаку. Сам он виден из глубины многих рисунков, и на всех них женские лики: реальные или отвлеченные, в образе муз, помогающих поэту творить.
Есть все основания утверждать, что Тамразяну удалось справиться со сложнейшей задачей — воспроизвести музыкой армянских слов чувства и мысли русского поэта. Тамразян старается быть в наибольшей степени близким к тексту оригинала. И это у него получается.
В ходе вечера, который вел Саргис Наджарян, Пастернак звучал на армянском языке. Кроме ведущего, стихи читали Артур Утмазян, Сергуш Бабаян, Ашот Адамян. Музыка Моцарта, Чайковского, Скрябина усиливала (благодаря Арминэ Григорян и Соне Барсегян) лирические и исповедальные строки поэта, прожившего трудную жизнь и всю жизнь постигающего суть окружающего его мира.
Под занавес вечера (в унисон моим тайным мыслям о том, что не мешало бы столкнуть, сопоставить одно стихотворение на двух языках) актриса Наири Гаспарян продекламировала на хорошем русском, потом на армянском, а потом еще и спела о том, как "свеча горела на столе", и это принятое на бис выступление продемонстрировало несомненную удачу Тамразяна в данном стихотворении, и таких удач в сборнике немало.
ПЕРЕВОДЧИК САМ ТАК И НЕ ВЗОШЕЛ НА СЦЕНУ, как ни затаскивал его туда в последние минуты сказавший несколько слов похвалы Левон Ананян. Битком набитый зал, расходясь, группками благодарил стоящего сзади Тамразяна, проложившего дорогу Пастернаку в мир армяноязычных читателей. Вероятно, Пастернак, переводивший Исаакяна, Чаренца, Граши, порадовался бы выходу в свет своей армянской версии в таком объеме и на таком уровне. И тем более за границей.
Правда, настоящая поэзия не знает границ. Но труд Грачья Тамразяна, который по достоинству оценит еще и армянский читатель, заслуживает внимания и на родине Пастернака, в России. Не так уж много на свете хороших переводов поэта, исповедующегося для всех, но услышанного немногими.
