Каждый человек приходит в этот мир для какого-то главного дела или (что реже) нескольких дел. Большинство уходит, так и не узнав, для чего их произвели на свет. Павел Ананян, скончавшийся 17 ноября, был счастливым исключением из этого списка.
ПАВЕЛ БЫЛ РОДОМ ИЗ ДИЛИЖАНСКИХ АНАНЯНОВ. Окончил школу имени Чкалова в Ереване. Поступил на отделение русского языка и литературы филфака ЕГУ, но не доучился. Мечтал стать летчиком, но по возрасту (принимали до 24 лет) не попал в училище. Увлекся кибернетикой, работал в различных ереванских НИИ, окончил Московский институт информатики, трудился на станции исследования космических лучей на Арагаце.
Эти и другие бурные перемены в жизни Ананяна предшествовали тому, самому главному, о чем он не подозревал, когда в 1976 году женился на внучке Нжде Гоарине Трдатян, актрисе (я ее — юную, обаятельную — хорошо помню по телеспектаклям). Родство с семьей великого Странника (Нжде означает странник) круто изменило жизнь Ананяна. Он узнал о роли Нжде в годы Первой Республики и, в частности, о спасении полководцем Зангезура. Ознакомился с некоторыми произведениями воина и философа, умершего после 11 лет заключения во Владимирской тюрьме. Нжде в письмах завещал перенести его прах и рукописи в Армению. Эта идея много лет не давала покоя патриотам. Главным инициатором был доктор филологических наук, профессор Вараг Аракелян. Математик Гарегин Мхитарян, диссидент Гурген Армаганян, врач Арцах Буниатян, художник Жора Барсегян и другие «подпольщики» приступили к действенным шагам. А во Владимир отправился Павел Ананян — в декабре 1982 года.
Мне довелось беседовать с Ананяном в редакции «ГА» в октябре 1998 года о подробностях той командировки, в материале от 3 ноября был приведен отрывок из рукописи Павла, где он рассказывает, как они с тамошним спившимся сотрудником органов Генрихом ищут могилу на тюремном кладбище. Напомню с некоторыми сокращениями.
«…Рядом с могилой, которая, оказывается, была могилой Нжде, какая-то невидимая сила остановила меня и заставила посмотреть направо… Я увидел верх деревянной ограды, стал сравнивать отдельные детали с имеющейся фотографией (она была опубликована за границей в книге отсидевшего срок в той же тюрьме Акопа Деведжяна. — А.Т.). Подошел Генрих, удивился, что я сижу внутри ограды неопознанной могилы, но сверившись с ксерокопией, подтвердил, что внешне ограда абсолютно схожа с изображением. Я почему-то очень хотел, чтобы он отошел, и он сам сделал это. А я положил руку на холмик и как-то странно и несвойственно для меня произнес не менее странную фразу:
— Нжде, брат мой, ответь мне — здесь ты или нет?
И случилось невероятное: под моей ладонью я вдруг почувствовал то ли гул, то ли звук, который как-то странно дал ответ на вопрос. Ответ утвердительный.
Когда я, белый от ужаса, выпрыгнул из-за ограды, Генрих подбежал и начал выпытывать, что все-таки случилось. Но случилось опять не очень вразумительное и для него, и для меня: я начал скакать, как царь Давид после победы, и кричать: «Он здесь! Он здесь!…»
В 1983 году П. Ананян еще раз поехал во Владимир, выкопал и тайно привез прах Нжде в Ереван. Встала проблема захоронения. Сос Саркисян обратился за советом к Вазгену I. Патриоты хотели похоронить останки в Эчмиадзине во дворе церкви Гаяне или Рипсиме. Католикос после секретной консультации в Комитете по делам церкви объяснил, что скрыть место не удастся, люди узнают, начнется паломничество, и по тем временам ничем хорошим ни для Нжде, ни для тех, кто привез в Ереван останки, не обернется.
7 октября 1983 г. один из позвонков похоронили на склоне горы Хуступ в Сюнике (в день советской Конституции, кстати). 8 мая 1987 г. всю оставшуюся часть — во дворе церкви Спитакавор, высоко в горах Ехегнадзора. Позже 26 апреля 2005 года, в день провозглашения «Горной Армении», часть праха из Спитакавор переносится в Капан, в мемориальный комплекс Нжде.
Павел Ананян после выполнения своей главной миссии крестился в 1984 г. в Ереване в церкви Св. Геворга (Норагавит), работал в Комитете по охране памятников. С началом Карабахского движения он в 1989 году прилетел с архиепископом Паргевом Мартиросяном в окруженный азербайджанцами Бердадзор. Там архиепископ окрестил 140 человек. Ананян стал крестным 40 из них, учительствовал. Потом была работа в Духовной академии в 1996-1999 гг. А в 2001 году Павел не усидел, как говорится, дома, отправился в Бердзор, в отдаленную деревушку Сонасар, где 2 года прожил в тяжелейших условиях (без электричества). Преподавал русский язык и историю религии. Утро школьники начинали с молитвы.
ПОМИМО ВСЕГО ЭТОГО, П. АНАНЯН ЗАНИМАЛСЯ АРМЯНОВЕДЕНИЕМ, переводами Нжде, речей и молитв армянских богословов, а также трудов русских философов. Ему принадлежит версия о том, что Ефрем Сириянин (IV век) писал на грабаре, использовал древние армянские названия месяцев, отводил в молитвах огромное место Григору Лусаворичу. То есть являлся армянином. В своей большой статье о преподобном Ефреме Сириянине («Правда о нашей несравненной стране», «ГА» от 15 октября 2016 г.) Ананян указывал и на такой факт. Во 2-м томе русского 8-томника молитв Ефрема (стр. 147) есть строка: «Если же внезапно велено тебе читать, то с левой стороны книги начинай чтение». Известно, что сирийцы, евреи, персы, арабы писали справа налево. Какой же после этого Ефрем сириец?
Вообще Павел Ананян придавал огромное значение обучению и познанию грабара. Он напоминал, что Гарегин Нжде просил своих ближних, чтобы в его гроб не забыли положить любимый краткий словарь грабара.
В нынешнем году 11 июня П. Ананяну исполнилось 80. Его называли романтиком, мечтателем, аскетом, идеалистом. Однако вкупе со всем этим человек, плененный высокими материями, совершил и много земных дел, главным из которых было возвращение праха Странника на Родину. Перед тем, как самому отправиться в последнее странствие, Ананян не раз говорил, что место Нжде все-таки в пантеоне парка Комитаса. Полагаю, что с этим согласятся многие. Пока же, прощаясь с романтиком и патриотом, хочется поблагодарить его за все и выразить соболезнование родным и близким.
ПАВЕЛ БЫЛ РОДОМ ИЗ ДИЛИЖАНСКИХ АНАНЯНОВ. Окончил школу имени Чкалова в Ереване. Поступил на отделение русского языка и литературы филфака ЕГУ, но не доучился. Мечтал стать летчиком, но по возрасту (принимали до 24 лет) не попал в училище. Увлекся кибернетикой, работал в различных ереванских НИИ, окончил Московский институт информатики, трудился на станции исследования космических лучей на Арагаце.
Эти и другие бурные перемены в жизни Ананяна предшествовали тому, самому главному, о чем он не подозревал, когда в 1976 году женился на внучке Нжде Гоарине Трдатян, актрисе (я ее — юную, обаятельную — хорошо помню по телеспектаклям). Родство с семьей великого Странника (Нжде означает странник) круто изменило жизнь Ананяна. Он узнал о роли Нжде в годы Первой Республики и, в частности, о спасении полководцем Зангезура. Ознакомился с некоторыми произведениями воина и философа, умершего после 11 лет заключения во Владимирской тюрьме. Нжде в письмах завещал перенести его прах и рукописи в Армению. Эта идея много лет не давала покоя патриотам. Главным инициатором был доктор филологических наук, профессор Вараг Аракелян. Математик Гарегин Мхитарян, диссидент Гурген Армаганян, врач Арцах Буниатян, художник Жора Барсегян и другие «подпольщики» приступили к действенным шагам. А во Владимир отправился Павел Ананян — в декабре 1982 года.
Мне довелось беседовать с Ананяном в редакции «ГА» в октябре 1998 года о подробностях той командировки, в материале от 3 ноября был приведен отрывок из рукописи Павла, где он рассказывает, как они с тамошним спившимся сотрудником органов Генрихом ищут могилу на тюремном кладбище. Напомню с некоторыми сокращениями.
«…Рядом с могилой, которая, оказывается, была могилой Нжде, какая-то невидимая сила остановила меня и заставила посмотреть направо… Я увидел верх деревянной ограды, стал сравнивать отдельные детали с имеющейся фотографией (она была опубликована за границей в книге отсидевшего срок в той же тюрьме Акопа Деведжяна. — А.Т.). Подошел Генрих, удивился, что я сижу внутри ограды неопознанной могилы, но сверившись с ксерокопией, подтвердил, что внешне ограда абсолютно схожа с изображением. Я почему-то очень хотел, чтобы он отошел, и он сам сделал это. А я положил руку на холмик и как-то странно и несвойственно для меня произнес не менее странную фразу:
— Нжде, брат мой, ответь мне — здесь ты или нет?
И случилось невероятное: под моей ладонью я вдруг почувствовал то ли гул, то ли звук, который как-то странно дал ответ на вопрос. Ответ утвердительный.
Когда я, белый от ужаса, выпрыгнул из-за ограды, Генрих подбежал и начал выпытывать, что все-таки случилось. Но случилось опять не очень вразумительное и для него, и для меня: я начал скакать, как царь Давид после победы, и кричать: «Он здесь! Он здесь!…»
В 1983 году П. Ананян еще раз поехал во Владимир, выкопал и тайно привез прах Нжде в Ереван. Встала проблема захоронения. Сос Саркисян обратился за советом к Вазгену I. Патриоты хотели похоронить останки в Эчмиадзине во дворе церкви Гаяне или Рипсиме. Католикос после секретной консультации в Комитете по делам церкви объяснил, что скрыть место не удастся, люди узнают, начнется паломничество, и по тем временам ничем хорошим ни для Нжде, ни для тех, кто привез в Ереван останки, не обернется.
7 октября 1983 г. один из позвонков похоронили на склоне горы Хуступ в Сюнике (в день советской Конституции, кстати). 8 мая 1987 г. всю оставшуюся часть — во дворе церкви Спитакавор, высоко в горах Ехегнадзора. Позже 26 апреля 2005 года, в день провозглашения «Горной Армении», часть праха из Спитакавор переносится в Капан, в мемориальный комплекс Нжде.
Павел Ананян после выполнения своей главной миссии крестился в 1984 г. в Ереване в церкви Св. Геворга (Норагавит), работал в Комитете по охране памятников. С началом Карабахского движения он в 1989 году прилетел с архиепископом Паргевом Мартиросяном в окруженный азербайджанцами Бердадзор. Там архиепископ окрестил 140 человек. Ананян стал крестным 40 из них, учительствовал. Потом была работа в Духовной академии в 1996-1999 гг. А в 2001 году Павел не усидел, как говорится, дома, отправился в Бердзор, в отдаленную деревушку Сонасар, где 2 года прожил в тяжелейших условиях (без электричества). Преподавал русский язык и историю религии. Утро школьники начинали с молитвы.
ПОМИМО ВСЕГО ЭТОГО, П. АНАНЯН ЗАНИМАЛСЯ АРМЯНОВЕДЕНИЕМ, переводами Нжде, речей и молитв армянских богословов, а также трудов русских философов. Ему принадлежит версия о том, что Ефрем Сириянин (IV век) писал на грабаре, использовал древние армянские названия месяцев, отводил в молитвах огромное место Григору Лусаворичу. То есть являлся армянином. В своей большой статье о преподобном Ефреме Сириянине («Правда о нашей несравненной стране», «ГА» от 15 октября 2016 г.) Ананян указывал и на такой факт. Во 2-м томе русского 8-томника молитв Ефрема (стр. 147) есть строка: «Если же внезапно велено тебе читать, то с левой стороны книги начинай чтение». Известно, что сирийцы, евреи, персы, арабы писали справа налево. Какой же после этого Ефрем сириец?
Вообще Павел Ананян придавал огромное значение обучению и познанию грабара. Он напоминал, что Гарегин Нжде просил своих ближних, чтобы в его гроб не забыли положить любимый краткий словарь грабара.
В нынешнем году 11 июня П. Ананяну исполнилось 80. Его называли романтиком, мечтателем, аскетом, идеалистом. Однако вкупе со всем этим человек, плененный высокими материями, совершил и много земных дел, главным из которых было возвращение праха Странника на Родину. Перед тем, как самому отправиться в последнее странствие, Ананян не раз говорил, что место Нжде все-таки в пантеоне парка Комитаса. Полагаю, что с этим согласятся многие. Пока же, прощаясь с романтиком и патриотом, хочется поблагодарить его за все и выразить соболезнование родным и близким.
