СРОКИ НАЗЫВАЛИСЬ РАЗНЫЕ, ОТ НАСТУПАЮЩИХ ВЫХОДНЫХ, ДО КОНЦА ЛЕТА, затем первого снега, а дальше — начала следующего года. Ждали, но не только – действовали, главным образом в виде манифестаций и шествий из пункта «А» в пункт «Б». Поначалу вдохновляло, воспринималось как грозовое предупреждение перед смерчем. Гром гремел, земля не качнулась, опостылевшие не ушли, разве что слегка перепугались.
Говорят, хватит пугать, бессмысленно становиться в бойцовскую позу, размахивать руками и топать ногами, время идти на решительные меры и гнать пашинянов со своей армянской земли.
Решительные меры – это как? Подразумеваются развернувшиеся недавно в Шри Ланке события, когда несметная толпа громила резиденцию президента и вынудила его убраться прочь. Заполнил площади до краев – смогли, было б меньше, разогнали бы в два счета.
Людей на улицах Еревана тоже собиралось немало, но до масштабов Коломбо далеко. Во-вторых. Нет уверенности и в том, что после первых выстрелов и не обязательно в воздух, ряды бунтарей не поредеют. На помощь силовиков тем более никаких надежд: закормлены, оплачены, обвешаны медальками. Бьют своих, чтоб свои же боялись.
Надежды на помощь со стороны тают, как снег в апреле. Приходит понимание, что по большому счету мы никому не нужны, но почему не нужны, пока не все сообразили.
А с какой стати помогать, если сами за себя не стоим, напротив, сдаем все, что можно. И что нельзя тоже. Как объяснял Грант из хлебопекарни, «Москва нам друг, но свой Иван дороже». Продавец лаваша из Подмосковья понимает, а мы, высоколобые и гордые? С чего бы это русские должны погибать за армянскую землю? Каждое государство защищает свои интересы – чужие попутно, если интересы совпадают.
Откуда убежденность, что нас должны любить, в худшем случае сочувствовать, в самом крайнем хотя бы жалеть? Чтоб считались и уважали, стань сильным, а не расшаркивайся перед всеми подряд лишь бы милостиво улыбнулись. Возможно, улыбнутся, но угодников презирают все и всегда, за премьера же стыдно, а за страну больно.
Власть не так глупа, как выглядит, и понимает, что, подавив выступления и расправившись с бунтарями, отвечать перед так называемым цивилизованным миром ей не придется. В случае кровопролития никто не содрогнется, не вскрикнет «Вай!», прикрыв от ужаса лицо. На тех, кто, показав норов, погибнет или пострадает, миру глубоко наплевать, в лучшем случае выразят сожаление и призовут сесть за стол переговоров и достигнуть взаимопонимания. Не работает, слышали тысячу раз, опротивело до потери сознания.
«НАША ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ОЦЕНКА ОТНОСИТЕЛЬНО СТАТУИ ИИСУСА ХРИСТА положительная» — заметил недавно Никол Пашинян, откликнувшись на очередной почин олигарха Цатуряна, который в текущей исторической реальности ни к селу, ни к городу. В текущей реальности важно, чтоб Лао, наконец, проснулся, а он спит. Не видит, как азербайджанские крестосносцы расправляются с хачкарами в Шуши, Гадруте, а сегодня уже и вроде бы свое правительство заговорило о том, что крестов в Армении что-то многовато. А Лао спит…
Окончательная оценка словам и делам премьер-министра с отстранением от власти может бы вынесена лишь после того, как среди проживающих в Армении армян не найдется и полутора процента граждан, готовых хлопать в ладошки при его появлении даже в самой дальней деревеньке, людей, не готовых подносить цветы его супер-активной супруге, военных, которые поймут, что печатать шаг и отдавать рапорт «верховному главнокомандующему», сдававшему город и села противнику, стыдно, как стыдно венчаться в церкви, не веря в Бога.
Дойдет ли это когда-нибудь до граждан, все еще полагающих, будто у них есть страна, у страны есть лидер, у лидера цель и намерения служить родине. Может, когда-нибудь и дойдет, но как бы не было непоправимо поздно.
В первый год властвования выскочившего, как черт из табакерки, субъекта казалось, что живем в обществе взаимного восхищения: обнимались, целовались, катались на велосипедах, ходили по Северному проспекту Еревана с фрау Меркель, фоткались напропалую.
Нынешние встречи Пашиняна с народом организуются с ограниченным контингентом не обремененных интеллектом граждан, восславляющих голого короля до той поры, пока беда не постучалась к ним в дверь. Режим ожидания продолжается.
А пока премьер приезжает в Центр разведения кавказских благородных оленей и кормит животных с руки. Трудно сказать, случилось ли в оленях прибавление веса, но ощущение такое, что благородства у них убыло.
Тем временем, на шесть сантиметров меньше, чем в прошлом году, стало воды и в Севане. Но и то (благородство маралов), и другое (сокращение запасов воды в озере) восстановить можно, но кому это будет нужно, если у нас не будет родины?
