С первых дней своей жизни 13-е правительство Армении приступило к корректировке пенсионной реформы. С одной стороны, это вполне закономерно, ибо, по сути, пенсионный вопрос стал одной из основных причин рождения этого правительства. Именно ему предстоит разрулить сложную ситуацию, ставшую следствием пенсионно-накопительной идеи. С другой стороны, не совсем понятно, почему реализация данного (пенсионно-накопительного) проекта должна быть вопросом жизни и смерти исполнительной власти, каковой она сегодня является. Точнее, преподносится.
ОЧЕВИДНО,
ЧТО ОФИЦИАЛЬНАЯ АРГУМЕНТАЦИЯ НЕОБХОДИМОСТИ
внедрения накопительной системы,
мягко говоря, сомнительна. И не только потому, что при условии отсутствия у
людей какой-либо веры в завтрашний день (в буквальном смысле этого слова) никто
не может заставлять, обязывать граждан верить на десятилетия вперед. Это, так
сказать, эмоциональная сторона вопроса. Но есть у него и фактическая. И факты
говорят о том, что введение накопительной пенсионной системы вовсе не так
безальтернативно, как представляют ответственные за сферу госмужи. Последние
апеллируют к тому факту, что население страны стареет и это делает невозможным
пенсионное обеспечение по принципу солидарности поколений. Дескать, если в стране
на одного пенсионера приходится меньше трех работающих (а у нас меньше, и из-за
старения населения эта негативная тенденция продолжится), то действующая
сегодня система обречена. Повторюсь, только этим обстоятельством объясняется
острая необходимость в накопительной системе.
Между тем подобный подход сам по себе
неубедителен по ряду причин. Прежде всего потому, что правительство, по
существу, ошибочно связывает изменения в
соотношении количества пенсионеров и работающих исключительно с фактором старения
населения. Да, допустим, действительно население стареет и численность
пенсионеров растет.
Но кто сказал, что
параллельно этому не может расти и численность работающих? Это один из ключевых вопросов, которым
почему-то правительство не хочет задаваться. Принципиально не хочет, иначе
могло бы догадаться, что соотношение один к трем можно обеспечить элементарно
новыми рабочими местами. Но…
Об этой идее правительство молчит. То
ли потому, что версию о железной формуле «один к трем» использует для
отмазки, то ли уже сегодня знает, что с годами рабочих мест, соответственно и
работающих, будет все меньше. Впрочем, меньше работающих может быть не только в
силу дефицита рабочих мест. Сокращение количества трудящихся граждан страны
может стать следствием и увеличения
темпов миграции. Хотя, как говорится, хрен редьки не слаще. Таким образом,
резюмируя сказанное, приходим к неутешительному выводу (если исходим из того,
что правительство не лукавит, утверждая, что соотношение один к трем будет в
ближайшие годы меняться в худшую сторону):
отечественная
исполнительная власть, прогнозируя рост миграции, сокращение рабочих мест или и
то и другое, вместе взятое, никаких профилактических шагов не разрабатывают. По
сути, его не пугает ни миграция, ни безработица. Эти явления считаются
естественными и неизбежными…
ТЕПЕРЬ
ДЛЯ ПОЛНОТЫ КАРТИНЫ ПРИВЕДУ НЕКОТОРЫЕ ЦИФРЫ.
Сегодня в стране насчитывается
515 тысяч пенсионеров. Число занятого населения составляет примерно 1 млн 200
тысяч человек. Число же экономически активного населения составляет 1 млн 400
тысяч человек. Таким образом, соотношение (между численностью работающих и
пенсионеров), заложенное в основу идеи необходимости отказа от принципа
солидарности поколений, составляет 1/2,4. Это плохой показатель. Но его можно улучшать,
стараясь трудоустраивать 200-тысячную армию безработных. Открыть всего 200
тысяч рабочих мест, причем не прямо сейчас, а в перспективе — значит достичь
соотношения 1/ 2,7. Элементарная арифметика, но она игнорируется
правительством. Повторюсь, открытие рабочих мест даже как теоретический рецепт решения проблемы не рассматривается.
Впрочем, есть еще один нюанс, который
обращает на себя особое внимание. Дело в том, что несложные подсчеты дают
основания для сомнений в жизненной необходимости формулы один к трем. Пару лет
назад, до того как правительство предприняло очередную реформу в налоговой
сфере, когда существовал институт отчислений с зарплат в Фонд социального
страхования и в Пенсионный фонд, порядка 13 процентов с зарплат работающих шло
на выплаты пенсий. Так вот сегодня средняя зарплата по стране составляет
порядка 150 тысяч драмов. Если бы работала прежняя схема пополнения Пенсионного
фонда с 13-процентными отчислениями, то с каждой из 1,2 млн единиц зарплат
отчисляться должно было 19500 драмов. То есть в сумме ежемесячно накапливалось
бы 23 млрд 400 млн драмов, предназначенных для выплат пенсий. А это значит в
среднем по 45 тысяч драмов на пенсионера. В этих подсчетах, конечно, может быть
определенная погрешность. Но тем не менее они наглядно демонстрируют, что
принцип солидарности поколений может
спокойно работать в сегодняшних условиях, если вернуть прежнюю схему
формирования пенсионной казны.
С учетом этого более чем странно, что
правительство продолжает упорно продвигать накопительную систему и при этом не
признает, что возможный кризис принципа солидарности поколений может считаться
лишь производным из тех социально-экономических проблем, которые можно и нужно
решать в первоочередном порядке.
Ведь
активизация экономики, развитие рынка труда, борьба со скрытой занятостью,
сокращение миграции — вот те задачи, решая которые государство сможет спокойно
разрулить пенсионную проблему, не прибегая к резонансным, несимпатичным в
глазах общественности методам.
С первых дней своей жизни 13-е правительство Армении приступило к корректировке пенсионной реформы. С одной стороны, это вполне закономерно, ибо, по сути, пенсионный вопрос стал одной из основных причин рождения этого правительства. Именно ему предстоит разрулить сложную ситуацию, ставшую следствием пенсионно-накопительной идеи. С другой стороны, не совсем понятно, почему реализация данного (пенсионно-накопительного) проекта должна быть вопросом жизни и смерти исполнительной власти, каковой она сегодня является. Точнее, преподносится.
