На
вопросы «ГА» отвечает замминистра финансов Армен АЛАВЕРДЯН
В середине мая премьер-министр
Овик Абрамян встретился с представителями отечественного бизнеса и поговорил с ними
о налоговой тени. По итогам этой встречи глава правительства заявил: «Мы
сделаем все, чтобы бизнес вышел из тени. Для этого предпринимателям дается
время до 1 июля, они должны принять правила игры. В случае нарушения этих
правил мы применим наши рычаги для решения поставленных перед правительством
задач». Любопытно, что это заявление вызвало больший ажиотаж в
политических кругах, нежели в деловых. Многие политики стали домысливать
значение слов премьера, читать между строк о том, что 1 июля якобы произойдет
налоговый «армагеддон», и упрекать власть в том, что та до сих пор
мирилась с тенью…
Дабы понять, что происходит
сегодня в этой сфере и что ожидается после 1 июля, мы попросили
прокомментировать ситуацию заместителя министра финансов РА Армена Алавердяна.
— Прежде всего хотелось бы подчеркнуть, что на 1 июля не
стоит фокусировать внимание, — отметил А. Алавердян. — Дело в том, что наша
работа постоянная. Для налоговых и таможенных органов вовсе не новость
поведение отдельных хозсубъектов, их теневые обороты, нарушения и т.д. Просто когда
премьер-министр придает особую важность задаче обеспечения равных условий
хозяйствования, равного налогового бремени для хозсубъектов, тогда этот вопрос
для нас становится особо актуальным. Вот уже месяц мы проводим исследования и
представляем результаты хозсубъектам. До 1 июля мы завершим, так сказать,
разъяснительную работу. После 1 июля у отдельных хозсубъектов начнем проверки.
Но это не означает, что 2 июля уже будет результат.
— Тем не менее
премьером установлен своеобразный «дедлайн» выхода бизнеса из
тени…
— 1 июля — тот срок, до которого мы должны проводить
соответствующее оповещение среди участников тех сфер, которые являются особо
рисковыми с точки зрения наличия тени. Разумеется, мы проводим работу не со
всеми 80 тысячами компаний, действующими сегодня в Армении. В этом нет
необходимости. Мы из этого количества выделили порядка 1-2%, с которыми должны
работать. Речь идет об организациях и сферах, где, хочу подчеркнуть, мы видим
риски.
— Что
подразумевается под рисками, по каким конкретным критериям вы определяете
рисковые компании и сферы?
— Риски определяются по 4 параметрам. Первый — небольшой
оборот. Когда у компании реально крупный оборот, но в документации
представляется небольшой. Занижают оборот путем документального занижения или
цен, или объема товара. Второй — низкий уровень прибыльности. Мы знаем, что в
разных отраслях экономики разный уровень прибыльности. Например, в розничной
торговле прибыльность колеблется в пределах 8-12%. Есть сферы, где этот уровень
достигает 20%, а есть сферы, где едва дотягивает до 5%. Между тем мы видим, что
существуют организации, которые показывают прибыль на уровне 1-2%. Нередко
показывают даже работу с минусом, в ущерб себе. Конечно, вполне возможно, что
такая ситуация связана с инвестициями. Однако это нам надо проверить.
Третий параметр — объем налогового
бремени. Тут речь идет о том, какой процент от своего оборота выделяет та или
иная организация на налоги. В масштабах государства этот процент составляет
23%. То есть 23% ВВП поступает в бюджет страны в виде налоговых отчислений. В
каких-то отраслях это соотношение низкое (например, в сельском хозяйстве), в
каких-то — высокое (например, в сфере связи или энергетики). Тем не менее мы
знаем средний уровень налогового бремени в конкретных сферах. И наша задача
заключается в том, чтобы довести самый низкий уровень налогового бремени в
данной сфере до среднего показателя
(опять же по сфере). Четвертый параметр — уровень зарплат и количество
сотрудников.
Когда мы сопоставляем эти 4 параметра, то видим, что есть
организации, которые по всем этим критериям фиксируют негативные показатели.
Тогда мы оповещаем об этом данную организацию и призываем улучшить данные
показатели. Если есть объективные причины, то они (причины) должны быть
обоснованы со стороны хозсубъекта. Если же нет таковых, то тогда мы с 1 июля
начнем постепенно предпринимать соответствующие шаги. То есть с 1 июля мы
перейдем к административным действиям в отношении тех конкретных организаций, где
зафиксированы проблемы по вышеупомянутым четырем критериям.
— Есть ли прогнозы
относительно фискального эффекта от данной антитеневой акции? Сколько денег
планируется привлечь в бюджет за счет такого усиления администрирования?
— Прежде всего отмечу, что реформы, которые мы несколько
лет проводим в сфере, уже дали серьезные плоды. Например, речь идет о внедрении
электронной системы представления отчетов, которая позволила значительно
усилить налоговый контроль. И тут, пожалуй, надо подчеркнуть, что в прошлом
году эта система очевидно продемонстрировала свою высокую эффективность. В
частности, в 2013-м мы зафиксировали самый высокий показатель соотношения
налогов к ВВП (23,2%) за весь период независимости Армении. Для сравнения
отмечу, что в первые годы независимости этот показатель составлял 6-7%, потом
долгие годы стоял на уровне 11%, далее несколько лет фиксировался показатель в
16% и никак не рос. Теперь же мы достигли 23,2%, что является основным
показателем эффективности проделанной работы.
Тут стоит обратить внимание еще и на то, что в течение
последних 3 лет запланированный бюджетом рост налоговых доходов составлял не
20-30 млрд, а более 100 млрд. В целом за последние 3 года в бюджет поступило
более 350 млрд дополнительных доходов, и эти поступления были обеспечены за
счет налогоплательщиков.
— И все же каковы
ожидания от сегодняшней мобилизации усилий?
— Улучшение экономической ситуации в плане конкуренции,
дополнительный приток средств в госказну, которые уже учтены бюджетом 2014
года. Это более 100 млрд. Уверяю, эти 100 млрд своим ходом в бюджет не
поступят. Следовательно, необходимы конкретные мероприятия, одним из которых и
является наша работа с рисковыми сферами и организациями.
Мы будем стремиться к тому, чтобы обеспечить полноценный
документооборот, чтобы крупный бизнес предоставлял малому документы по сделкам.
Это очень сложно. Сегодня предоставляют документы в среднем 30-40%. Необходимо
данный показатель постепенно повышать — до тех пор, пока в нашей экономике весь
товарооборот не станет
задокументированным, прозрачным и легальным.
— Насколько
реально достижение такой цели?
— Несколько лет назад мы не верили, что у нас возможен
электронный документооборот. Говорили, дескать, люди неграмотные, нет
соответствующих знаний у бухгалтеров, с интернетом проблемы и т.д. 5 лет назад
не было ни одной организации, которая представляла налоговый отчет в
электронном формате. Между тем сегодня мы добились того, что 70-80%
налогоплательщиков (причем речь идет не столько о Ереване, сколько о марзах) представляют
отчеты только в электронном виде.
Несколько лет назад в Армении существовал своеобразный
институт продавцов документов. Этим занимались все, кому не лень. Признаться,
был момент, когда мы не знали, как с
этим бороться, какими методами это искоренить, — уголовной ответственностью,
арестами и т д. Но в итоге была найдена оптимальная форма. Это именно
электронный документооборот. Применение этой системы (электронной) позволило в
конце концов искоренить институт продажи документов.
Впрочем, теперь мы видим
другие теневые явления. В международной практике это называется агрессивным
налоговым планированием. Когда бизнес планирует, сколько средств может
грамотно, в рамках действующего законодательства, «обезопасить» от
налогообложения. Для этого применяются различные схемы. И мы должны применять
определенные средства против таких схем.
На
вопросы «ГА» отвечает замминистра финансов Армен АЛАВЕРДЯН
В середине мая премьер-министр
Овик Абрамян встретился с представителями отечественного бизнеса и поговорил с ними
о налоговой тени. По итогам этой встречи глава правительства заявил: «Мы
сделаем все, чтобы бизнес вышел из тени. Для этого предпринимателям дается
время до 1 июля, они должны принять правила игры. В случае нарушения этих
правил мы применим наши рычаги для решения поставленных перед правительством
задач». Любопытно, что это заявление вызвало больший ажиотаж в
политических кругах, нежели в деловых. Многие политики стали домысливать
значение слов премьера, читать между строк о том, что 1 июля якобы произойдет
налоговый «армагеддон», и упрекать власть в том, что та до сих пор
мирилась с тенью…
Дабы понять, что происходит
сегодня в этой сфере и что ожидается после 1 июля, мы попросили
прокомментировать ситуацию заместителя министра финансов РА Армена Алавердяна.
