СУДЬБЫ ХУДОЖНИКОВ ПРИХОТЛИВЫ. ОДНИ СКЛАДЫВАЮТСЯ СРАЗУ И НА ВСЮ ЖИЗНЬ. Другие определяются годами долгих поисков, обнаруживая себя как будто незаметно. Преданные служители своего дела для широкой публики они до времени остаются в тени. К таким художникам относился Эдуард Варданян. Хотя в художественную жизнь Армении он вошел в середине 70-х годов минувшего века и активно участвовал в экспозициях за рубежом, наиболее полно он раскрылся широкому зрителю лишь в 1999 году, когда состоялась его первая большая персональная выставка в Доме художника Еревана. Его живописные полотна, изысканные по своей колористической культуре, бесстрашные в кажущейся простоте, раскрывали многоцветный и духовно богатый своеобразный мир. В них он в образной художественной форме талантливой кистью воплощал свое понимание всего земного и вечного, того, что выработал, осмыслил и выстрадал за свою жизнь.
Картины его афористичны, емки, живительны. Они несут в себе квинтэссенцию жизненной мудрости, необходимой нам, и вместе с тем имеют смысл и ценность сами по себе — как явление природы. Живопись Варданяна – искусство поэтическое, обращенное к человеческому сердцу, пробуждающее скрытые в человеке внутренние силы. Кажется, что он нес в себе огонек, передаваемый из одного поколения в другое, из века в век, и немыслим вне контекста родной культуры, как немыслим самый прекрасный аккорд вне всей полноты гармонии.
…РОДИЛСЯ И РОС ЭДУАРД В СУРОВОМ ТАЛИНЕ, ПРИРОДА КОТОРОГО отличается удивительными контрастами. Верность и любовь к родному краю были воспитаны в нем с детства. Этот край наложил отпечаток на его характер и взгляды. Его живопись – плод его характера. Психологические, культурные и иные многими поколениями выношенные традиции еще с ранних пор были для него воздухом духовного формирования. В этих местах, в самом воздухе витала поэзия, что также способствовало формированию и становлению его личности. К рисованию он пристрастился рано: рисовал людей, виды гор, каменные водохранилища. В дальнейшем его яркие детские воспоминания перешли в живопись, простое детское увлечение превратилось в профессию, предопределенную ему свыше, и этот божественный дар он как святыню достойно и бережно нес по жизни.
Это природное призвание помогло ему, минуя училище, поступить в Художественный институт. Учился у прославленного педагога и яркого художника Ара Бекаряна, ставшего для него путеводной звездой, той недосягаемой вершиной, к которой он шел своим неповторимым путем – целенаправленно, без шатаний и колебаний, не поддаваясь модным соблазнам, свободно и легко. На третьем курсе педагога и его воспитанника связывала уже крепкая дружба.
Воспитанию вкуса, широких взглядов на различные явления мировой культуры, овладению навыками профессионального мастерства во многом способствовали и другие признанные мастера – Эдуард Исабекян, Анатолий Папян. Огромное влияние на него оказала и мать, которая очень любила литературу, много читала и привила эту любовь сыну. Через всю жизнь пронес он воспоминание и искреннее чувство благодарности к своим педагогам и родителям, служившим для него нравственным примером. Он стал художником, следуя тайне своей натуры и национальному духу.
Варданян никогда не шел навстречу мнениям, моде или временной конъюнктуре. Терпение, упорство и художническая честность – вот что укрепляло его талант. Подчеркивая честность, подразумеваю под этим способность отказаться от сделок с совестью, на которые с легкостью идут иные мастера в стремлении быть во что бы то ни стало оригинальным. Конечно, банальна, казалось бы, рекомендация быть самим собой. Но если вдуматься, это ценнейшее качество человеческой натуры. В его картинах сказочное и реально жизненное образуют какой-то причудливый сплав, где есть странные и мистические персонажи, но живут они по законам реального мира, словно являются естественной его частью. Некоторые его работы похожи на ночные сны, но там нет кошмара. И это естественно, ведь как сказал поэт: «Во сне глаза души сверкают…». Глядя на его картины, устремляешься в мир идеальных образов, вдохновенной фантастики, в сказочно-прекрасные миражи, в наивно пеструю праздничность привольной жизни. В его произведениях переплетаются конкретные черты реальной действительности и лирической мечты о такой жизни, в которой ничто не угнетает человека, ничто не омрачает чистоты его помыслов и чувств.
Картины Э. Варданяна непереводимы на язык логического мышления. Он прибегал к символическому языку не от игры в примитив. Просто рассказывал о жизненной ситуации на своем языке. Наивность этих композиций — кажущаяся, скорее перед нами романтическое стремление увидеть мир глазами чистого и мечтательного детства, трактовать жизнь как светлый праздник, где все сказочно, волшебно, где самые простые вещи могут обрести неожиданную и согревающую душу красоту.
В ЖИВОПИСИ ВАРДАНЯНА, КАК И В ПРИРОДЕ ЕГО КРАЯ, КОТОРОМУ ОН ОСТАВАЛСЯ верен до конца жизни, очень сильны мотивы первозданности, исходных нерушимых начал, которые лежат в основе человеческого бытия. В ней сливаются и возвышенный дух древних мистерий, и могучая выразительная сила восточного язычества, и красочная, напевно-сказочная стихия национального фольклора – словом, многое из того, с чем глубоко соприкасалась наша культура в ходе своего многовекового развития.
Рассматривая одну за другой работы разных лет, убеждаешься, как был он далек от суетной моды, от художников, ищущих актуальности, а иногда и причастности к злобе дня, и как полногласно перекликался с классическими традициями. Он придавал своим композициям сказочное звучание, так что о какой-либо конкретной повествовательности, связанной с актуальными тематическими задачами, и речи быть не могло. Они выглядят как поэтическое напоминание о том, какую доброту, прелесть и человечность таит в себе спокойная близость к природе. Это драгоценно для нас, порядком издерганных психологическими перегрузками окружающей жизни.
Особое место в творчестве занимала и портретная галерея художника, где мы видим самых ярких представителей армянской культуры – кинорежиссера Сергея Параджанова, прозаика Мушега Галшояна, поэтов – Грачья Ованесяна и Паруйра Севака, художников – Ара Бекаряна, Анатолия Папяна и других. Это личности, и к каждой из них он нашел свой ключ для раскрытия образа. Остро схватывая индивидуальное своеобразие облика портретируемого, художник убедительно передал характерные черты своих моделей, запечатлел то, что составляет сущность личности, а свободная живописная манера усилила пластическую выразительность образа.
…Я снова мысленно переношусь в мастерскую художника в Малатии, вижу его невысокую коренастую фигуру. Из-под изломанных густых бровей горящими углями сверкают глаза, удивительно добрые и чистые. Здесь, в тиши мастерской, он творил свой мир, полный чудес и откровений. И этот сказочный мир, воплощенный в его полотнах, останется с нами навсегда.
