НО
НЕВОЗМОЖНО УМОЛЧАТЬ: ПРАВИТЕЛЬСТВУ И ПРАВЯЩЕМУ БОЛЬШИНСТВУ КАЖЕТСЯ,
что теперь
можно вздохнуть спокойно, пенсионная эпопея удачно завершена, найдены
правильные решения. На самом же деле очевидно, что проблема лишь усугублена, а
те самые решения слишком далеки от идеала. В этой истории особое место занимает
политический аспект. И с политической точки зрения удачным ее финал назвать
трудно.
Надо признать, что Овику Абрамяну не
удалось добиться положительного отношения к законодательным пенсионным
изменениям со стороны ППА, что неформально считалось одной из главных задач
премьера. Для Абрамяна, который оказался во главе правительства в том числе и с
миссией сближения позиций ППА и РПА, участие процветающих депутатов в бойкоте
голосования по пенсионному законопроекту равносильно фиаско. Авторитета Овика
Абрамяна, его родственных связей с Гагиком Царукяном оказалось отнюдь недостаточно
для нейтрализации оппозиционных проявлений со стороны «альтернативы»
в данном вопросе. Своеобразной буферной фигурой Овик Абрамян не стал, и в этом
его первый серьезный прокол на премьерском посту.
Впрочем, иной реакции от ППА и ждать не
приходилось. Дело в том, что, приняв правительственный вариант пенсионного
закона в том виде, в котором он был представлен, ППА, как и другие политические
силы, поставила бы под мощный удар свою и без того небезупречную репутацию.
Кстати, РПА так и сделала… В очередной раз. Ведь в обновленном законе
принципиальных новшеств нет. Есть лишь косметические изменения и новые
формулировки. Судя по некоторым комментариям некоторых представителей
правительства, переделка закона преследовала именно эту цель. Оказывается, главной
задачей процесса обновления сомнительного закона было всего лишь приведение его
в соответствие с Конституцией. Конечно, это тоже очень важно. Но не стоит
забывать о том, почему и как прежний закон оказался некондиционным.
НАПОМНЮ,
ЧТО ОН (ЗАКОН) ОКАЗАЛСЯ В ЦЕНТРЕ ВНИМАНИЯ КС ТОЛЬКО ПОТОМУ,
что вызвал
общественный протест. Теперь уже новый закон, сохранивший главный недостаток
своего предшественника — обязаловку, вновь оказался, мягко говоря, не по душе
общественности. И даже если с точки зрения буквы конституционного права он
приемлем, в плане учета общественных интересов он столь же неадекватный, сколь
и прежний вариант. Так что правительству не удалось найти компромиссы не только
с политическими оппонентами, но и с общественностью, которая ожидала изменений
не в форме, а в содержании.
И вот тут возникает резонный вопрос:
что получило и что потеряло по итогам всей этой пенсионной истории
правительство в частности и власть в целом? Получило оно то, что выполнило свои
обязательства перед парой зарубежных пенсионных фондов. Тем самым
продемонстрировало свою надежность в качестве партнера для зарубежных
финансовых организаций, что в свою очередь может сыграть не последнюю роль в
вопросе привлечения кредитных средств от международных финансовых структур. Это
— плюс нового пенсионного закона.
А вот минусы, увы, куда более серьезные. Во-первых,
пенсионный закон значительно увеличил напряженность на политическом поле
страны. Во-вторых, он увеличил разрыв между властью и обществом. В-третьих,
принципиального решения пенсионной проблемы найти так и не удалось. Вряд ли
приобщение части общества — только госслужащих — к накопительной системе можно
считать решением проблемы пенсионного обеспечения в стране.
Уж слишком локальным выглядит этот способ.
Уж слишком локален эффект от данного шага правительства, чреватого глобальными
последствиями.
