В марте открыто проявились
противоречия в руководстве Турции, прежде
всего между премьер-министром Ахметом Давутоглу и президентом страны Реджепом
Тайипом Эрдоганом. Фактором, способствовавшим проявлению разногласий, стала
активизация процесса курдского урегулирования, инициированная в октябре 2012 г.
тогдашним премьер-министром и действующим президентом страны.
В КОНЦЕ ФЕВРАЛЯ
ПРЕДСТАВИТЕЛИ ПРОКУРДСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (HDP) и правительства Турции
обнародовали декларацию находящегося в турецкой тюрьме лидера Рабочей партии
Курдистана (РПК) Абдуллаха Оджалана об урегулировании курдской проблемы, а
также его призыв к своим сторонникам сложить оружие и провести конгресс по
мирному урегулированию курдской проблемы. В начале марта вице-премьер Турции
Ялчин Акдоган и депутаты от HDP договорились о формировании наблюдательского
комитета в рамках процесса курдского урегулирования. Затем 21 марта Оджалан
выступил с призывом о необходимости покончить с вооруженным противостоянием
между РПК и Турцией.
Данные процессы вызвали, однако, критику президента
страны. Эрдоган, в частности, подверг критике проведение совместной
пресс-конференции представителей правительства и прокурдской партии, а также
раскритиковал формирование указанной мониторинговой группы, заявив в том числе,
что не обладал информацией о ее создании, узнал об этом из СМИ и не
поддерживает эту идею. Главе государства ответил вице-премьер Бюлент Арынч,
назвавший заявление Эрдогана его личной позицией. Арынч подчеркнул, что за
процесс урегулирования отвечает правительство, а также опроверг слова Эрдогана
о том, что его не информировали о создании мониторинговой группы.
На этом этапе к полемике подключился мэр Анкары Мелих
Гекчек, который в свою очередь обвинил Арынча в действиях в интересах
«параллельного государства» (сторонников движения проповедника
Фетуллы Гюлена) и призвал его к отставке. В ответ Арынч обвинил Гекчека в том,
что он продал земельные участки Анкары «параллельному государству».
24 марта Прокуратура Турции начала проверку заявлений обоих чиновников. На этом
фоне стало известно о том, что подразделения спецназа турецкой армии проводят
операцию по уничтожению опорных пунктов и укрытий боевиков Рабочей партии
Курдистана в провинции Мардин, кроме того, подразделения армии Турции вступили
в перестрелку с курдскими боевиками в провинции Хаккари на юго-востоке страны.
В этих условиях один из лидеров прокурдской Народно-демократической партии,
Селахаттин Демирташ, заявил о наличии глубокого раскола в руководстве Турции.
ДАННЫЙ ОТКРЫТЫЙ
КОНФЛИКТ СТАЛ ОЧЕРЕДНЫМ В ЦЕПИ РАЗНОГЛАСИЙ, имевших место в исламистской элите Турции в
последние несколько месяцев. Один из подобных конфликтов был связан с отставкой
7 февраля главы Национальной разведывательной организации (MIT) Турции Хакана
Фидана, игравшего центральную роль в начале переговоров по курдскому
урегулированию, а также усилиях Турции по содействию сирийским боевикам. Фидан
покинул свой пост, намереваясь баллотироваться в парламент от правящей Партии
справедливости и развития (ПСР) на предстоящих в июне выборах. Однако против
отставки главы спецслужбы выступил Эрдоган, и в конечном счете Фидан в марте
отказался от выдвижения в парламент и вернулся на свой пост главы разведки.
Затем разногласия между президентом и правительством были связаны с курсом
Центрального банка Турции, в частности, Эрдоган в феврале неоднократно жестко
критиковал линию финансового регулятора, обвиняя его в слишком медленном
снижении ключевой процентной ставки и подверженности внешнему давлению.
В турецких СМИ фигурируют две основные версии
происходящего. Согласно первой, Эрдоган перед парламентскими выборами пытается
привлечь националистически настроенных избирателей, недовольных действиями
правительства в вопросе курдского урегулирования. Согласно второй, речь идет о
борьбе за влияние между главой правительства и президентом. Отметим, что
последняя версия отражает переходный характер нынешней политической ситуации в
Турции. Президент Эрдоган, являясь по своему весу центральной политической
фигурой страны, на практике в соответствии с действующей Конституцией обладает
незначительными реальными полномочиями. Именно с этой целью правящей партией
запланирован в случае успеха ПСР на парламентских выборах конституционный
референдум, который переведет Турцию на президентскую форму правления и
позволит главе страны получить реальную исполнительную власть.
Однако уже до референдума Эрдоган на практике пытается
играть эту роль, активно вмешиваясь в действия кабинета министров, что в свою
очередь, похоже, вызывает противодействие премьер-министра Давутоглу. В целом в
рамках данной версии можно говорить о формировании после разгрома сторонников
Гюлена нового полюса в правящей партии, конкурирующего с Эрдоганом. Примечательно
также, что в марте Эрдоган поддержал участие в парламентских выборах от ПСР
экс-президента Гюля, что может отражать стремление президента создать внутри
партии противовес действующему премьер-министру. Таким образом, нынешняя
политическая конфигурация способствует определенной нестабильности правящих
кругов Турции, и в случае провала планов по изменению Конституции данная
нестабильная ситуация может приобрести долгосрочный характер.
КСТАТИ, ПРИВЯЗКА
ДАННОГО КОНФЛИКТА К КУРДСКОМУ УРЕГУЛИРОВАНИЮ ставит под удар именно судьбу конституционной
реформы, так как, по некоторым данным, власти Турции и курдские структуры
обсуждают размен: курдские партии поддержат реформу Конституции в обмен на шаги
по урегулированию конфликта. При этом курды рассматривают режим исламистов как
силу, проводящую в курдском вопросе политику, существенно отличающуюся от курса
традиционной кемалистской элиты. По циркулирующим в турецких СМИ данным, план
урегулирования, обсуждаемый с правительством, предусматривает формирование автономии
на юго-востоке Турции и фактическую интеграцию курдских структур в политическую
и государственную систему Турции в качестве младшего партнера правящей партии.
Однако условием поддержки конституционной реформы, а
также правящей партии со стороны части курдских избирателей на парламентских
выборах является именно начало реализации плана урегулирования. Таким образом,
разногласия в руководстве Турции по курдской проблеме ставят под вопрос не
только перспективы урегулирования, но и достижение ПСР ранее озвученной
Эрдоганом планки в 400 парламентских мест. Более того, относительно слабое
выступление исламистов на выборах подорвет как планы по конституционной
реформе, так и ослабит режим ПСР в целом. При
этом данный внутренний кризис развивается в условиях неблагоприятных для
правящей элиты Турции сдвигов в общественном мнении страны: по последним
соцопросам, 77,1% респондентов не одобряют переход к президентской системе
правления, а уровень поддержки правящей партии рухнул ниже 40%.
В КОНЦЕ ФЕВРАЛЯ
ПРЕДСТАВИТЕЛИ ПРОКУРДСКОЙ НАРОДНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ (HDP) и правительства Турции
обнародовали декларацию находящегося в турецкой тюрьме лидера Рабочей партии
Курдистана (РПК) Абдуллаха Оджалана об урегулировании курдской проблемы, а
также его призыв к своим сторонникам сложить оружие и провести конгресс по
мирному урегулированию курдской проблемы. В начале марта вице-премьер Турции
Ялчин Акдоган и депутаты от HDP договорились о формировании наблюдательского
комитета в рамках процесса курдского урегулирования. Затем 21 марта Оджалан
выступил с призывом о необходимости покончить с вооруженным противостоянием
между РПК и Турцией.
Данные процессы вызвали, однако, критику президента
страны. Эрдоган, в частности, подверг критике проведение совместной
пресс-конференции представителей правительства и прокурдской партии, а также
раскритиковал формирование указанной мониторинговой группы, заявив в том числе,
что не обладал информацией о ее создании, узнал об этом из СМИ и не
поддерживает эту идею. Главе государства ответил вице-премьер Бюлент Арынч,
назвавший заявление Эрдогана его личной позицией. Арынч подчеркнул, что за
процесс урегулирования отвечает правительство, а также опроверг слова Эрдогана
о том, что его не информировали о создании мониторинговой группы.
На этом этапе к полемике подключился мэр Анкары Мелих
Гекчек, который в свою очередь обвинил Арынча в действиях в интересах
«параллельного государства» (сторонников движения проповедника
Фетуллы Гюлена) и призвал его к отставке. В ответ Арынч обвинил Гекчека в том,
что он продал земельные участки Анкары «параллельному государству».
24 марта Прокуратура Турции начала проверку заявлений обоих чиновников. На этом
фоне стало известно о том, что подразделения спецназа турецкой армии проводят
операцию по уничтожению опорных пунктов и укрытий боевиков Рабочей партии
Курдистана в провинции Мардин, кроме того, подразделения армии Турции вступили
в перестрелку с курдскими боевиками в провинции Хаккари на юго-востоке страны.
В этих условиях один из лидеров прокурдской Народно-демократической партии,
Селахаттин Демирташ, заявил о наличии глубокого раскола в руководстве Турции.
ДАННЫЙ ОТКРЫТЫЙ
КОНФЛИКТ СТАЛ ОЧЕРЕДНЫМ В ЦЕПИ РАЗНОГЛАСИЙ, имевших место в исламистской элите Турции в
последние несколько месяцев. Один из подобных конфликтов был связан с отставкой
7 февраля главы Национальной разведывательной организации (MIT) Турции Хакана
Фидана, игравшего центральную роль в начале переговоров по курдскому
урегулированию, а также усилиях Турции по содействию сирийским боевикам. Фидан
покинул свой пост, намереваясь баллотироваться в парламент от правящей Партии
справедливости и развития (ПСР) на предстоящих в июне выборах. Однако против
отставки главы спецслужбы выступил Эрдоган, и в конечном счете Фидан в марте
отказался от выдвижения в парламент и вернулся на свой пост главы разведки.
Затем разногласия между президентом и правительством были связаны с курсом
Центрального банка Турции, в частности, Эрдоган в феврале неоднократно жестко
критиковал линию финансового регулятора, обвиняя его в слишком медленном
снижении ключевой процентной ставки и подверженности внешнему давлению.
В турецких СМИ фигурируют две основные версии
происходящего. Согласно первой, Эрдоган перед парламентскими выборами пытается
привлечь националистически настроенных избирателей, недовольных действиями
правительства в вопросе курдского урегулирования. Согласно второй, речь идет о
борьбе за влияние между главой правительства и президентом. Отметим, что
последняя версия отражает переходный характер нынешней политической ситуации в
Турции. Президент Эрдоган, являясь по своему весу центральной политической
фигурой страны, на практике в соответствии с действующей Конституцией обладает
незначительными реальными полномочиями. Именно с этой целью правящей партией
запланирован в случае успеха ПСР на парламентских выборах конституционный
референдум, который переведет Турцию на президентскую форму правления и
позволит главе страны получить реальную исполнительную власть.
Однако уже до референдума Эрдоган на практике пытается
играть эту роль, активно вмешиваясь в действия кабинета министров, что в свою
очередь, похоже, вызывает противодействие премьер-министра Давутоглу. В целом в
рамках данной версии можно говорить о формировании после разгрома сторонников
Гюлена нового полюса в правящей партии, конкурирующего с Эрдоганом. Примечательно
также, что в марте Эрдоган поддержал участие в парламентских выборах от ПСР
экс-президента Гюля, что может отражать стремление президента создать внутри
партии противовес действующему премьер-министру. Таким образом, нынешняя
политическая конфигурация способствует определенной нестабильности правящих
кругов Турции, и в случае провала планов по изменению Конституции данная
нестабильная ситуация может приобрести долгосрочный характер.
КСТАТИ, ПРИВЯЗКА
ДАННОГО КОНФЛИКТА К КУРДСКОМУ УРЕГУЛИРОВАНИЮ ставит под удар именно судьбу конституционной
реформы, так как, по некоторым данным, власти Турции и курдские структуры
обсуждают размен: курдские партии поддержат реформу Конституции в обмен на шаги
по урегулированию конфликта. При этом курды рассматривают режим исламистов как
силу, проводящую в курдском вопросе политику, существенно отличающуюся от курса
традиционной кемалистской элиты. По циркулирующим в турецких СМИ данным, план
урегулирования, обсуждаемый с правительством, предусматривает формирование автономии
на юго-востоке Турции и фактическую интеграцию курдских структур в политическую
и государственную систему Турции в качестве младшего партнера правящей партии.
Однако условием поддержки конституционной реформы, а
также правящей партии со стороны части курдских избирателей на парламентских
выборах является именно начало реализации плана урегулирования. Таким образом,
разногласия в руководстве Турции по курдской проблеме ставят под вопрос не
только перспективы урегулирования, но и достижение ПСР ранее озвученной
Эрдоганом планки в 400 парламентских мест. Более того, относительно слабое
выступление исламистов на выборах подорвет как планы по конституционной
реформе, так и ослабит режим ПСР в целом. При
этом данный внутренний кризис развивается в условиях неблагоприятных для
правящей элиты Турции сдвигов в общественном мнении страны: по последним
соцопросам, 77,1% респондентов не одобряют переход к президентской системе
правления, а уровень поддержки правящей партии рухнул ниже 40%.
