Геноцид в Сумгаите (в соответствии с известной Международной конвенцией именно так и должно толковать запланированную азербайджанским руководством резню армянского населения!) предполагает очень пестрый спектр внешнеполитических постановок, который к настоящему времени еще не систематизирован. В данном материале мы попытаемся рассмотреть лишь одну из объективно напрашивающихся постановок, которая может иметь отношение к позиции официального Еревана относительно предложений "заинтересованных" структур на предмет необходимости "восстановления расшатанного (по утверждениям западных "экспертов". — А. К.) карабахским противостоянием доверия между армянским и азербайджанским народами".
Следует отметить, что и нам самим не мешало бы детальнее разобраться в этом важном вопросе: ведь кровоточащая до сих пор сумгаитская рана в 1988 году так и не стала катализатором массового исхода проживающего в нескольких десятках километров от этого города армянского населения Баку. После ужасающих февральских событий 1988 года большинство наших соотечественников еще около двух лет — в условиях карабахского противостояния! — продолжали жить в азербайджанской столице, и лишь известные январские события вдруг "открыли" перед ними "момент истины". Загнанные в чудовищный январский цейтнот 1990 года, они в лучшем случае вынуждены были в течение считанных часов расстаться со всем, что было накоплено десятилетиями. Можно, конечно, бесконечно долго спорить, как и почему такое стало возможным, однако если вопрос рассматривать в дипломатической плоскости, то он по сути и есть свидетельство армянской. . . уже даже не толерантности. Трагическая нить, связывающая Сумгаит и Баку, — это хвост противоречивого армянского конформизма; это — плата за два года терпимости. А сколько таких "пар лет" можно насчитать только в прошлом столетии?
В ночь на 15 сентября 1918 года в Баку было вырезано более 15 тысяч армян. Рассуждая о зверствах в отношении армянского населения Баку, мы, как правило, чаще вспоминаем кровавые события 1905 года и умалчиваем о сентябрьской катастрофе. Между тем приведенная цифра в 15000 — далеко не в полной мере отражает масштаб трагедии. Есть данные о том, что количество жертв достигло 20000 человек (Е. Лудшувейт. "Турция в годы Первой мировой войны". Москва, 1966г.). Более того, по В. Литтену, число вырезанных за одну ночь армян составило от 20 до 30 тысяч (Wilhelm Litten. "Persische Flitterwochen"). Опубликованный же в тифлисской газете "Кавказское слово" (12 октября 1918г.) материал "О зверствах, совершенных турецкими силами в Баку" определяет количество жертв уже в 35 000. Той же статистики придерживаются и "Известия ВЦИК" (от 23 апреля 1919 года) ; и даже выдержанная в лучших традициях большевистской пропаганды эта статья не в состоянии полностью завуалировать масштаб и национальную направленность катастрофы: "Во время погромов и резни было зверски убито 30-35 тысяч мирных жителей, главным образом армянские рабочие; всюду на улицах валялись трупы".
Сегодня трудно понять, как и почему армянское население Баку осталось жить в этом кровавом городе уже после беспрецедентной резни 1918 года; неужели оно питало добрые надежды на политику турецко-мусаватистского правительства? Как и почему этой поистине "Варфоломеевской ночи" национальной истории не суждено было стать тем мощным отрезвляющим ударом, который обязан был повлиять на рассудок поколений. Итог — периодическое умерщвление десятков тысяч армян; причем настолько периодическое, что даже мы сами не всегда разбираем календарь наших "Варфоломеевских ночей". Впрочем, этот вопрос — в сфере лишь нашей внутренней кухни.
Что же касается "толерантных инициатив" международного сообщества, то армянскому руководству имеет смысл парировать их именно историческими фактами — с целью довести до сведения заинтересованных структур простую, незамысловатую формулу: системные армянские погромы есть также функция гипертрофированной армянской толерантности, а нынешний демографический расклад обречен иметь политические контуры.
P. S. И еще: не является ли высшим проявлением национальной терпимости то, что армянский народ не предъявляет суду международного сообщества беспрецедентный в мировой истории факт единовременного — в течение считанных часов сентябрьской ночи — умерщвления десятков тысяч своих сынов и ограничивается лишь требованием международного признания осуществленного только на территории Османской империи Геноцида.
Menu
