Последние события на Курдистанском фронте, связанные с военной агрессией Турции в отношении северных провинций Ирака, следует рассматривать в контексте нового регионального передела, многочисленные схематические вариации которого давно разработаны в Госдепартаменте США и являются неотъемлемыми составляющими общего проекта, известного под названием "Новый Ближний Восток". Упомянутый проект предполагает осуществление ряда политических мероприятий, в том числе весьма радикальных, ориентированных на установление американского контроля над столь узловым геополитическим регионом мира, каким, бесспорно, представляется Переднеазиатский регион.
В соответствии с разработками официального Вашингтона подобный результат может быть обеспечен самыми разными способами, включающими достаточно широкий спектр политических мер, — от свержения неугодных режимов и установления контролируемого правительства в той или иной стране до расчленения отдельных субъектов международного права на ряд малых государственных образований, в свою очередь контролируемых вашингтонской администрацией.
Именно в этом аспекте следует воспринимать склонность отдельных этнических или конфессиональных образований рассматривать США в качестве главного гаранта обретения политической независимости. В данной связи можно со всей уверенностью утверждать, что речь идет о манипуляции со стороны американского правительства стремлениями отдельных этнических или конфессиональных субъектов для обеспечения преследуемого уровня контроля над регионом.
Вместе с тем необходимо обратить внимание на ряд нюансов. В первую очередь важно представить степень продуманности Госдепартаментом США того или иного звена ближневосточного проекта; как свидетельствуют практически все последние события, американская администрация несостоятельна на предмет установления полного контроля над процессом реализации большинства намеченных мероприятий, что в свою очередь констатирует наличие явного "дефицита продуманности" соответствующих схем во всех деталях. Данный дефицит, основанный на невозможности предугадать возможные развития даже инициированных сценариев, признается многими американскими политиками и экспертами. Многие события практически выходят из-под контроля и приобретают элементы самостоятельности и совершенно особой логики развития.
Данное обстоятельство в свою очередь обуславливается недостаточными, часто поверхностными познаниями относительно внутреннего устройства предмета манипуляции, каким и является курдский вопрос. Помимо прочего, в политический передел региона так или иначе вовлечены и стратегические партнеры США, не скрывающие своих амбиций и желающие заполучить свой кусок "ближневосточного пирога". Главным образом это относится к Турции — ключевому государству, способному не только возразить Вашингтону по тому или иному вопросу, но и сформулировать негодование в более радикальных формах.
В период и после оккупации в 2003 году Ирака эксперты заговорили о перспективе разделения страны на три государства по религиозным и национальным признакам — Суннистан, Шиистан и Курдистан. Несмотря на то что официальный Вашингтон заявлял об уважении территориальной целостности государств, расположенных восточнее Европы, отдельные высокопоставленные американские чины все же допускают расчленение Ирака, чем вызывает сильное раздражение многих стран региона. Показательно, что американский Сенат 26 сентября прошлого года проголосовал за принятие резолюции, где приветствуется федерализация Ирака на три части по этноконфессиональному признаку: курдскую, шиитскую и суннитскую. Эксперты оценили это решение сената как первый шаг к созданию независимого курдского государства. Это понимают и президент Ирака курд Джалал Талабани, и лидер автономии Масуд Барзани — отпрыск известнейшего курдского рода, ведущего борьбу за независимость с 1930гг. И хотя публично эти политики говорят о том, что считают иракский Курдистан частью единого Ирака, очевидно, что они не собираются упускать такого шанса.
Очевидно также, что со стороны соседствующих с Ираком государств перспектива возможного расчленения воспринимается в качестве схемы регионального прецедента, каким, например, представляется непризнанными республиками бывшего Советского Союза косовский прецедент. Весьма показательны в этой связи слова бывшего главнокомандующего вооруженными силами Турции генерала Доган Гюреш Паша в интервью газете "Миллиет" от 4 ноября 2007 года: "Для Турции существует риск разделения. Этого хотят и США, и Евросоюз. Я боюсь, что в один прекрасный день кто-то из нас скажет, что курды нам надоели, пускай заберут свои земли и уйдут. Тогда наша провинция Хаккяри будет уже принадлежать Барзани". Процитированное заявление отражает настроения турецкого генералитета, не скрывающего своей резко негативной позиции в связи с результатами прошедших в стране выборов и допускающего возможность реализации новым руководством страны американского плана по переделу региона.
Парадоксальность создавшейся ситуации вторит парадоксу европейскому относительно косовского прецедента. Традиционный соперник Турции в регионе, каким, бесспорно, является Иран, предстает союзником турецкого генералитета и явным противником создания курдского государства в северных провинциях Ирака. Данная позиция обуславливается осознанностью официального Тегерана относительно разработанного уже в его отношении проекта расчленения, представляемого в контексте не столько былого наличия на административной карте Ирана провинции Курдистан, сколько мощнейшего азербайджанского присутствия (официальная терминология — азери) , именно как мины замедленного действия. Очевидно, что выбранные Вашингтоном на роль представителей интересов азери политические персоны поддерживают самые тесные контакты с Госдепартаментом, причем на некоторых американских картах Исламская Республика Иран действительно являет собой расчлененную территорию.
Особого внимания достойна и позиция Сирии — страны, с которой у Анкары крайне натянутые отношения, причем не в последнюю очередь в связи с тем же курдским вопросом. Напомним, что преследуемый турецкими властями лидер Трудовой партии Курдистана Абдулла Оджалан в 1990 году вынужденно переправился именно на территорию Сирии, где нашел приют и организовал свой военный лагерь. Вследствие "сирийского гостеприимства" отношения между Анкарой и Дамаском испортились, казалось бы, надолго. Напряжение усугублялось с каждым годом, а в 1998 году турецкие власти официально предупредили Сирию, что готовы провести на ее территории вооруженную операцию для поимки террориста "номер один". Вынужденно выдворенный из Сирии Абдулла Оджалан нашел приют в Италии, которая отказывалась выдавать его Турции. В знак протеста в Турции был объявлен бойкот итальянским товарам. Лидер ТПК уехал из Италии в неизвестном направлении, и лишь в 1999 году секретные службы Турции провели операцию по захвату Оджалана в Кении и самолетом доставили его в Стамбул. И тем не менее в настоящее время Дамаск и Анкара — союзники по отдельно взятому курдскому вопросу.
Противоречивые отношения между союзниками и определенное взаимопонимание в среде противников были продемонстрированы в ноябре прошлого года. Показательно, что 1 ноября, накануне приезда в Анкару госсекретаря США Кондолизы Райс, в столицу Турции неожиданно с визитом прибыл министр иностранных дел Ирана Манучехр Моттаки. Он подтвердил своему турецкому коллеге обещание провести против курдских боевиков совместную операцию. Более того, Моттаки заявил, что Сирия, возможно, также присоединится к операции против сепаратистов. 2 ноября в Анкаре состоялась встреча министра иностранных дел Турции Али Бабаджана и госсекретаря США Кондолизы Райс. Отвечая на вопрос корреспондента газеты "Вашингтон пост" о роли Ирана в борьбе против терроризма, министр иностранных дел Турции сказал, что на территории Ирана действует близкая к террористической Трудовой партии Курдистана организация PEJAK. Это в высшей степени симптоматичное заявление не удостоилось адекватного резонанса со стороны международных средств информации. Между тем глава внешнеполитического ведомства Турции практически впервые счел нужным заступиться за Иран в присутствии американского коллеги.
Таким образом, турецкая военная агрессия в северных провинциях Ирака являет собой некий вынужденный компромисс между руководством страны и генералитетом, с одной стороны, Турцией и США — с другой. Она также вскрывает хрупкость мнимой стабильности внутри самой Турции, недостаточную продуманность всей затеи в целом и парадоксальность современного миропорядка.
Menu
