ПЕРВЫЙ КЛАСС
Согласимся, что не каждая дипломатическая школа способна улавливать тонкости турецкой внешней политики. Добрая половина "исторических просчетов", допущенных когда-либо маститыми европейскими переговорщиками, обязана своим появлением именно турецкой дипломатии, изощренность которой давно уже стала притчей во языцех. Победы, которые она одерживала за круглым столом (порой в самых невероятных условиях), очень часто затмевали своим значением ценность той или иной успешно проведенной военной кампании и даже целой войны. И если уж в турецкие капканы, умело расставленные по широкому дипломатическому фронту, частенько попадались признанные мастера переговорного дела, то положение дипломатов, представляющих новые государства, и вовсе незавидное. В большой степени это относится к Армении — государству, которое еще не выработало собственных дипломатических традиций, не одержало сколь-нибудь значительной победы "за круглым столом", но которое обязано каким-то образом строить отношения с Турцией.
Сказанное вовсе не означает, что армянская дипломатия изначально обречена, а турецкая не знает изъянов. Это абсолютно не так. К примеру, турецкие политические круги допустили явный просчет, когда подтолкнули председателя нахиджеванского меджлиса Гейдара Алиева к демонтажу советско-иранской границы в новогоднюю ночь 1989 года. Еще за две недели до этого дерзкого политического акта будущий президент объявил 31 декабря "Днем солидарности азербайджанцев всего мира", что в теории означало воссоединение советской, но в перспективе — суверенной республики с одноименными иранскими провинциями, населенными преимущественно тюркским населением. Эта операция, разработанная в турецких дипломатических конторах, оказала безусловное воздействие на позицию Ирана в уже начавшейся Карабахской войне.
Конечно, подходы Анкары были вызваны опасением возможного превращения независимого Азербайджана в "иранский придаток", ибо к тому времени на территории республики действительно была развернута активная деятельность шиитских структур (ко всему прочему, этот шаг вписывался в контекст исторического ирано-туранского противостояния за влияние в регионе). Турецкий просчет был обусловлен изначальной уверенностью в том, что армянский народ в навязанной ему войне долго не продержится, и, соответственно, игнорированием фактора Ирана как стабильного выхода Армении во внешний мир. Однако, как показал дальнейший ход событий, это убеждение было ошибочным в корне, причем турецкие политические круги достаточно долго пребывали в этом глубоком заблуждении, повлекшем за собой новые ошибки.
Достаточно вспомнить заявление второго президента Азербайджана, лидера НФА и турецкого ставленника Абульфаза Эльчибея о том, что "воссоединение двух Азербайджанов — заветная мечта и цель". Оно было сделано в 1992 году, и стоит ли удивляться, что именно тогда же был подписан первый документ между Ереваном и Тегераном о поставках иранского газа в Армению. Другой ошибкой стал указ третьего президента Гейдара Алиева о провозглашении 31 декабря государственным праздником. Указ этот был подписан в 1993 году, и если в азербайджанском понимании он символизировал "солидарность азербайджанцев всего мира", то в тегеранском отождествлялся с "днем нарушения иранской границы" — со всеми вытекающими последствиями. Практически сразу после указа начались работы по строительству моста через Аракс, а в 1995 году была сдана в эксплуатацию первая линия электропередачи Иран — Армения, обеспечившая армянской энергосистеме выход из полной изоляции.
Едва ли подлежит сомнению тот факт, что если бы не сбалансированная политика Тегерана в регионе, то новая армянская государственность столкнулась бы с несопоставимо более тяжкими проблемами. Исламская Республика Иран категорически воспрепятствовала усилиям Азербайджана и Турции объявить на весь мусульманский мир джихад армянам и придать Карабахской войне религиозный окрас. Именно в этот сложнейший период армянской истории 42-километровый отрезок совместной границы и стал единственно стабильным выходом Армении во внешний мир. Почти 400-километровая трасса, связывающая блокадную Армению с иранской таможней, получила неофициальное название — "Дорога жизни".
Впрочем, не будем однозначно утверждать, что Иран осуществлял исключительно проармянскую политику, как об этом любят говорить в Баку. Вопрос именно в том, что болезненные оценки определенных азербайджанских кругов относительно предвзятой позиции Тегерана в Карабахской войне являются итогом провала турецкой дипломатии. Она просто-напросто не сумела просчитать все нюансы и в первую очередь — непоколебимость армянского духа в годы войны.
Однако справедливости ради следует признать, что этот случай едва ли не единственный промах современной турецкой дипломатии на армянском векторе. Сегодня из этого извлечены уроки, и новая армянская власть, уже прочно расположившаяся в "контактной зоне" с Анкарой, очень сильно рискует. Какие именно риски подстерегают нас в этом процессе, мы рассмотрим в ближайших номерах.