Сложившаяся в Ереване ситуация вокруг сносимых памятников гражданской (в широком смысле) архитектуры является антагонизмом между недостатком соответствующих институциональных структур и достатком негодования в связи с давно стартовавшим градостроительным произволом. Эта конфронтация рано или поздно должна была из латентной фазы развития вылиться в публичность, так как противоречия год от года лишь множились, накапливались и усугублялись. В настоящее время очевиден новый этап развития конфликта.
В СЕРЕДИНЕ ДЕВЯНОСТЫХ ГОДОВ ПРАВЯЩАЯ В РЕСПУБЛИКЕ ПАРТИЯ (АОД) ФАКТИЧЕСКИ РАЗОГНАЛА ГОРОДСКОЙ ПАРЛАМЕНТ, чем предотвратила естественную перспективу трансформации Ереванского городского совета в Ереванскую городскую думу. Разумеется, проблема не в названиях, а в самой сути (политической подоплеке) политико-административной реформы. Правящая партия вполне предметно осознавала недопустимость (для себя) функционирования в столичной черте самостоятельного и самодостаточного парламента, так как именно в Ереване были сосредоточены треть народонаселения республики, существенная часть ее экономического потенциала и практически вся социально-общественная (политическая) активность.
Очевидно, что в случае существования и нормальной жизнедеятельности выборного (именно городским населением) парламента и выборного мэра последний, равно как и сам городской парламент, автоматически превращался в альтернативу (реального конкурента) Левону Тер-Петросяну – действующему тогда президенту, представителю правящей партии. Приближение президентских выборов 1996 года послужило катализатором в деле упразднения городского парламента, что и нашло воплощение в единовременном проведении (в июле 1995 года) как референдума по Конституции, так и парламентских выборов. Собственно, тогда Еревану и был отведен статус "несамостоятельной единицы", который был намного ниже статуса даже отдельной сельской общины.
Тогда и возник первый конфликт между многочисленными депутатами и общественными деятелями, с одной стороны, и представителями правящей партии — с другой. Оппоненты упразднения зарождавшегося (казалось бы) института городского парламентаризма обращали внимание (помимо политического аспекта) и на то обстоятельство, что в скором времени армянская столица может превратиться в центр градостроительного произвола из-за отсутствия структуры, призванной полемизировать вокруг предлагаемых проектов (в городской черте), рассматривать и обсуждать их, а также выносить окончательные решения. В середине 90-х, когда республика только-только преодолевала энергетический кризис, перспектива крупномасштабных градостроительных работ казалась едва ли не утопической, но вопрос этот действительно обсуждался в разных комиссиях (нелишнее свидетельство в пользу куда большей подкованности армянских политиков начала 90-х).
Так или иначе, но правящая партия не только проигнорировала весь спектр общественной озадаченности, но и провела реформу в крайне жестких формах, реформу, сопровождающуюся избиениями, запугиванием населения и террором (собственно, тогда и были обозначены основные контуры авторитарного правления в Армении). Вследствие упразднения ереванского парламента создались необходимые "правовые предпосылки" в деле последующего передела сфер влияния в столичной черте. В настоящее время нет структуры, уполномоченной заявить о своей позиции по тем вопросам, которые и стали предметом конфронтации.
ВТОРОЙ АСПЕКТ СОЗДАВШЕЙСЯ СИТУАЦИИ – НЫНЕШНЕЕ ПРОТЕСТНОЕ ДВИЖЕНИЕ. Оно долгое время пребывало в латентной стадии и лишь изредка проявлялось в форме отдельных публикаций или заявлений. За прошедшие (после реформ 1995-1996гг.) годы был построен образ нового города, причем главной характеристикой строительных работ становились и становятся не архитектурные достоинства того или иного ансамбля либо отдельного объекта денежного оборота, а полное и циничное игнорирование мнения ереванцев, ощущающих свою причастность к истории города, к сохранению его и без того скудного историко-архитектурного наследия. В то же самое время акцент профессионального и массового негодования выискивал и находил козлов отпущения, коими, как правило, становились и становятся ереванские мэры или главные архитекторы столицы.
Реформы, произведенные якобы с целью придания городу новых (выборных) полномочий, – это эфемерные реалии. Все они (под названием "конституционные поправки") диктовались не осознанием необходимости исправить ситуацию, а стремлением резонировать иностранным комиссиям, предстать перед ними в роли демократов и ценителей прекрасного. Передел столицы принял между тем еще более интенсивный характер и взрастил поколение "ереванских героев", на самом деле временщиков, которые в силу ущербности собственного воспитания и нравственно-интеллектуального развития не в состоянии понимать и осознавать, что город — это не место личного обогащения, а живая материя. Именно этот контингент и стал депутатом, олигархом, министром, одним словом, фундаментом власти.
Протестное движение против приватизации Еревана, против его передела на сферы влияния уже в новых условиях – это продуктивная составляющая нынешнего антагонизма. Оно свидетельствует о том, что вопреки всему в городе воспитано поколение, готовое отстаивать столицу армянства. Вместе с тем это констатация наличия некой точки кипения (противоречий), когда какая-то часть активной армянской молодежи предпочитает не вливаться в партийные ряды той или иной контролируемой организации, а бороться за Ереван. Безусловно, будут (и уже есть) попытки "приватизировать" это движение, но диагноз уже поставлен молодежью. А значит, завтра будет круче.
