В декабре 1988 года, сразу после страшного Спитакского землетрясения, замечательный актер Михаил Ульянов в своем телеобращении к армянскому народу сказал буквально следующее: "Да, сейчас не до искусства, но я уверен, пройдет время и в Армению снова вернутся театр, кино и веселая музыка". Пришли 90-е, и искусства стало еще меньше — закрывались объекты культуры, уезжали артисты и музыканты. Но вот в последние пару лет стало сбываться пророчество актера. Вновь заработали театры, появились регулярные фестивали, запестрела гастрольная афиша. И, самое главное, перестали покидать родину люди искусства. Более того — к нам стали приезжать!
МЭТЬЮ ДЮБУА — уроженец города Вале де Руа в центре Франции. Его родители очень любили музыку, джаз в частности, а особенно, свободный джаз и таких музыкантов, как Мишель Портал, Art Ensemble of Chicago и других приверженцев авангардного направления. Ходили на все фестивали и водили с собой сына. Первым его инструментом в музыкальной школе стала флейта, вторым стал саксофон. Специального музыкального образования Мэтью не получил, но под зорким надзором родителей тем не менее много занимался музыкой дома. Потом поступил в колледж джазовой музыки, но положенного курса не окончил и диплома не получил, хотя много играл с разными студенческими группами в самых разных стилях. Правда, потом, уже по собственной инициативе, он посещал консерваторию для совершенствования своих музыкальных знаний и навыков. Три года он жил, учился и работал в Германии, где познакомился с балафонистом из Африки Али Кейта (которого ереванская публика хорошо знает по многочисленным выступлениям в ереванских клубах). Они некоторое время играли вместе, и во время своего очередного тура Али Кейта и привез нашего героя в Ереван. Это было года полтора тому назад. В Ереване ему очень понравилось и он после гастролей остался здесь. Здесь он и встретил свою судьбу, женился и теперь живет у нас в Ереване. Играет в клубах с местными музыкантами, аккомпанирует, создает свой коллектив и пишет оригинальные композиции.
— И как живется французу в Армении? Что удивило, что понравилось, что нет?
— Прежде всего я обратил внимание на некую национальную и родственную сплоченность. Если в семье моей жены возникают какие-либо проблемы, то на помощь обычно приходит весь род, все братья, сестры, дяди и тети. Кстати, такую сплоченность и взаимовыручку я наблюдал и в армянской общине Франции. И это мне нравится, потому что у нас молодежь обычно почти сразу уходит жить отдельно и редко общается со своими родителями, а тем более с дальними родственниками. И люди достаточно разобщены, каждый живет своими проблемами. В то же время, как это ни парадоксально, люди в Армении серьезные общественно-политические проблемы решают в одиночку. Так, у нас, если, скажем, какая-то официальная организация пытается провести в жизнь какой-то закон или решение, не отвечающий интересам граждан, то люди сразу же объединяются, выходят на улицы, организуют шествия, пишут письма во все инстанции. Тут же каждый сам пытается найти выход из неблагоприятной ситуации. Не попытаться что-то изменить, а приспособиться. Это странно: при таком сильном родовом укладе — такие слабые общественные связи. . . А еще, мне кажется, что у вас очень высокий уровень коррупции, сильные часто пытаются нажиться на слабых, пользуются своими (данными им государством!) привилегиями для решения личных нужд.
— А как французу нравится наша повседневная жизнь? Есть ли какие-нибудь трудности в этой сфере?
— На самом деле повседневная жизнь во всех странах более или менее одинаковая. Люди так же спешат по утрам на работу, толкаются в очередях, торгуются на рынках. Водители так же гоняют по улицам, пытаясь при этом ускользнуть от полиции. Что касается проблем быта, то их у меня просто нет. И если в первое время я слегка шарахался от вашей манеры угощать и закармливать гостя до смерти, то теперь благодаря своей теще я уже спокойно ем все, что она приготовит, и столько, чтобы не раздражать ее.
— Как относятся к своему новому соседу-французу жильцы дома, где ты живешь?
— Прекрасно. Никаких проблем. Вот только мне часто приходится спорить с некоторыми из них о политике и национальном вопросе. Многие из них (и как мне кажется, большинство людей в Армении разделяют такую точку зрения) считают, что армяне не должны смешиваться с другими национальностями, постоянно вспоминают историю, говорят о чистоте национальной культуры. . . И вот тут я с ними часто не согласен. Что плохого в смешанных браках? Ведь официально доказано, что от смешанных браков талантливые дети бывают гораздо чаще, это новая кровь, новая жизнь. Гордость должна быть не только за свою нацию, но и за все человечество, ведь и в других национальностях есть достойные люди. История? Да, конечно, но скажи мне, пожалуйста, в истории какого народа нет темных и страшных периодов? И что же, делать всю свою жизнь и жизнь последующих поколений заложниками этой истории? Или национальная культура. . . Посмотри, сегодня самые популярные жанры и стили — это те, которые сочетают в себе черты культуры разных народов. Ведь так популярный сегодня во всем мире ваш Armenian Navy Band — это тоже продукт такой вселенской культуры и поэтому его любят во всем мире. Мне кажется, что такой консерватизм во взглядах — самая слабая черта вашей сегодняшней политики и поведения.
— Давай лучше о музыке. Например, что ты думаешь об армянском джазе?
— Я был очень удивлен, увидев такой высокий, даже очень высокий уровень армянских музыкантов. Правда, развитие идет как-то однобоко. В основном составы играют в стиле джаз-рок и, очевидно, находясь под влиянием Armenian Navy Band, пытаются экспериментировать с фольклором. С одной стороны, это здорово, что данный стиль развивается, с другой — нет, так как приверженность лишь одной линии сильно сужает рамки деятельности. А еще хочу отметить, что связь человек — живая музыка у вас гораздо сильнее, чем во Франции. У вас практически везде звучит музыка, и чаще всего "живая" — на свадьбах, на похоронах, в ресторанах. У нас это в 99 процентах — записи, звучащие из динамиков магнитофонов и диджейских пультов.
— А как бы ты описал сегодняшнее лицо французского джаза?
— Как и следует настоящему лицу, оно все время меняется. Если в сороковых французский джаз имел облик Стефана Граппели и Джанго Рейнхарда, игравших традиционный свинг, в 60-70-х — Мишеля Портала и Даниэля Умера, приверженцев авангарда и свободного джаза, то в настоящее время на джазовой сцене звучит очень много электронной экспериментальной музыки, много пограничных жанров и смешанных стилей — джаз-электроника-рэп, джаз-фолк, джаз-афро-битэлектроника. Все еще очень много приверженцев авангарда и фриджаза. А вообще должен признать, что джаза в современной Франции гораздо меньше, чем в Армении. Плохо продаются записи джазовой музыки — музыкант, даже хорошо известный, может считать себя популярным, если продал 200 своих альбомов. Все заполонила попса. У нас нет, как у вас, регулярных передач по радио и ТВ, посвященных джазу. И конечно, джаз не звучит на улице. Я каждый раз поражаюсь, когда, гуляя вечером по улицам Еревана, вижу и слышу, что в открытых кафе играет "живая" джазовая музыка. Каждый день я слышу, как из проезжающих машин, набитых молодыми людьми, звучит джаз. Абсолютно невероятная для Франции картина! Я считаю, что в таком всплеске популярности "виноват" Armenian Navy Band — его успехи на международной арене, частые и всегда яркие выступления на публике, сама фигура его лидера. Причем хочу отметить еще одну особенность армянского джаза. Во всем мире джаз развивается, смешиваясь с культурой других народов, заимствуя какие-то черты из музыки других культур. И только здесь я вижу, что армянский джаз развивается, используя лишь собственный фольклор.
— А разве это плохо? Зачем брать чужое, если есть свое?
— Нет, конечно, не плохо, просто есть опасность ходьбы по кругу. Еще никто не выигрывал от того, что варился в собственном котле. Для новых идей нужны новые веяния. . . Но тут мы, кажется, опять возвращаемся к началу нашего разговора о чистоте крови, о защите национальной культуры. Видно, этого вопроса здесь никак не удастся избежать.
Menu
