"Эй, Майлс, зачем ты взял в свою группу этого белого парня?" — "А вы найдите мне черного, который может так же хорошо играть на гитаре, как Джон!" Историки джаза уверяют, что именно такой диалог произошел между музыкантами и великим Майлсом Дэвисом, когда последний взял в свою группу гитариста Джона Маклафлина. Кажется, это наилучшая похвала для джазового музыканта, какую только можно пожелать. С тех пор, а может, еще раньше, когда юный Джон стал участником рэгтайм-бэнда "Большого" Пита Дьючара в 1958 году, и началось восхождение на музыкальный Олимп этого фантастического музыканта.
Советская музыкальная общественность узнала его в начале 70-х годов, когда Маклафлин уехал в Индию учиться в духовный центр проповедника Шри Чинмоя и получил там имя Махавишну, а вернувшись, создал группу "Оркестр Махавишну". Хорошо помню, как тогда всеми правдами и неправдами мы доставали записи этой группы, переписывали друг у друга, слушали, пытаясь понять суть этой, казавшейся такой странной, музыки, часами обсуждали, спорили…. За долгие годы имя это стало неким символом недосягаемого музыкального величия. Мы следили за его творчеством посредством пластинок, потом СД и ДВД и никогда не могли даже представить себе, что придет день, когда его можно будет воочию увидеть и услышать у нас в Ереване.
Но вот свершилось! Стараниями компании "Вибрографус" эта суперзвезда и легенда, этот гигант джаза 28 апреля отыграл единственный концерт на сцене Оперного театра. У организаторов поначалу были опасения, что зал не заполнится, и буквально до последней минуты такое ощущение сохранялось. Те, кто сидел в зале, глядя на многочисленные пустые места, с грустью говорили, мол, не осталось в Ереване культурных людей, вот если бы концерт рабиса был, то зал был бы полным… Но буквально за пять минут до начала концерта зал забился до отказа. Причина все та же: мы никак не научимся делать что-либо заранее, все оставляем на последний момент…
И вот они выходят. Высокий, стройный, элегантный Джон Маклафлин, юркий барабанщик Марк Мондезир, вальяжный бас-гитарист Этьенн М"баппе и постоянно улыбающийся клавишник и по совместительству ударник Гари Хазбенд. Зал встречает джазменов громом аплодисментов. Сцена никак не оформлена, лишь слегка подсвечена, музыканты без звездных замашек, все чинно и спокойно. Но спокойствие это кажущееся. Первый же гитарный аккорд буквально разрывает тишину. И сразу зал погружается в музыкальный водоворот — Маклафлин обрушивает на слушателей лавину звуков, каскады пассажей, мощнейший град нот. Ему вторят совершенно сумасшедший барабанщик, виртуозный басист и изобретательный клавишник. При этом в зале отличный звук, музыканты играют очень чисто, слышна каждая нота. Зал, затаив дыхание, следит за музыкальной перепасовкой инструменталистов. Первая удачная психоделическая атака сменяется медленной, слегка меланхоличной композицией, где музыканты опять показывают свою технику, но уже в другом ключе. Потом — опять извержение музыкального вулкана, фонтан эмоций, звуковое цунами и умопомрачительные соло на гитаре, басе, клавишных, ударных ….. и так на протяжении полутора часов. Музыканты то поднимали эмоциональное состояние до высшей точки кипения, то опускали его ниже нуля. Зал слушал как завороженный, публика была буквально раздавлена напором и энергией непривычной для нашей, даже джазовой сцены музыкой. Такого на концертах мы не слышали. Казалось бы, хорошо знакомый нам всем электрический джаз-рок на сей раз звучал как-то по-особенному: все же живое исполнение — это вам не холодная запись на цифровом носителе!
Конечно, доминирующая роль в аранжировках и большая часть исполненного материала принадлежала самому кумиру нескольких поколений и ведущему исполнителю в самых разных стилях Джону Маклафлину, хотя довлеющим над остальными музыкантами его соло назвать никак нельзя — все имели равную возможность высказаться и себя показать. Группа слаженно и органично играла достаточно агрессивный и сложный электро-фьюжн, требующий от слушателя сосредоточенного внимания и определенной подготовки. Но несмотря на сложность исполняемой музыки, в зале не было ни скучающих, ни, тем более, настроенных покинуть зал, как это бывает во время уж очень заумных концертов.
На сцене стояли две ударные установки. На одной играл Мондезир, а вторую время от времени использовал Хазбенд. Он вдруг в какой-то одному ему понятный момент бросал свои многочисленные электронные клавишные инструменты и буквально бежал за свою ударную установку, и тут начинался некий поединок между двумя барабанщиками. Через пару подобных рокировок уже было непонятно, какой же, собственно, инструмент у Хазбенда основной — барабаны или клавишные….
Кульминация наступила в конце, когда на сцену вышел Арто Тунчбояджян. Дело в том, что мы частенько забываем, что "наш" Арто — звезда с мировым именем и встречался на престижных сценах мира чуть ли не со всеми титанами современного джаза. Поэтому сам Маклафлин представил Арто как одного из лучших музыкантов мира и своего давнего и близкого друга, а пристрастие Маклафлина к дуэлям с барабанщиками известно давно. И вот где-то с середины завершающей программу композиции началось! Два барабанщика, перкуссионист и гитарист. Они играли по очереди, все вместе, передавали соло друг другу, выводили партнера на "завершающий удар", соревнуясь и в то же время подчеркивая сильные стороны партнеров. Словом, это была уже даже не дуэль, а настоящая битва! Она была настолько мощной, виртуозной и впечатляющей, что весь зал Театра оперы и балета, включая фанатов этой группы и просто пришедших посмотреть на звезду, буквально встал на уши. Казалось, все, кульминация уже наступила, дальше уже некуда, но обороты все прибавлялись и прибавлялись, пока не была наконец достигнута первая космическая скорость и заключительное соло волшебника гитары Джона Маклафлина не возвестило полную и окончательную победу над гравитацией.
Зал аплодировал музыкантам стоя, и аплодисменты не смолкли до тех пор, пока музыканты вновь не вышли на сцену и не раздались первые аккорды композиции, исполняемой на бис. Причем совершенно неожиданно была исполнена абсолютно умиротворяющая и красивая тема.
В одном из своих последних интервью лидер группы информировал, что концерты его нынешнего турне бывают very electric. Насколько я понимаю, Маклафлин имел в виду не только то, что они используют электроинструменты и создают соответствующий саунд группы, а то, что атмосфера на сцене и в зале бывает наэлектризована до предела. Так произошло и в Ереване. Хотелось бы еще добавить, что люди, пришедшие на концерт послушать "самого Маклафлина", были полностью удовлетворены и находились на седьмом небе от счастья. Мы услышали тот самый гитарный звук того самого Джона Маклафлина во всем его первозданном великолепии.
Говорят, когда Маклафлина попросили прокомментировать слегка странное название его нынешней группы "Четвертое измерение", то он ответил: "Этим названием я хотел бы подчеркнуть, что музыка может существовать только в четвертом измерении. Ученые говорят о четвертом измерении как о пространственно-временном континууме. Музыка тоже построена на отношениях времени и пространства. Без них музыки не существует, как не существует и жизни".
В последние годы появилось большое количество переложений композиций Джона Маклафлина, но самый лучший, по признанию самого гитариста, — это двойной альбом с его ставшими уже классическими композициями со старых альбомов Mahavishnu Orchestra, записанный группой американского барабанщика Грегга Бендяна. По сообщениям американской прессы, когда Джон Маклафлин услышал альбом The Mahavishnu Project — Phase 2, он лично встретился с Бендяном и поблагодарил его за эту работу.
Ну а в тот вечер, после концерта, я заметил в холле театра одного из организаторов концерта Гагика Гюльбудагяна, к которому буквально стояла очередь любителей музыки, желающих выразить ему свою благодарность за этот концерт и доставленное удовольствие. Пользуясь случаем, прошу считать меня стоявшим в этой очереди.