С другой стороны, полностью отбрасывать опасения относительно дальнейшего поведения рынка пока нельзя хотя бы потому, что сегодня мы продаем нашу продукцию по заниженным ценам, которые нас не могут устроить. Кроме того, можно заметить, что антикризисные меры в богатых странах не могли остаться в национальных границах и выплеснулись на мировые рынки. Однако ясно, что, так сказать, «подогрев» рынка носит несколько искусственный характер, так что смотреть на происходящее сквозь розовые очки не рекомендуется.
— Тогда как бы вы в этом ракурсе оценили нынешнее положение «Наирита», уровень его устойчивости и, скажем так, «плавучести»?
— Начнем с того, что прошлый год выдался для нас тяжелым. На глобальный кризис наложилась и прошлогодняя авария на заводе, что привело к остановке предприятия с мая по начало октября. Однако к концу года положение стало выправляться и мы зарегистрировали целый ряд позитивных событий. Прежде всего хочу отметить, что нам удалось собственными силами не только ликвидировать все последствия аварии, но и смонтировать оборудование, испытать и запустить производство, что, поверьте, в наших сегодняшних условиях совсем непросто. Это и отсутствие в республике специализированных организаций, и нехватка комплектующих материалов, не говоря уже о проблемах с логистикой и соответствующими знаниями и навыками. В частности, нам удалось восстановить практически утраченные за все последние годы навыки, в результате чего возрос инженерно-технический потенциал завода. Можно сказать, что необходимость восстановления производства после аварии послужила импульсом для механического переноса работ на все предприятие в плане его масштабной реконструкции. Словом, долго разгоняться не пришлось…
Кроме того, нам удалось получить от Межгосбанка 2-й транш кредита, что, в частности, позволило несмотря на длительный простой предприятия закрыть год без больших текущих долгов. И наконец, наше закрепление на мировых рынках приобрело, так сказать, необратимый характер. Укажу только на уже законтрактированную в 2010 году географию наших поставок — США, Украина, Италия, Германия, Корея, Польша, Россия, Казахстан, Иран, Панама, Индия, Турция, Бразилия, Пакистан.
Вообще же за два года нам с большим трудом удалось выйти на совершенно новый уровень управления, в том числе финансами. Впервые за последние 20 лет у нас проходит неформальная аттестация. Мы прошли внешний аудит, то есть у нас внедрен абсолютно прозрачный бухучет. Полностью изменена структура управления. В результате в начавшемся году мы можем себе позволить смело, примерно на 40%, сократить административный аппарат предприятия. Нами с целью защиты от всевозможных посягательств выиграно в судах свыше 400 гражданских дел. В любом случае качественно новые результаты проведенных реформ мы почувствуем уже в апреле, а к концу года «Наирит» во всех отношениях предстанет совершенно обновленным.
— В какой стадии находятся реконструкционные работы на предприятии? Как обстоят дела с переходом на бутадиеновую технологию получения каучука?
— Мы уже получили 25 вагонов оборудования, еще столько же ожидаем в мае, а завершение поставок придется на август этого года. До октября мы продолжим работу по имеющейся ацетиленовой технологии с годовой мощностью 8-10 тыс. тонн каучука, а с ноября вдобавок к ней запустим в режиме наладки бутадиеновую — мощностью 25-35 тыс. тонн.
— Имеется ли в нашей стране, на ваш взгляд, промышленная политика — и если да, то насколько она эффективна? Как с этой точки зрения оценивать производственный климат на «Наирите» и других системообразующих предприятиях республики?
— Знаете, я уже много лет пытаюсь понять причину, по которой в Армении не разрабатывается конкретная целевая программа развития экспорта. Ведьчтобы подлечить экономику республики, изысков Стиглица или других нобелевских лауреатов недостаточно: они имеют ограниченное практическое применение, поскольку Армения находится в неординарных геополитических условиях.
Одним из основных критериев оценки климата, в котором пребывает «Наирит», является состояние с энергоресурсами. В себестоимости нашей продукции по нынешней технологии 63,33% составляют расходы на энергоносители и сырье, в качестве которого выступает природный газ (по бутадиеновой технологии эти расходы и вовсе составят 73,2%). Таким образом, успех нашего бизнеса напрямую зависит от государственной политики в этой области. Что же мы видим? За последние 22 месяца индекс роста тарифа на природный газ возрос до 2,12 (а фактически — до 2,25), на электроэнергию (средний тариф) — до 1,3, на тепло (пар) — до 1,76, на воду — до 1,15. Какая же индустрия способна выжить при таком подорожании на коротком плече (22 месяца).
Между тем уже известно, что в КРОУ (Комиссия по регулированию общественных услуг. — Ред.) представлена заявка ЗАО «АрмРосгазпром» и ООО «Трансгаз» на повышение с 1 апреля 2010 года тарифа на природный газ с $215 до $256 за тысячу кубометров (включая НДС). Для нас это автоматически будет означать еще и как минимум удорожание тарифа на пар.
Оставим пока в стороне вопрос объективности выведения формулы тарифа на газ для конечных потребителей — разговор сейчас не об этом. Речь о промышленной политике государства, которая, в частности, должна заключаться в том, чтобы избегать создания для промышленности подобных экстремальных ситуаций, обеспечивать для системообразующих предприятий своеобразную амортизационную «подушку». Я говорю даже не об установлении для них особых тарифов, а о понимании государством того непреложного факта, что подобные «Наириту» предприятия не в состоянии резко и одномоментно снизить себестоимость своей продукции, а потому с целью постепенного приспособления к изменившимся условиям хозяйствования нуждаются в некоторой растяжке по времени. А на этот период не будут излишними различные меры государственной поддержки — по пополнению оборотными средствами и т.п. Вот комплекс таких мер и является частью «промышленной политики»…
