Как они соотносятся с правами человека?
"Права человека — определенные нормативно структурированные свойства и особенности бытия личности, которые выражают ее свободу и являются неотъемлемыми и необходимыми способами и условиями ее жизни, ее взаимоотношений с обществом, государством, другими индивидами".
Права человека. Учебник для вузов. М. , "Норма", 1998г.
Права человека не являются чем-то незыблемым, постоянным для всех времен и формаций. Они приобрели современный универсальный характер в странах европейского, западнохристианского региона после буржуазных революций под лозунгами свободы, равенства, братства. В результате человек был объявлен "мерилом всех ценностей", поставлен в центр мироздания, а удовлетворение его прав признано высшей целью государства и общества. Существование самих этих общества и государства признается целесообразным и оправданным лишь постольку, поскольку они способны утверждать и защищать права человека как отдельной личности. Сама эта личность в европейской системе правa, которую усиленно навязывают всему миру, воспринимается как альфа и омега, начало и конец всему.
Права человека, их защита закреплены в конституциях государств, на международном уровне — в Уставе ООН, его декларациях, хартиях, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и ряде других актов. Сводятся они к следующему:
— права человека естественны, неотъемлемы и неотчуждаемы;
— права человека универсальны, основаны на принципе равенства, гарантированы каждому гражданину;
— права человека — высшая ценность; их уважение, соблюдение и защита — высшая обязанность государства;
— права человека — средство контроля над властью, которая не должна переступать границ свободы, очерченных правами человека;
— обеспечение прав и свобод несовместимо с дискриминацией, их ограничением по какому-либо признаку;
— осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц;
— основные права и свободы должны быть едины на всей территории государства;
— личные, политические, экономические, социальные и культурные права и свободы равноценны; в единой системе этих прав нет иерархии;
— коллективные права неотделимы от прав индивида; они не должны противоречить индивидуальным правам, ограничивать правовой статус личности;
— права человека регулируются законом;
— права и свободы человека могут быть ограничены законом на основании обстоятельств, указанных в конституциях и основополагающих международно-правовых актах.
Такое понимание прав и свобод сложилось на основе западноевропейской ветви христианства — католичества и в большей степени протестантизма, как наиболее персоноцентрического выражения христианства. Христианство как религия наднациональная обещает спасение избранной праведной личности, отрицая присущую, в частности, иудаизму идею богоизбранного народа.
Перечислим основные личные (гражданские) права и свободы человека и посмотрим, как соотносятся они с правами нации.
Право на жизнь (первооснова всех других прав и свобод) — абсолютная (естественная) ценность мировой цивилизации, ибо все остальные права утрачивают смысл и значение в случае гибели человека; это в первую очередь право личности на свободу от любых незаконных посягательств на ее жизнь со стороны государства, его представителей либо частных лиц. Ему могло бы соответствовать аналогичное право нации на жизнь, на свободу от геноцида, но такого права нет.
Право на достоинство. Достоинство — признание обществом социальной ценности, уникальности каждого человека, значимости каждой личности как частицы человеческого сообщества. Социальная ценность, уникальность каждой нации, значимость каждой нации и уникальность ее культуры (цивилизации) , надо полагать, "человечеством" заслуживающими признания и защиты не считаются. Защита достоинства личности безусловна и осуществляется государством; никакие обстоятельства не могут служить основанием для его умаления — между тем к государствам, умаляющим и попирающим право нации на достоинство, мировое сообщество относится вполне спокойно: пример тому — отношение к Грузии, Азербайджану, Судану, Турции и др. государствам, в которых попирается право нации на достоинство.
Право на свободу и личную неприкосновенность — этому праву соответствует право нации на самоопределение, к сожалению, только декларируемое, реализуемое в современном мире крайне редко и избирательно
Право на неприкосновенность жилища — ему могло бы соответствовать право нации на неприкосновенность территории обитания, исторической родины. Такого права, однако, как и следует полагать, нет. Иногда его умышленно подменяют правом государства на неприкосновенность границ.
Право на пользование родным языком, свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества. Право на сохранение и развитие национальных особенностей входит в состав основных, неотъемлемых прав народа и личности, провозглашенных в международно-правовых актах. Оно особенно важно в полиэтническом государстве, где чаще (причем не только за пределами Европы и ЕС) не соблюдается, а международное сообщество смотрит на это как на издержки в становлении демократии. Правом же на сохранение культурного наследия, культурной памяти нации и вовсе пренебрегают (строго говоря, и права-то такого нет) ; пример: уничтожение культуры армянского народа-демоса на оккупированной турками территории Армении, находящейся под юрисдикцией Турции и Азербайджана, культуры и памятников сербского народа-демоса в Косово и др.
Право на свободу передвижения и места пребывания и жительства. Единственное, может быть, право, которым в принципе не может воспользоваться народ-демос, так как оно превращает его в народ-этнос с неизбежной перспективой ассимиляции или перерождения — примеров сколько угодно. В мировой истории исключение составили евреи и цыгане. Евреев сохранила идея своей богоизбранности, воплощенная в религии — иудаизме. Строго говоря, нынешних израильтян с евреями времен Исхода (2000 лет назад) , как и друг с другом, объединяет религия: их национальное единство основывается не на генетическом, а на религиозном единстве. Цыган сохранил кочевой образ жизни; в тех странах, где они естественным образом, а не по принуждению, перешли на оседлый образ жизни, они ассимилировались, как, например, в Армении.
С политическими, экономическими и социальными правами и свободами примерно та же картина, поэтому подробно останавливаться на них нет смысла.
В этой системе ценностей, основанной на правах человека, естественно, не нашлось и не могло найтись места для прав народов; права народа заменены коллективными правами.Со временем человечество выработало, по уверениям правоведов, определенные международно-правовые способы регулирования межнациональных отношений. Они заключаются в следующих правах нации (народа-демоса):
— на создание суверенного государства;
— на свободное присоединение к независимому государству или объединение с ним;
— на установление любого другого статуса;
— на свободное распоряжение своими естественными богатствами и ресурсами без ущерба для каких-либо обязательств.
Все эти права можно объединить в одно — право на самоопределение.Хотя в учебниках понятие "коллективное право" преподносится иногда как синоним прав народа, нации, в том же ряду непосредственно за ними следуют право общности, ассоциации, т. е. права нации уравниваются с правами любой, основанной на любых критериях общности людей. Таким образом, нации — естественно сложившиеся в течение веков и существующие в истории самоорганизованные общества людей, связанных общностью происхождения, живущих на одной определенной территории, говорящих на одном языке, придерживающихся единых ценностных ориентиров и в качестве таковых противопоставляющие себя другим обществам с иными происхождением, территорией, языком и ценностями, уравниваются с обществами, например, сектантов-иеговистов, гомосексуалистов или любителей пива "Гиннесс".
В практической политике это проявляется в идее глобализации: отрицание существования отдельных наций, отличных друг от друга, закономерно приводит к необходимости создания всемирного правительства. К нему усиленно и исподволь, как овец на бойню, ведут человечество. Естественно, оно будет править всемирными гражданами — космополитами, атомарными аморфными личностями. Они, эти личности, как воск, будут принимать те формы и то содержание, которое им будет предписано всемирным правительством, и будут во Франции — французами, в Испании — испанцами, во Фландрии — фламандцами, среди христиан — христианами, среди мусульман — мусульманами и т. д. , не имея ни своего лица, ни убеждений, а будучи лишь законопослушными гражданами всемирного государства, являющегося на самом деле обществом потребления. Сами же понятия Франция, Испания и т. п. перестанут быть названиями национальных государств "с лица необщим выраженьем", а превратятся лишь в географические понятия, названия территорий; процесс этот уже идет в Европе.
Неспособная сопротивляться, она давно уже пребывает во власти порожденного ею глобализма. Китаю, кажется, на все это наплевать: Поднебесная уверена, что все равно все в конце концов станут китайцами; пока реально осознает эту опасность и бешено сопротивляется ей мусульманский мир, что вполне понятно и объяснимо, так как система ценностей в исламе отличается от христианской. Поэтому понятно искреннее недоумение европейцев, приученных к космополитизму, по поводу Карабаха, Абхазии, Косово и др. т. н. "спорных" территорий: если права человека уважаются, какая разница, в каком государстве ты живешь в Армении ты будешь армянином, в Грузии — грузином, а в Турции или Азербайджане — турком. Коллизия здесь в том, что, вопреки мнению европейцев, и армяне, и грузины, и турки считают себя нациями, а не броуновой группой людей-атомов.
Следует заметить, что попытки создания всемирной империи с глобальным правительством предпринимаются с завидной последовательностью, несмотря на столь же последовательный их крах. Не углубляясь в историю, отметим лишь две такие попытки на нашей памяти: Коммунистическую империю и Третий рейх (обе — в Европе). Третья попытка — Евросоюз — совершается на наших глазах; учитывая исторический опыт, нужно предполагать, что скорее всего ее постигнет та же участь. Из причин, приведших к краху, в частности, Коммунистической империи Восточной Европы, отметим лишь несовместимость цивилизационных и культурных различий наций, оказавшихся в одном блоке; преодолеть эти различия, совместить несовместимые ценности коммунистам не удалось. Не случайно сразу после распада СССР населяющие его народы, до того дружно шагавшие в коммунизм в одной упряжке и с одним погонщиком, совершавшие цивилизационные и темпоральные скачки, сразу же вернулись к своему традиционному бытию: в этом плане создание в среднеазиатских "республиках" монархических по сути ханств никого не должно удивлять.
Европа сейчас наступает на те же грабли. В этом контексте движение антиглобализма, по сути, является стихийным протестом наций — организмов, не желающих распадаться на атомы.По утверждениям современных правоведов, коллективные права не являются естественными, поскольку "формулируются и кристаллизируются по мере становления интересов той или иной общности или коллектива". Они "никогда не должны игнорировать права человека, противоречить им либо подавлять их", "не могут ранжироваться выше индивидуальных прав", что "является единственно правильным подходом". Правоведы сознаются, однако, что его "далеко не просто реализовать в жизни". Если "коллективные права, в т. ч. и права народа, ведут к ущемлению прав отдельного человека, значит цели, объединяющие такую общность, антигуманны и противоправны". Заметим также, что возможно и обратное: последовательная реализация декларированных прав человека может, в свою очередь, привести к ущемлению прав народа.Не будем далеко ходить за примерами: пропагандируемые и принимаемые сейчас в странах западной цивилизации гомосексуализм и лесбиянство (право человека на свободу личной жизни) не только противоестественны, но и прямо ведут к вырождению наций, поскольку противоречат праву нации на существование. Значит ли это, что последовательная реализация прав человека и коллектива (естественно, не всех) , ведущая к ущемлению прав народа, также антигуманна и противоправна?
Права нации можно считать в определенном смысле естественными правами, поскольку они складывались естественно и независимо от воли индивидов с течением времени одновременно с формированием самого понятия "нация" (сколько бы ни пытались нас убедить в том, что нация — продукт эпохи капитализма). Целью их может быть и, как правило, является самосохранение народа через его самоопределение.
В общей теории государства и права различают народ-этнос и народ-демос. Этнос в современном мире редко тождествен демосу, так как наций, проживающих только на своей исторической родине, очень немного; абсолютное их большинство имеет диаспоры. Этносами, по логике вещей, являются диаспорные части народов, проживающие дисперсно на исторической территории другого народа, например армяне, немцы, евреи в России. Право этноса на самоопределение — нонсенс, потому что этнос не является субъектом права. Право на самоопределение, т. е. на выделение своей территории в самостоятельную административную единицу и на последующее изменение статуса этой территории вплоть до образования суверенного государства имеет лишь народ-демос (созидатель) , проживающий на своей исторической территории, в исторически сложившемся регионе.Широко декларируемое, это право, однако, избирательно и непоследовательно: оно реализуется для одних народов (являющихся этносами) и в нем отказывается другим народам (являющимся демосами). Так, армяне в России — народ-этнос, но этносом же являются албанцы в Косово и турки в Азербайджанской Республике. Между тем мировое сообщество готовится противоправно признать за косовскими албанцами и признало за турками (как анатолийскими, так и азербайджанскими) права народа-демоса, хотя они появились на занимаемых ими сейчас территориях и вытеснили коренные народы-демосы буквально на наших глазах. В то же время оно отказывает в нем народам-демосам: армянам Карабаха, Джавахка, абхазам, осетинам, баскам, северным ирландцам (список можно продолжить) , тем самым еще раз подтверждая известную истину: политика не знает ни права, ни морали.
Международное право утверждает, что "права человека выше коллективных прав народа и прав нации". При нормальном развитии процессов самоопределения народа проблема ранжирования индивидуальных и коллективных прав возникать не должна, ибо цивилизованное понимание самоопределения неотделимо от принципа нерушимости права человека. Именно поэтому международно-правовые нормы выражают неделимость коллективного права народа на самоопределение и прав отдельного индивида; право на самоопределение, например, не должно ущемлять прав индивидов, принадлежащих к иной национальности или расе.
К сожалению, права нации-демоса всего лишь декларированы; мировое сообщество крайне редко, крайне неохотно и, как правило, исходя из соображений политических, а не правовых и тем более не моральных, идет на их реализацию. Как показал исторический опыт, реализуются эти права лишь на "задворках" мира и цивилизации. Так, в ХХ веке они были реализованы в Африке и части Азии, когда развалились колониальные Британская, Португальская, Французская империи, а в последние десятилетия независимость получили островные территории Тихого и Атлантического океанов. Многие из этих государств по своей территории и количеству населения сопоставимы в лучшем случае с небольшим сельским округом в Европе. Независимость же им была дана, как ни стыдно говорить об этом, больше потому, что они были излишней обузой для метрополий: территориально расположенные далеко от них, они не представляли для метрополий никакой ценности. Образование новых государств на карте Европы и Центральной Азии, вызванное развалом Коммунистической империи, не является следствием реализации права наций на самоопределение — это скорее развод, не всегда цивилизованный, когда-то насильно объединенных народов.
В международном праве реализация права наций на самоопределение — "выход из состава государства какой-либо его части" — называется сецессией. "Она часто возникает на национально-этнической почве" (естественно, ибо на какой-либо другой почве она возникнуть не может по определению). Однако, как уже говорилось, право это чисто декларативное: "В числе принципов федеративной организации государства сецессия отсутствует, субъекты федерации не наделяются правом одностороннего самовольного выхода из нее (т. е. правом на самоопределение. — Р. М.) , поскольку это не только подрывает стабильность и целостность федерации в целом, но и может нанести серьезный ущерб интересам других субъектов федерации".
В унитарных государствах возможность сецессии не рассматривается даже теоретически. Титульные нации, создавшие конституции под себя, естественно, без упоминания каких-либо прав других народов-демосов, по разным причинам оказавшихся в пределах их государственных образований, активно выступают против сецессии, зачастую, как, например, Индия, не только запрещая ее, но и объявляя уголовно наказуемым деянием одну лишь ее пропаганду. Поэтому попытки сецессии представляют собой нарушение Конституции страны и пресекаются с максимальной жесткостью и жестокостью, вплоть до геноцида (как поступали Османская Турция или Эфиопия).
В этой ситуации народам, желающим осуществить сецессию, остается единственный путь — вооруженное восстание, вооруженная борьба за свое право на самостоятельную жизнь по собственным законам и обычаям. Борьба эта длится зачастую многие десятилетия, то затухая, то активизируясь (борьба курдов за независимость от Турции, басков за отделение от Испании, северных ирландцев и др.). Если она заканчивается геноцидом и подавлением восставших, следует лицемерное сочувствие "сильных мира сего" побежденным, поскольку "их корабли не могут подняться на вершину Арарата", и вздох облегчения, т. к. большинство их имеет те же или сходные проблемы. Если же борьба заканчивается победой, т. е. фактической реализацией народом своего права на самоопределение, начинается проволочка, юридическая казуистика, призванная всячески оттянуть признание нового образования, воспрепятствовать его вступлению в ООН, хотя ООН — Организация Объединенных Наций, а не государств, и, по идее, в ней должны быть одинаково представлены все нации мира, а не одни только государства. Исключение сделано только для ООП и СВАП.Официально право на сецессию было оговорено в Конституции СССР, но относилось оно не к нациям, а только к союзным республикам — псевдогосударствам. Как и во всей мировой практике, право это было чисто декларативное: жестко и жестоко пресекались даже попытки выйти из социалистического лагеря (Венгрия, Чехословакия, Польша) , о выходе же из состава СССР нельзя было и думать. Декларативность этого права подтверждалась и отсутствием механизма выхода, закона, регулирующего порядок сецессии. Только буквально накануне распада был принят закон о порядке выхода из состава СССР, надо отметить, достаточно демократичный. Не разделяя народы на этносы и демосы, он закреплял за каждой компактно проживающей нацией или частью нации право самой решать свою судьбу, независимо от ее "ранга" в административной иерархии страны и наличия второго государственного образования. Однако безупречно проведенная с точки зрения международного права и законов СССР реализация этого права Нагорным Карабахом, Абхазией, Южной Осетией, Приднестровьем, Чечней натолкнулась, как и следовало ожидать, на открытую вооруженную агрессию со стороны соседей и неприятие официальными мировыми и региональными организациями, открыто вставшими на сторону агрессоров.
Совсем иная картина, если мировому сообществу или региональным игрокам эта сецессия выгодна, т. к. ослабляет позиции потенциального противника: тогда все совершается в мгновение ока — от самопровозглашения до признания иногда не проходит и дня (признание Эритреи, Восточного Тимора, государств, образовавшихся после развала СССР, Югославии).
Сецессия ни в коей мере не противоречит принципу нерушимости границ. Сецессия — естественное право, как уже говорилось, каждого народа жить так, как ему удобно, привычно и хочется, право, данное Богом. И никто не вправе становиться между народом и его свободой, решать за него, как ему жить. Все рассуждения на эту тему — фарисейские обоснования колониальных, захватнических, геноцидогенных устремлений, т. к. , отказывая народу в праве на самоопределение, его обрекают на ассимиляцию, белый геноцид. В этом случае выживают отдельные особи, нация же гибнет.
Принцип нерушимости границ в официально признанной иерархии права стоит намного ниже естественных прав и относится только к межгосударственным отношениям, защищая государства от иностранной агрессии. Как показала история последних лет, в частности события, связанные с Афганистаном и Ираком, при необходимости и этот принцип с легкостью нарушается сильными мира сего, расширяющими сферу своего влияния с целью расширения своих рынков сбыта, контроля поступления сырья (США) или просто расширения жизненного пространства (захват Тибета Китаем). Подается все это под высокопарные речи о приобщении к цивилизации, общечеловеческим ценностям и т. п. ; не брезгуют иногда и заявлениями о поддержке справедливого сецессивного движения, используя это как повод для агрессии.
В чистом своем виде принцип нерушимости границ должен защищать государство от внешней агрессии. Он не имеет никакого отношения к внутригосударственным процессам, которые могут привести к его дроблению и распаду на части, а также к одновременному образованию на какой-либо территории, ранее входившей в другое, двух или нескольких новых государств. Этот принцип зачастую служит лишь прикрытием агрессии одного государства против другого, не имеющего к нему никакого отношения, кроме совместного пребывания когда-то в составе третьего, уже несуществующего образования (агрессия Азербайджана против НКР, Грузии — против Абхазии, Южной Осетии).
Menu
