Тема энергетической безопасности и растущей конкуренции за рынки энергетических ресурсов и пути их транспортировки прочно вошла в число основных проблем, формирующих мировую повестку дня. Особое внимание ведущих мировых держав приковано в последние годы к Каспийскому региону, значение которого для решения проблем глобальной энергетической безопасности представляется исключительно важным в силу целого ряда причин и факторов.
Согласно заявлению Дж. Буша, в 2025 году США намерены сократить импорт нефти с Ближнего Востока на 75%. В то же время, согласно имеющимся прогнозам, производство нефти в США к 2025 году будет равняться 5, 3 млн баррелей в сутки, что на 500 тыс. баррелей меньше, чем сегодня. А спрос на сырье в Америке увеличится, что приведет к удвоению американского нефтяного импорта, который достигнет почти 20 млн баррелей в сутки. Сейчас доля импорта в потребляемой американцами нефти составляет 65% по нефти и 18% по газу. И если газовая проблема стоит (пока) для США не так остро, то признаков, указывающих на снижение зависимости этой страны от импорта нефти, нет и в обозримом будущем на предвидится. Объективно растущая потребность Соединенных Штатов в энергоресурсах при увеличении зависимости США от их импорта является основной причиной их повышенного внимания к Каспийско-Центральноазиатскому региону. Закономерным следствием такого внимания становится рост военной напряженности и усиление геополитической конкуренции с другими ключевыми мировыми игроками.
Следует отметить, что оценки запасов углеводородов Каспийского бассейна, сконцентрированных преимущественно в Казахстане, Азербайджане и Туркменистане, весьма разнятся. В начале 1990-х Министерство энергетики США оценивало запасы каспийской нефти более чем в 27, 3 млрд т нефтяного эквивалента, что равнялось 16% мировых запасов, однако в 1995г. это ведомство снизило свои оценки до 12, 3 млрд т нефтяного эквивалента (7, 2% мировых запасов). Существуют оптимистичные оценки, согласно которым суммарные доказанные запасы нефти в странах Прикаспия (Казахстане, Азербайджане, Туркмении и Узбекистане) достигают 15 млрд тонн, а экспорт нефти из этих стран уже к 2010 году мог бы составить 130-150 млн тонн в год. Авторы более сдержанных прогнозов утверждают, что в недрах Каспия содержится не более 4 млрд тонн нефти, то есть примерно 1, 3-2, 6% доказанных мировых запасов этого сырья. Причем правительства соответствующих республик в политических целях склонны завышать соответствующие количественные показатели.
Каспийский регион представляется исключительно важным в силу своего стратегического положения между Россией и Ираном и наличия транспортного коридора по территории Грузии и Азербайджана с дальнейшим выходом (через территории Турции или Украины) на европейские и американский рынки. Именно с Грузией и Азербайджаном связаны планы прокладки трубопроводных маршрутов нефтегазового экспорта, альтернативных существующим российским. Главным инициатором и лоббистом проектов экспорта каспийских углеводородов "в обход" России выступает официальный Вашингтон. По словам заместителя госсекретаря США Дэниела Фрида, "южный коридор сможет изменить стратегическую карту Евразии, предложив Европе лучшую надежду на поставки больших объемов природного газа, которые позволят обеспечить диверсификацию и отход от углубляющейся зависимости от одного поставщика или одной сети". Существенными элементами этого "южного коридора" являются: нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан; газопровод Баку-Тбилиси-Эрзерум; проектируемый нефтепровод Самсун-Джейхан; проектируемый транскаспийский газопровод из Казахстана в Туркмению; газопровод Nabucco, призванный соединить в единую сеть Турцию, Болгарию, Румынию, Венгрию и Австрию, а также реанимированный недавно проект GUEU, идея которого состоит в том, чтобы связать Грузию (минуя на этот раз Турцию) с Украиной по дну Черного моря и дальше — со странами Евросоюза.
Если оценивать более дальнюю перспективу, то специалистами прогнозируется существенное увеличение доли нефти из Центральной Азии и Казахстана. Например, по словам исполнительного директора компании AzBTC Co Ильхама Насибова, после 2020 года основной объем прокачки по нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан придется на казахстанскую нефть: "После 2012 года ожидается снижение объемов добычи нефти на блоке месторождений Азери-Чираг-Гюнешли, поэтому к 2020-2023гг. и после объемы прокачки нефти с этого блока по БТД будут незначительными и будет преобладать доля казахстанской нефти". А замминистра иностранных дел Азербайджана А. Азимов уже предлагает Европейскому Союзу закупать газ у Туркмении не через систему "Газпрома", как это происходит сейчас, а напрямую, то есть посредством не существующего пока транскаспийского газопровода и газопровода Баку-Тбилиси-Эрзерум.
Представляется, что с экономической точки зрения наиболее оптимальным является транзит энергоресурсов Центральной Азии и Закавказья с использованием уже имеющихся инфраструктурных возможностей России, которая располагает развитой системой нефте- и газопроводов. Если же вести речь о новых маршрутах, то оптимальной для прокладки крупных трубопроводов из Каспийско-Центральноазиатского региона представляется территория Исламской Республики Иран. По расчетам иранских и некоторых западных специалистов, расходы на транспортировку нефти и газа из Ирана намного меньше других возможных маршрутов. Стоимость перевозки каждого барреля нефти через территорию Ирана на 60 центов дешевле других направлений, которые обходятся от 5 до 8 долларов, и на 1, 5 доллара по сравнению с проектом линии на дне Каспийского моря. Однако экономически обоснованные проекты по строительству нефтепровода Казахстан-Туркменистан-Иран неизменно наталкиваются на жесткое противодействие американской администрации.
В апреле 2007г. посол США в Казахстане Джон Ордвей выступил с жестким заявлением, предложив Прикаспийским странам незамедлительно приступить к строительству транскаспийского трубопровода уже сейчас. Примечательно, что США предлагают приступить к строительству трубопровода, не дожидаясь заключения пятисторонней Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, то есть с нарушением всех норм международного права. Похоже, реализация антироссийских энергетических проектов стала навязчивой идеей американской дипломатии, и, как можно предположить, это грозит крупными политическими, а, возможно, и военными осложнениями уже в ближайшем будущем.
Поддерживаемые Вашингтоном трубопроводные маршруты, большинство из которых отводят роль основного транзитного звена Турции, имеют преимущественно политический характер, будучи в то же время непосредственным образом связанными с расширением американского присутствия в непосредственной близости от южных рубежей России. Часто утверждается, что реализация этих проектов принесет государствам региона стабильность и процветание. Однако мировая практика последних лет показывает, что реализация американской энергетической стратегии в том или ином регионе непосредственно связана прежде всего с обустройством военной инфраструктуры и прочным закреплением военного присутствия. Не является исключением в этом плане и Прикаспийский регион. Наращивание военной мощи Соединенных Штатов в Азербайджане и Грузии имеет своим логическим продолжением усиленные темпы милитаризации этих государств, что в условиях нерешенности карабахского, грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов может создать потенциальную возможность возникновения новых серьезных очагов международной напряженности.
Наличия на территории этих государств военных баз США (в частности аэродромов, радаров и т. д.) уже никто не отрицает. Реконструированные под прием военных и транспортных самолетов аэродромы находятся в Баку, Сумгаите, Карачала, Кюрдамире, Гяндже, Далляре, Нахичеване, Ленкорани, Евлахе. Согласно американским источникам, из трех азербайджанских аэродромов, модернизацию которых проводят специалисты США, в "Насосном", близ Сумгаита, могут садиться американские самолеты-разведчики предположительно типа AWACS. Периодически появляются утечки информации о предстоящем размещении на Кавказе элементов национальной системы ПРО США. В случае развертывания соответствующей инфраструктуры уровень региональных угроз резко вырастет и вынудит Россию срочно пересматривать свою оборонную доктрину.Военные усилия США в Закавказье подкрепляются активными дипломатическими контактами. Поездки в Баку высокопоставленных представителей Пентагона приняли регулярный характер. 22 марта 2007 года в Вашингтоне министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров и госсекретарь США Кондолиза Райс подписали двусторонний меморандум о взаимопонимании в сотрудничестве по энергетической безопасности в Каспийском регионе. А 31 марта помощник замгоссекретаря США по странам Европы и Евразии Мэтью Брайза подтвердил, что "в случае необходимости (под этим эвфемизмом следует понимать начало военных действий против Ирана. — А. А.) США рассчитывают на использование аэродрома в Азербайджане для военных целей".
Усилия представителей США и НАТО направлены в последние месяцы на то, чтобы ликвидировать российское военное присутствие в Армении. По словам спецпредставителя Североатлантического альянса Роберта Симмонса, НАТО "постоянно указывает России на необходимость выведения своего вооружения из этих стран" (имеются в виду Грузия и Армения). Симмонс дает понять, что это вооружение якобы нарушает квоты Армении, определенные Договором об обычных вооружениях в Европе (ДОВСЕ) , обозначив тем самым еще один возможный рычаг давления на армянские власти. Это обвинение можно оценить как политически мотивированное — особенно если принять во внимание тот факт, что ДОВСЕ находится в кризисном состоянии в первую очередь из-за позиции США и НАТО, а основным источником гонки вооружений в регионе является Азербайджан (и в меньшей степени Грузия).
По словам представителя Минобороны Армении С. Шахсуваряна, "российские войска размещены в Армении по просьбе местных властей. Этот вопрос решает Армения, а не НАТО, не США и не какая-либо другая страна". А в ходе недавнего визита в Ереван главнокомандующего ВВС России В. Михайлова речь шла о создании единой системы ПВО России и Армении. В. Михайлов также сообщил, что расположенная в Гюмри 102-я российская военная база будет модернизирована. В настоящее время основной составляющей ПВО этой базы являются две батареи комплекса С-300. На вооружении авиационной группировки 102-й базы находится эскадрилья истребителей МиГ-29 (по данным разных источников, это 14-17 самолетов). Вопросы расширения российско-армянского сотрудничества рассматривались также в ходе визита в Армению вице-премьера правительства РФ Сергея Иванова.
Отказ Еревана свернуть военно-политическое сотрудничество с Россией (как и недавний пуск газопровода Армения-Иран) не мог не вызвать раздражения в США. Вообще политика Вашингтона в отношении Армении в последние месяцы определяется все возрастающим прессингом. Как представляется, в значительной степени это внешнеполитическое давление (вплоть до нелепого запрета на реализацию в США армянской минеральной воды "Джермук") было обусловлено стремлением получить как можно большее количество уступок в период предвыборной внутриполитической неопределенности в Армении (и в меньшей степени в Нагорно-Карабахской Республике). Переговоры по карабахской проблеме проходили в предшествующие годы в усеченном составе — без представителей Степанакерта. По этой причине встречи в "пражском формате" (президенты и министры иностранных дел Армении и Азербайджана) были не столько полноценными переговорами, сколько консультациями. Невозможность какого-либо компромиссного решения карабахского вопроса по такой схеме не может не сознаваться кураторами региона в Вашингтоне, однако там, судя по некоторым сообщениям, рассматривается вариант, при котором Карабах будет сделан заложником политики США в Закавказье.
Карабахским урегулированием занимается Минская группа (МГ) ОБСЕ, не имеющая на этот счет никаких формальных полномочий и утвержденного мандата. Сам по себе формат Минской группы является существенной уступкой со стороны России американским военно-политическим и экономическим интересам в Закавказье, ибо за последние годы МГ превратилась фактически в инструмент реализации политики США. Это хорошо прослеживается как при анализе выдвигаемых ею вариантов решения карабахской проблемы, так и в связи с тем фактом, что ее сопредседателем с американской стороны является Мэтью Брайза — специалист по вопросам энергетики. Планируемый ввод на территории пояса безопасности вокруг НКР западных "миротворческих" контингентов (формальной целью может быть как раз охрана трубопроводных коммуникаций) неизбежно увеличит и без того значительное геополитическое давление на южные рубежи России. Для американского стратегического мышления характерна установка на то, что, с точки зрения всеобщей и региональной безопасности, невозможно отделить Северный Кавказ от Южного. Согласно этому положению, любая система безопасности на Кавказе под эгидой США или НАТО должна включать Северный Кавказ, а это уже — прямое посягательство на суверенитет и территориальную целостность России.
Весной 2007 года в одном из номеров весьма информированной российской газеты "Военно-промышленный курьер" было сделано предположение о том, что США якобы дали Азербайджану карт-бланш для реализации планов военного решения карабахской проблемы. Так или иначе логика американо-азербайджанского сближения может создать у Баку опасные иллюзии возможности скорого силового решения карабахского вопроса в отсутствие ясно выраженного международного осуждения. В случае начала полномасштабных военных действий в регионе вступит в действие логика военного времени. Объектами ответных ударов стороны, подвергшейся агрессии, станут в таком случае стратегические объекты на территории противника, включая военную инфраструктуру, а также транспортные и иные коммуникации. Существующая на сегодняшний день линия соприкосновения карабахской и азербайджанской сторон объективно снижает вероятность крупномасштабных вооруженных столкновений, в то время как начало реализации "миротворческих" прожектов, сопровождаемое выводом подразделений Армии обороны НКР с территории пояса безопасности, может породить в Азербайджане соблазн попытаться решить проблему раз и навсегда. В любом случае возобновление военных действий обернется экономической, военной, гуманитарной, экологической катастрофой как для НКР, так и для Азербайджана и при этом нанесет значительный ущерб американским, британским и другим западным энергетическим корпорациям, имеющим свои интересы в Каспийском регионе.
Если события в зоне конфликта получат развитие в направлении, неблагоприятном для Армении и НКР, можно не сомневаться, что через сравнительно короткое время российскому военному присутствию в Закавказье придет конец, а стратегически важный регион между Россией и Ираном окончательно превратится в "задний двор" Соединенных Штатов. Трубопроводная система Центральной Азии будет немедленно переориентирована с традиционных маршрутов, пролегающих по российской территории, на транспортный коридор Азербайджан-Грузия. Ликвидация российского военного присутствия в Закавказье неминуемо повлечет за собой и утрату экономических позиций (в частности, в сфере энергетики) , а также возможностей по формированию альтернативных коммуникационных связей по линии Север-Юг, столь важных для обеспечения прямого выхода России в регион Ближнего и Среднего Востока.
Речь может идти и о более серьезных вещах. В американских стратегических центрах давно обсуждается идея изменить статус Каспия и Волго-Донского канала. "Речь идет о придании ВолгоДону международного статуса и превращении его в артерию, не подконтрольную российским властям". Массированное военное присутствие США в Закавказском регионе как раз и может стать тем "аргументом", с помощью которого американцы сумеют заставить Москву "прислушиваться" к их требованиям.
Таким образом, российское военное присутствие в Армении является не только гарантией безопасности этой небольшой республики, но и сдерживающим фактором, который вынужден учитывать Вашингтон, реализуя планы военно-политического и экономического проникновения в Закавказье и Центральную Азию. Именно поэтому звучат постоянные призывы к Москве и Еревану убрать российскую военную группировку из Армении. Если в Армении все же поддадутся усиленному нажиму со стороны Запада, ни к каким положительным последствиям для республики это не приведет: блокада Армении со стороны Турции и Азербайджана останется прежней, поле же внешнеполитического маневра Еревана в случае вывода российской военной группировки предельно сузится. Армения неизбежно перейдет в таком случае на положение заложницы внешнеполитического курса США.
Возможная военная операции США против Ирана может также привести к вспышке военных действий в Закавказье и нанести огромный политический и экономический ущерб всем без исключения государствам региона. В рамках статьи 51 ООН, предусматривающей право на индивидуальную или коллективную самооборону, Иран попытается нанести превентивные военные удары по территории Азербайджана. Целью этих ударов, возможно, будут расположенные по периметру иранских границ радарные установки США, аэродромы, противоракетные системы и другие военные и стратегические объекты (Кюрдамир, Сальян, Апшеронский полуостров) , в том числе трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан. Согласно некоторым сообщениям, в последнее время на всем протяжении сухопутной ирано-азербайджанской границы наблюдается концентрация боевой техники и подразделений вооруженных сил Ирана.Подобно тому, как американская "борьба с терроризмом" в Афганистане и Ираке привела к усилению террористической угрозы, ставка на военное проникновение в Закавказье и Центральную Азию под предлогом той же "борьбы с терроризмом" и обеспечения безопасности политически мотивированных энергетических проектов не может не вести к росту военной напряженности. А это, в свою очередь, влечет "расконсервирование" существующих там конфликтов или появление новых. С точки зрения стабильности энергопоставок из Каспийского бассейна на западные рынки пострадает от этого в первую очередь Европа.
И страны Закавказья, и Россия, и Западная Европа, и США остро нуждаются сегодня в выработке для Южного Кавказа принципиально новой региональной неконфронтационной стратегии, которая позволила бы всем государствам региона обеспечить собственную безопасность, остановить гонку вооружений, направить необходимые средства на социально-экономическое развитие. При этом вопросы безопасности должны рассматриваться в комплексе: энергетическая безопасность одного государства или группы государств не может быть обеспечена за счет национальных интересов других. Энергетические проекты, предлагаемые к осуществлению в Закавказье и Центральной Азии, пока они продиктованы военно-политическими интересами крупных внерегиональных держав, и прежде всего Соединенных Штатов, неизменно выступают источником региональной нестабильности вместо того, чтобы обеспечивать устойчивое экономическое развитие тех, кому они предназначены.
Menu
