В Новосибирском институте химической биологии и фундаментальной медицины Сибирского отделения Российской академии наук прошел съезд биохимиков и молекулярных биологов, в котором приняли участие 500 ученых России, стран СНГ и Европы.
Участие в подобных форумах неизменно представляет огромный профессиональный интерес для ученых. Но в данном случае хотелось бы обратить внимание не столько на представленные на съезде научные результаты, сколько на опыт организации науки в России, который, несомненно, представляет для нас практический интерес и может быть использован при реформировании науки Армении и решении ее актуальных проблем.
90% докладов участников съезда было посвящено фундаментальным разделам науки, исследующим природу процессов и явлений. Однако в перспективе полученные результаты могут быть использованы при разработке передовых технологий, которые найдут применение в медицине, сельском хозяйстве, ряде других областей производства.
Большая часть докладов была подготовлена по результатам совместных исследований ученых России, стран СНГ и европейских научных центров. Были опубликованы статьи в престижных зарубежных журналах, что еще раз подтверждает перспективность совместных исследований и необходимость всячески стимулировать процессы внешней и внутренней интеграции в сфере науки.
К сожалению, многие области науки Армении до сих пор не интегрированы в мировое научное пространство, отсутствуют связи с научными центрами даже внутри страны, что значительно снижает результативность исследований. Мы во многом не можем эффективно использовать имеющиеся в стране научные ресурсы из-за того, что наши ученые практически не в курсе, какими исследованиями заняты их коллеги из соседнего института, даже если это более или менее близкие научные направления. Подход к вопросу интеграции в Армении очень уж упрощенный. Предпринимаются попытки механического объединения нескольких институтов, причем цель преобразований такого рода нашим реформаторам науки вряд ли известна. Если кому-то кажется, что это позволит сэкономить выделяемые науке скромные средства, то и это не так.
Потребуются значительные вложения, чтобы создать в объединенных НИИ режим нормальной работы. Сегодня во всем цивилизованном мире исследовательские коллективы создаются под решение конкретных научных задач. Но если мы ориентируемся на то, чтобы просто сократить число сторожей и работников бухгалтерии, сэкономить на отоплении и реализовать высвободившиеся площади, то ожидать позитивных изменений в сфере науки вряд ли приходится. Думать о сокращении хозяйственных расходов, конечно же, нужно. Но гораздо важнее создать те условия, при которых наши ученые смогут получать конкурентоспособные результаты. Только тогда можно рассчитывать на коммерциализацию в сфере науки. И форма организации научных исследований играет далеко не последнюю роль.
Большинство актуальных научных проблем сегодня решается комплексно, с использованием междисциплинарных подходов. Создаются временные научные консорциумы, в которые вовлекаются как целые институты, так и отдельные лаборатории и ученые. После выполнения поставленной научной задачи консорциум перестает действовать, его члены могут вовлекаться в выполнение другого проекта. Причем именно кооперация создает максимально благоприятные условия для коммерциализации результатов научных исследований. Функции участников проекта четко распределяются в зависимости от реальных возможностей. Если ставится задача получения наукоемкого коммерческого продукта, то одна из участвующих сторон предоставляет территорию, другая — технологию, третья создает производство. Прибыль от реализации готовой продукции делится между всеми участниками в соответствии со вкладом каждой из сторон. Удивительно, но в Армении, где так остро стоит проблема коммерциализации результатов научных исследований, пока что не только не удалось создать подобных структур, но и сама модель организации этих консорциумов не рассматривается.
В то же время имеющийся в республике научный потенциал позволяет наладить производство ряда научных приборов и реактивов, которые, несомненно, найдут спрос как минимум на постсоветском пространстве. Потребность в приборах и реактивах есть везде, где существует наука и наукоемкие производства. На всем постсоветском пространстве приборы и реактивы стоят дороже, чем в европейских странах, потому что значительная часть их стоимости — это транспортные расходы и оплата труда дистрибьюторов. В результате цена прибора возрастает от трех до пяти раз, а если учесть, что внутренний научный рынок Армении совсем небольшой, то приборы и реактивы стоят здесь особенно дорого, а заказы на поставки этой продукции выполняются долго, так как завозить ее мелкими партиями очень невыгодно.
В этой связи хотелось бы обратить внимание на опыт России, в частности Сибирского отделения РАН, где на базе НИИ создаются компании, которые занимаются производством и реализацией научных приборов, реактивов и препаратов. В России активно формируется рынок научной продукции, который поощряет разработки НИИ и создание торговых компаний, которые работают с научными учреждениями и наукоемкими предприятиями. Такого рода деятельность приносит серьезную прибыль и является действенным стимулом для развития науки в России.
Однако, даже если в Армении все же удастся создать сектор научного приборостроения, он явно не сумеет покрыть все потребности в аппаратуре научных учреждений. Многие приборы все же придется закупать за рубежом. Но практически ни один армянский НИИ не в состоянии сразу выложить крупную сумму на приобретение дорогостоящего прибора, а в отличие от России система лизинга у нас почему-то не действует.
Но если даже Армения будет производить часть научного оборудования и заработает лизинг, вопрос технической оснащенности научных учреждений все равно будет стоять достаточно остро. Приобретение современного научного оборудования связано с огромными затратами, которые порой не под силу даже крупным научным западным центрам. Поэтому, чтобы обеспечить все необходимые исследовательские возможности, создаются межинститутские сервисные центры. Это не просто приборные парки, а очень необходимые вспомогательные структуры, в которых производится основная часть экспериментальной работы с использованием современного оборудования. В этом случае затраты на техническое оснащение отдельных НИИ резко снижаются, так как в создании сервисных центров участвует несколько институтов, а число заказчиков на проведение экспериментальных работ может быть очень большим, включая зарубежных партнеров. В подобных центрах обычно работает очень квалифицированный персонал, способный обеспечить высокий уровень выполнения заказов. В Сибирском отделении РАН активно создаются подобные центры. Такая форма организации исследований полностью оправдывает себя, так как позволяет экономно и эффективно использовать средства.
Приведу еще один интересный пример, который, несомненно, достоин внимания. В Новосибирске действует Центр новых медицинских технологий, который в основном занят внедрением разработок Института химической биологии и фундаментальной медицины и других научных учреждений медико-биологического профиля Сибирского отделения РАН. Новые медицинские технологии быстро находят применение в лечебной практике местных медицинских учреждений. Организуются курсы по освоению новых методов диагностики и лечения для медицинских центров других регионов России. Вероятно, и мы могли бы организовать подобные центры, что позволило бы быстро и эффективно внедрять биологические и медицинские разработки. Во всех случаях следует уяснить, что надо не говорить о коммерциализации, а делать в этом направлении совершенно конкретные шаги, иначе дело с места не сдвинется.
Рассматривая опыт организации науки в России, хотелось бы обратить внимание на еще один важный момент. Время, когда зарубежные гранты давались без каких-либо условий, прошло. Сегодня все международные организации ожидают, чтобы правительства стран, где проводятся те или иные исследования, подтвердили свою заинтересованность в выполнении этих работ и сделали в них пусть даже небольшие вложения. Только при этом условии международные фонды готовы предоставлять гранты. Именно с этой целью был создан Российский фонд фундаментальных исследований, который частично финансирует совместные разработки. Причем наряду с программами, направленными на развитие науки РФ, существуют программы сотрудничества со странами СНГ, и пусть даже символическое финансовое участие другой стороны обязательно. Как уже было сказано, на таких же условиях можно получить весомую финансовую поддержку и от других государств. Армения могла бы перспективно участвовать во многих международных программах, но государство должно выделять на это какие-то суммы. Результаты окупят вложения, но, в отличие от Кыргызстана, Молдовы, Беларуси и других стран СНГ, Армения не использует эти возможности. Преимущества как внешней, так и внутренней интеграции практически игнорируются, хотя это реальный шанс повысить уровень результатов исследований и решить целый ряд финансовых и организационных проблем.
Удивительно: те, кто занимается организацией науки в Армении, часто бывают за рубежом, знакомятся с принятыми там моделями, многие из которых могли бы оказаться очень перспективными в наших условиях. Но есть один трудно объяснимый момент. Если что-то перенимается, то исключительно негативное или полностью для нас неприемлемое. Когда начинается подготовка проекта на финансирование, все пытаются изобретать велосипед, хотя известны модели, которые в этих случаях безотказно работают.
И последнее. Согласно принятым у нас требованиям, проекты, представляемые на экспертизу, в том числе и зарубежным специалистам, должны быть написаны на армянском языке. Неужели предполагается, что европейские ученые владеют армянским? Не думаю, что другие народы относятся к своим родным языкам менее трепетно, чем мы, но стоит ли забывать, что доступным в международном научном сообществе языком пока остается английский.