Признание независимости Абхазии и Южной Осетии трансформировало пример Косово из прецедента в практику
Последние события в зоне грузино-югоосетинского и грузино-абхазского конфликтов создали совершенно новую ситуацию в Закавказском регионе. Основным результатом произошедших событий стало открытое противостояние Запада и России. Госсекретарь администрации Буша Кондолиза Райс недавно выступила в вашингтонском отделении немецкого Фонда Маршалла (German Marshall Fund) с речью. Характеризуя политику России, Райс использовала такие слова, как “мрачный поворот,” “параноидальный, агрессивный импульс” и т.д. Она также заявила, что действия РФ привели к ее самоизоляции в мире и “цена этой самоизоляции является очень большой”. Основной мессидж американского госсекретаря был четко сформулирован США, и Европа должны противостоять такому поведению России и тем, кто его защищает; США и Европа не должны позволить агрессии России достичь каких-либо результатов ни в Грузии, ни где-либо еще; анахроничная демонстрация Россией военной силы не повернет вспять ход истории.
Ситуация действительно весьма сложная. Конечно, можно подумать, что через несколько месяцев нынешняя американская администрация сменится и, возможно, политика США претерпит определенные изменения. Однако даже если такие изменения и произойдут, то скорее тактического, нежели стратегического характера. Это наглядно проявляется в заявлениях кандидатов в президенты США. Кандидат от Демократической партии Барак Обама в своих заявлениях не называл политику России агрессивной и представляющей угрозу для мира и стабильности в регионе. Его кандидат в вице-президенты Байден, выступая на завершающей церемонии предвыборного съезда партии в Денвере, отметил: "В недавние дни мы вновь увидели последствия пренебрежения вызовом, который бросила Россия свободной и демократической Грузии. Барак Обама и я положат конец этому пренебрежению. Мы заставим Россию ответить за ее действия". Практически аналогичным образом, иногда даже в еще более резкой форме высказывается и кандидат в президенты от Республиканской партии Джон Маккейн.
Почему же ситуация столь накалена? Дело в важности Южного Кавказа в мировой геополитике. Южный Кавказ — стратегически важнейший регион. Через него можно выйти к Центральной Азии в обход России и Ирана, посредством Южного Кавказа можно оказывать весьма серьезное влияние и на сопредельные территории, а посредством Центральной Азии можно оказывать решающее влияние на всю Евразию, т.е., следовательно, на мировую политику. Теперь в регионе совершенно новая геополитическая ситуация. Процесс интеграции Грузии в евро-атлантические структуры уже начался, но одной Грузии недостаточно, чтобы взять стратегическую инициативу в свои руки. Для этого необходимо интегрировать в евро-атлантические структуры также и Азербайджан, без которого невозможно выйти к Центральной Азии в обход России и Ирана. Значение территории Азербайджана на порядок возросло. Баку пытается проводить разновекторную политику, хотя во многом это результат колебаний в выборе внешнеполитической ориентации. Разновекторную политику проводит и Республика Армения, наиболее наглядным проявлением чего является активизация взаимоотношений с Турцией.
В данном контексте особый интерес представляет политика Ирана, весьма активная особенно на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и во взаимоотношениях с великими державами. За последнее время Иран сделал ряд весьма важных шагов во взаимоотношениях с Турцией. В скором времени планируется осуществление достаточно серьезных совместных программ в сфере безопасности, борьбы с наркотрафиком и терроризмом. За последние 8 месяцев объем взаимной торговли между Ираном и Турцией превысил 7 млрд долларов. Есть все основания предполагать, что в скором будущем этот объем достигнет 20 млрд. В зоне Персидского залива Иран практически объявил себя гарантом безопасности. В то же самое время — в стратегически важнейшем Ормузском проливе. Причем в данном контексте Иран намерен углубить военное сотрудничество со странами залива.
Особую активность Иран проявляет во взаимоотношениях с великими державами, в частности в энергетической сфере (в данном контексте важное значение имеет газопровод Иран — Пакистан — Индия). Иран интенсивно реализует программу по превращению себя к 2012 году в крупнейшую нефтеперерабатывающую страну в регионе. Динамично развиваются и взаимоотношения с Китаем. За семь месяцев нынешнего года объем торговли между двумя странами превысил 17 млрд долларов и, по некоторым данным, к концу года достигнет 30 млрд. Активизировались и взаимоотношения Ирана с Россией. Весьма важное значение здесь уделяется военно-технической сфере. По данным “Рособоронэкспорта”, Россия обсуждает с Ираном вероятные поставки новых систем противовоздушной обороны. Особый интерес в данном контексте представляют последние высказывания высших чинов иранской армии относительно изменений в военной доктрине страны. Как недавно заявил командующий сухопутными войсками страны генерал Ахмад Пурдастан, войска НАТО под руководством США уже окружили Иран с севера, юга и востока.
Понятно, что все это накладывает свой отпечаток и на политику Ирана в Закавказье. Можно предположить, что в сложившихся новых геополитических условиях эта политика еще более активизируется. Вовсю идет реализация проекта транспортного коридора Север — Юг между Россией, Азербайджаном и Ираном. А в самом начале октября Иран и Россия заявили о намерении еще более расширить двусторонние связи на региональном и международном уровне. Активизировал свою политику Тегеран и в нагорно-карабахском урегулировании. Иранские дипломаты, аккредитованные в Армении, заявили, что неучастие Ирана в турецкой инициативе делает ее неполноценной. Весьма важным представляется также проект строительства железной дороги из Ирана в Армению. Рабочая группа по строительству этой важнейшей магистрали уже создана.
Все эти развития показывают, что процессы на Южном Кавказе затрагивают стратегически важнейшие интересы как глобальных, так и региональных игроков. Что же в таком случае ожидать в нагорно-карабахском урегулировании? Карабахско-азербайджанский конфликт сам по себе можно причислить к разряду самых трудноразрешимых. После геополитических трансформаций в регионе и, можно сказать, в мире процесс его разрешения еще более затруднится. В какой-то степени это зависит от неопределенного геополитического будущего и хода развития событий на Южном Кавказе. Карабахский конфликт столь сложен, что любое неправильное действие может привести к непредсказуемым геополитическим последствиям, причем выходящим далеко за пределы региона. Наиболее вероятным представляется вступление процесса разрешения карабахского вопроса в пассивную стадию на фоне активизации противостояния глобальных и региональных геополитических игроков. Это вовсе не означает, что переговорный процесс и челночная дипломатия стран-посредников прекратятся. Напротив, все это продолжится, но будет носить характер сверки “геополитических” часов.
Сохранится ли нынешний формат или прекратит свое существование и будет заменен другим? Ведь по существу формат переговоров является отражением баланса сил и интересов в том или ином конкретном регионе. Эффективность формата во многом зависит от того, насколько объективно в нем представлены как непосредственно стороны конфликта, так и заинтересованные страны, имеющие в регионе наибольший вес. Формат Минской группы за все время своего существования эволюционировал. Одним из важных аспектов этой эволюции было решение Будапештского саммита 1994 года о создании института сопредседательства. Этот институт и сам находился в процессе развития. Если до 1997 года были две страны-сопредседателя (вначале Россия и Швеция, а затем Россия и Финляндия), то в 1997 году сопредседателями стали три страны – Франция, США и Россия. Это действительно позитивное развитие, ведь трехстороннее сопредседательство более соответствует реальному геополитическому раскладу сил и интересов в регионе, тем более что сам состав Минской группы далек от такой характеристики. Так, постоянными членами Минской группы являются Беларусь, Германия, Италия, Швеция, Финляндия, Турция, Армения, Азербайджан, а также тройка ОБСЕ, т.е страна, на данный момент председательствующая в ОБСЕ, ее непосредственные предшественник и преемник. Однако понятно, что ряд стран — постоянных членов МГ не имеет реальных рычагов воздействия на ситуацию в регионе и даже не преследует здесь сколь-нибудь значимых интересов. Между тем такая страна, как Иран, вообще здесь не представлена. Другим негативным аспектом Минского формата является то, что участие Нагорно-Карабахской Республики в переговорном процессе заморожено вот уже более 10 лет. Это можно назвать самым большим пробелом в формате Минской группы.
Тем не менее потенциал Минской группы все еще не исчерпал себя. Достаточно сказать, что в поддержание мира в зоне карабахско-азербайджанского конфликта весьма весомый вклад вносит именно Минская группа, особенно страны-сопредседатели. Конечно, последние события в мировой политике уже оказывают и еще будут оказывать влияние на нагорно-карабахское урегулирование, в частности на его формат. Прозвучала турецкая инициатива, на начальной стадии — иранская инициатива…
Однако в любом случае, при любом формате в обязательном порядке НКР должна быть признана стороной конфликта и стороной переговорного процесса, все решения должны приниматься на основе консенсуса и по формуле "ничего не решено, если не решено все". Только при условии соблюдения данных принципов можно будет ожидать подвижек в карабахском урегулировании.