Известный журналист Грация Багдасарян 40 лет своей жизни отдала журналу "Советакан Арвест", работа в котором была для нее смыслом жизни, источником энергии и вдохновения. Когда журнал закрыли, для Грации наступили трудные дни. Пережить этого она не смогла… Грация много ездила, встречалась в разных странах с представителями культуры — армянами и арменоведами — и писала о них, знакомя читателей с их жизнью, творчеством. В 1975 году она поехала в Чехословакию, чтобы встретиться с друзьями Людмилы Моталовой, записать их рассказы о Людмиле, чья роль в деле пропаганды в Чехословакии истории и культуры армянского народа чрезвычайно значительна.
Л.Моталова — филолог, арменовед, переводчик, работала в Академии наук Чехословакии. Она написала разделы об армянской литературе в трехтомной Истории литератур народов Востока, в чехословацкой и востоковедческой энциклопедиях. В переводах Л.Моталовой в Праге вышли в свет рассказы А.Бакунца, поэмы А.Туманяна, "Избранное" Е.Чаренца, "Абул Ала-Маари" Ав.Исаакяна, стихи П.Севака и многое другое. Она пропагандировала у себя на родине армянскую музыку, переводила средневековые хоралы, организовывала концерты армянских композиторов. Людмила Моталова скончалась в 1975 году. Ей были посвящены статьи и очерки Грации Багдасарян, которая, как и ее героиня, "не ожидая ничего взамен, творила добро, неся людям пользу и радость". Предлагаем вашему вниманию фрагменты из статьи Грации Багдасарян о Людмиле Моталовой, написанной после поездки в Чехословакию в феврале 1976 года.
Нет армянских колоний в Чехословакии. И не было никогда. И сегодня по пальцам пересчитаешь армянские семьи в этой стране. Тем не менее Чехословакия в наши дни удивительно дорога и близка сердцам армян, где бы, в каком краю света они ни жили. Не в том ли причина наших особых чувств, что земля чешская подарила нам Людмилу Моталову?.. Породила — и увы! Так безвременно приняла в свое лоно это "небесное создание с хрупким сердцем", человека, ставшего для нас воплощением благородных устремлений своего народа, символом самоотречения, преданности, но и силы, борьбы и преодоления. Образ страны всегда связан с ее людьми. 
Как же прекрасно, что рядом с близкими нам именами Гашека и Дворжака, Сметаны и Чапека мы произносим теперь и ее бесконечно родное имя — Людмила Моталова! Имя, которое отныне будет с благословением упоминаться в ряду вдохновенных глашатаев нашей культуры…
Я отправляюсь в Чехословакию по визе, которую уже опередила весть о ее кончине. Еду в городок, где живут ее родители, где семейная усыпальница Моталов. На перроне я обратилась к одной пожилой чешке: "Как найти дом доктора Мотала?" Узнав, что я из Еревана, женщина зарделась: "Я знакома с поэзией Исаакяна, читала "Абул Ала-Маари"… Но, прочтя "40 дней горы Муса" Франца Верфеля, лучше поняла, почувствовала вас, армян".
Вспоминает литературовед Вацлав ЧЕРНИ:
"Все ее помыслы были связаны с Арменией"
Восстанавливая в памяти ее образ как ученого, сотрудника Института ориенталистики, попросту человека, вновь и вновь мы убеждаемся в том, что вся ее жизнь, все помыслы были связаны с Арменией. Она стремилась навести мосты духовной близости между нашими народами и за свою короткую жизнь во многом преуспела на этом поприще.
Помимо литературных переводов Людмила на протяжении многих лет регулярно готовила радиопередачи об армянском изобразительном искусстве, литературе, музыке, общественной жизни, выступала с лекциями, проводила беседы в самых разных аудиториях. С другой стороны, она многое сделала для популяризации чешской культуры у вас на родине и в армянской диаспоре.
Последний раз я был в Армении в 1965 году и уже тогда обратил внимание, что, услышав слово "чех", случайные собеседники буквально рефлекторно произносят ее имя. Людмила была тесно связана со многими армянскими художниками. Вскоре по возвращении из последней поездки она получила неожиданный подарок — свой портрет от художника Г.Григоряна (Джотто). По-моему, живописец сумел уловить и передать ту внутреннюю борьбу, которую вела Людмила с болезнью каждый день, каждый час. А между тем тщательно скрывала ее, являя себя миру деловой и энергичной, уверенной и целеустремленной.
Наше арменоведение по существу целиком связано с именем Людмилы Моталовой. Разумеется, и до нее у нас делались переводы армянской литературы. Так, в 1912 году были изданы "Хент" Раффи, "Хаос" Ширванзаде, отрывки из Хоренаци, Бюзанда и других. Но это были спорадические попытки, и не на должном уровне. Только с появлением Людмилы эта работа приобрела столь большой размах. Моталова планировала представить армянскую литературу систематически, во всей полноте — от древних классиков до наших дней, включая фольклор и творчество писателей диаспоры. Я сам тоже был арменистом, но с приходом Моталовой увидел себя в столь невыгодном сопоставлении, что добровольно и втихомолку покинул эту арену.
МОИ АРМЯНСКИЕ ДНИ И НОЧИ
О себе рассказывает Людмила Моталова:
Рассказывает строками, взятыми из многочисленных писем, которые она посылала в Армению и которые по-своему повествуют о жизни их незабвенного автора. Здесь подобраны выдержки из писем к архитектору Л.Бабаяну и литературоведу А.Аристакесяну, с любезного согласия адресатов, а также из писем ко мне, журналистке Г.Багдасарян.
…Я очень счастлива, что получаю место в академии. Вы знаете, это единственная возможность работать дальше в арменоведении. Надежды было мало: в первый раз требуется работник-арменист, до сих пор там специалистов не было. Объявили конкурс, пригласили всех, кто занимается этим делом (включая доктора Едличку). А дали мне. Просто не верилось. Хочу работать усердно, чтобы оправдать их выбор.
…В своей научной работе я начинаю заниматься грабаром. Потом хочу проводить анализ старых текстов с точки зрения их лексики… Цель будет в том, чтобы, отталкиваясь от словарного состава, получить новые данные о реальной жизни народа того времени. Придется также познакомиться, хотя бы бегло, с историей древней Персии и персидским языком. Сейчас очень поздно, и вновь не уснуть. Давай побеседуем немного… Помнишь строки моего любимого Чаренца? Вот, скажем (перевод построчный):
Ночь напролет больной, безумный,
Я мечтал о солнце.
Но вокруг было все блекло, немощно,
Слов не было, и солнца не было.
Услышав хотя бы эти слова, уже можно полюбить армянский язык. И навек — правда? Читаю Нарекаци, очень он подходит к моему теперешнему настроению. Вот тебе на прощание две строчки:
Внемли тревожным стенаньям моим
И избавь от грядущих сомнений…
…На той неделе еду в Моравию, где буду выступать с докладом об Армении. В течение трех дней — 5 докладов… В следующее воскресенье опять публичная беседа с молодежью в одном из пражских музеев…
Я написала рецензию на номер французского журнала "L`Europe", целиком посвященного Армении. Статья будет печататься на английском языке в нашем журнале. В течение двух недель надо сделать очерк о М.Манушяне. Я перевела его последнее письмо к жене, хочу еще написать краткую биографию. Когда в мое одиночество вкрадываются тоска и грусть, выбираю стихи, которые мне раньше были дороги. И иногда в такие минуты сажусь за фортепиано. …Все время привлекает Нарекаци. Ты можешь достать? (У меня только новоармянский перевод.) Знаю, что пока ничего с этим не могу делать, но чем-то меня сильно потрясает, хочется как следует познакомиться, разобраться…
…Поэт В.Голан звонил, что окончил работу над переводом "Абул Ала-Маари" Исаакяна. Очень рада. Этому переводу я придаю большое значение, произведение ведь мировое. Я начала работать над ним еще в 1957 году. Теперь надо подготовить для издания. …Поэтический перевод "Абул Ала" (с Голаном) окончила, и можно заняться изданием. Я как раз приступаю к предварительным работам для написания вводной статьи. Перевод чудесный! Я сама не представляла, что вообще кто-нибудь может выполнить эту сложную работу так хорошо. Если книга выйдет, она станет большим событием. Видимо, состоялось это весьма редкое совпадение натур двух поэтов.
…Вернулась с вечера Чаренца. Страшно уставшая, прямо на пределе сил. Но подбадривает сознание того, что хорошее дело сделано. Хорошо получилось. Слушатели очень чутко воспринимали стихи и музыку, в целом было очень внушительно — суггестивно, наверное, никто не остался равнодушным. Я уверена, что все эти люди, присутствовавшие на сегодняшнем вечере, и впрямь будут интересоваться армянской культурой. Я отдала этому вечеру очень много из самой глубины своей души — оттого чувствую смертельную усталость и слабость. Но вижу, что и люди понимают, когда говоришь с ними от всего сердца. Когда видят, что ты любишь то, о чем говоришь, тогда тебе верят…
…Последние дни мне хорошо работалось дома. Большей частью я занималась текстами о Маштоце. Хочу еще поработать над сочинением Корюна, но для этого надо побывать в университетской библиотеке… Приезжали за мной с радио, сделали запись беседы на тему "Армянская литература в Чехословакии".
…Я стараюсь много работать и много читать, по возможности глубже забыться. Перевела "Альпийскую фиалку" Бакунца, несколько раз возвращаюсь к рукописи, пока результат окончательно не удовлетворил меня. Все-таки художественный перевод — лучшее в мире занятие!.. Целиком окунулась в подготовку юбилея Саят-Новы. Торжественный вечер прошел великолепно, сверх самых радужных ожиданий. Все получилось безукоризненно. Я сама подготовила сценарий и сама же его "поставила." …Какое счастье видеть, как откровение художественного гения приобщает людей к Красоте к Любви, умудряет их и возвышает. Это был один из лучших дней в моей жизни! Кроме того, в фойе института я организовала юбилейные экспозиции, в ноябрьском номере нашего журнала публикую статью и переводы Саят-Новы.
Лежа в постели, окончила переводы из Г.Матевосяна "Жила земли" и З.Халафяна "Где ты был, божий человек?!" Кроме того, закончила работу о развитии армянской литературы до современной классической (до Абовяна), очерк литературы с древнейших дней и статьи о послевоенном этапе. Перевожу Карика Пасмаджяна. Потом еще подготовила цикл (5 частей) об армянских народных инструментах для радио. Передачи уже идут.
В связи с музыкой: ты, наверное, не в курсе, что Тигран Мансурян посвятил мне новое сочинение для голоса и камерного ансамбля на слова нашего поэта В.Голана. Партитуру я приняла с большим воодушевлением, глубоко тронута: вот это настоящая дружба двух культур, которая проявляется делом. И еще: моя подруга-художница, которая оформляла Севака и сказки, на днях закончила иллюстрации для английского издания Севака. Все это очень радует меня и облегчает жизнь, наполняя ее истинным смыслом и целью.
…Окончила подготовку передачи о средневековом духовном песнопении (на 45 минут). Позавчера сама сделала звукозапись текста. Прозвучат таги и шараканы V-XII веков. Работа, для меня хоть и довольно трудная, приносила огромное душевное удовлетворение.
…Вчера сдала рукопись книги "Десять поэтов", а также вторую корректуру моих новых переводов из Исаакяна. Десятью жизнями жила, десятью мирами, эмоциями, напряжениями, переживаниями… Все это вы, армяне, ни одна из этих десяти жизней не моя, но в них сгораю и испепеляюсь.
…Мои армянские дни и ночи — энтузиазм, непосредственность, глубина, целенаправленность — все ушло. Остается лишь бесконечная цепочка воспоминаний, да моя грусть-тоска. За окном — снег, выпавший на первые весенние цветы. И не белый, ереванский, а так, какая-то сероватая жижа… …Могу тебя обрадовать вот чем: случайно напала на радиопрограмму мировой любовной лирики, как оказалось, весьма интересную и хорошо составленную. А венчала передачу "Любовь" Паруйра, причем в отличной декламации. Я, конечно, ликовала. Ведь это означает, что творчество Паруйра вошло в наше (чешское) культурное сознание, что оно у нас признано и имеет свое место.
Так прожила свой недолгий век Людмила. Прожила, отдав людям все до последней капли, "каждый день творя что-то доброе, принося какую-то пользу" и не боясь встретить свой роковой час с открытым забралом и чистой совестью. А смерть все время подстерегала ее и прокралась к ней подло и воровато, под покровом ночи. Но и сама, ужаснувшись содеянному, четыре дня и четыре ночи не решалась возвестить о своей отвратительной победе. В чешской песне поется: "Они не умерли, их ищите среди живых, и на могиле их — крест, указывающий дорогу к людям и к миру".