… Я проснулся на рассвете в карсской гостинице "Темел" и словно вновь очутился в мире снов и удивительных грез. Неужели я и впрямь ночевал в Карсе, в одной из гостиниц родного Карса, по прихоти жестокой судьбы с такой легкостью отчужденного от армянства?..
Накануне, пересекая грузино-турецкую границу, мы, как это ни удивительно, так и не почувствовали, что прибыли в другую страну. Наша группа, состоявшая из армян Диаспоры и Армении, по единодушному мнению, ехала на родину, в родной дом — хоть и плененный-отчужденный, но все-таки родной очаг. До Карса машина мчалась по бесконечным извилистым поворотам покрытого кое-где лесами исторического Тайка. На первой же остановке, где уже сильно чувствовалась близость Карса, я набрал горсть плодов с растущих вдоль обочин кустов карсского шиповника кораллового цвета.
После завтрака бродим по старым кварталам Карса. Повсюду действительно бурное строительство, которое обрело размах в последние годы. Видимо, с целью изменить состав курдского населения города здесь расселяют иммигрировавших азербайджанцев. А очень похожие друг на друга кварталы новостроек поглощают последние образцы выстроенных армянами домов, и без того скудеющих день ото дня…
Вот знаменитая несокрушимая крепость Карса (над ней флаг Ататюрка), откуда открывается знакомая по фотографиям начала прошлого века панорама города: старая мэрия, мост Вартана, церковь Аракелоц, которая внутри уже превращена в мечеть, а сейчас уже и снаружи исламизируется – вся в строительных лесах… Интересно, что сделают со статуями двенадцати апостолов, изваянных вокруг купола?…
Для кого из армян не является мечтой и грезой, тоской и раной Ани?..
Единственный раз я видел развалины Ани почти двадцать пять лет назад — с советской границы. Это был незабываемый весенний день, когда, пробравшись с помощью советских офицеров на нейтральную зону, я прямо-таки обомлел, увидев чудо — нашу тысячелетнюю столицу. Тогда гораздо больше было целых, сохранившихся церквей, и картина была неописуемо потрясающей…
Сегодня я впервые вступаю на заветную землю прославленной столицы. Вот через дверь Аваг (Старшую дверь) входим внутрь полуразрушенных-полувосстановленных могучих стен постройки аж смбатовских времен: мы словно в средневековом европейском городе… Символический миг… Напротив нас граница сегодняшней Армении – противоположный берег Ахуряна, где ясно видны с грохотом работающие в каменоломне машины, даже вьющийся из них дым… Сотовые телефоны работают здесь точно так, как в Армении. Мне хочется позвонить сестре, сказать, что мы только что вошли в Ани, но страшное волнение не дает говорить… И поговорить удается то ли с шестой, то ли с седьмой попытки … И на этот раз волнуется сестра…
Опередив группу, я дохожу до церкви Тиграна Оненца на краю ущелья; турки называют этот разукрашенный фресками храм Нахшлы килиса (Узорная церковь). В полном одиночестве восхищаюсь чудесным строением, немного поблекшими красками сохранившихся наружных фресок и вдруг слышу за стенами турецкий говор. "Наверняка внутри группа азербайджанцев", — думаю я, вспомнив, что недавно точно такая же, как наша, газель, но с азербайджанским флагом остановилась у ворот… Я вхожу, и выясняется, что там находятся турецкие архитекторы, включенные в группу реставраторов этой церкви. Они вежливо отвечают на мое приветствие по-турецки, равнодушно оглядывают мою сорочку с надписью "Армения", приобретенную в Ереване специально для этого путешествия, и продолжают свою работу…
Самым впечатляющим, однако, является Кафедральный собор. Это святилище, которому более тысячи лет, как будто вчера выстроено. Просто изумляешься, каким образом в такие далекие от современных строительных технологий времена нашим златоруким мастерам удавалось строить такие "тысячу лет подающие голос" прочные соборы. В таинственной тишине зажигаем свечи, привезенные из церкви Ахалкалака, потом я пытаюсь вспомнить "Вардананц шаракан" Шнорали, а Астхик подпевает мне.
Астхик по профессии физик. Ровно 21 год назад с группой туристов мы ездили в Нахиджеван, а сегодня по удивительной случайности вместе оказались в Западной Армении. Астхик узнала меня еще во время первого завтрака в гостинице "Берлин" в Гюмри. Вначале я удивился: где мы познакомились с этой женщиной, так похожей на армянку из диаспоры? Но тут же выяснилось, что родилась она в Аштараке, по отцу – ванка, и едет посмотреть именно Ван-Васпуракан…
Всю дорогу по возвращении из Ани и в последующие дни и месяцы меня не покидали сжимающие сердце образы разрушенного и полуразрушенного Ани – покосившийся храм Гагикашен, рассеченная надвое церковь Спасителя, пока еще целая церковь Святого Григора Абугамренц… Покидая древний город, я посылаю моей коллеге, с которой мы обычно поем, когда собираемся компанией, знаменитую песню на слова Ованеса Шираза "Увидеть Ани, потом умереть…", телефонное сообщение: "Увидел Ани, могу умереть…"
Еще не опомнившись после Ани, мчимся в Игдир. Вот прочно прилепившийся к границе Армении Кохбасар, поселение Кохб, на территории которого виден один из двух знаменитых солерудников древней Армении, – с расположенными на косом склоне серо-зеленоватыми скважинами, а плодородное поле Сурмалу — словно близнец Араратской долины…
Обеду в Игдире мешает Рамадан. Руководителю нашей группы Ашоту Согомоняну не советуют останавливаться в этих краях, и мы, так и не увидев Цолокерт, некогда бывший армянским, едем в Баязет. К востоку от города воскресает на горе знаменитый Баязет – историческая крепость Даройнк, немного ниже нее – прославленный дворец Исхак паши, в котором явно воплощены традиции армянской архитектуры…
Солнце уже клонится к закату, когда мы добираемся до водопада Беркри. Восхищаясь водопадом, идем по качающемуся деревянному мосту в открытый ресторан на берегу ущелья. Зажаренная речная форель дополняет бурные впечатления дня, хотя самое впечатляющее еще впереди… В Беркри, который турки называют Мурадие, чувствуется близость Вана, и ощущение скорой встречи уже приятно сжимает наши сердца…
Первая встреча с Ванским озером – на закате, у острова Лим. И именно в этот момент из кабины водителя вдруг громко слышится песня "Поеду в мою Киликию", исполняемая так задушевно, с такой жгучей тоской… Девушки плачут навзрыд…
В гаснущих лучах заката озеро наряжается в сиреневые и фиолетовые тона, напротив Сипан – наша легендарная гора, вся доверху укутанная абрикосовыми лучами ванского солнца… Неужели это не сказка, неужели это райская страна Армения?..
Немного погодя мы в городе Ване, в нашей самой древней и самой славной столице. Боже мой, каким родным кажется мне этот впервые увиденный город… Так и хочется весь вечер бродить по улицам… С моими младшими друзьями, горше всех плакавшими по Вану, шагаем по его улицам и не можем насытиться. Нуне — из Гориса, Ануш – из Алаверди, обе учительницы истории. Они приехали, чтобы своими глазами увидеть безмолвных свидетелей нашей истории и рассказать своим питомцам. Нуне замечает в Ване нечто необычное: по улицам города ходят под руку, почти в обнимку… множество парней.
Оказывается, в Ване живут полмиллиона курдов и около двадцати тысяч "скрытого" омусульманенного армянского населения… Ах, эти ставшие "чужими" ассимилированные армяне… Мы замечаем их почти на каждом шагу… При виде их у меня возникает непонятное, необъяснимое, двойственное чувство… Никогда не подумал бы, что в глазах у встреченных на улице говорящих по-курдски или по-турецки людей я замечу какое-то непонятное близкое родство… Для их родителей и дедов единственной надеждой на спасение было принятие мусульманства. Но удалось ли врагу победить их, уничтожить стремление к свободе, национальную идентичность? Ответы на эти вопросы я частично получу через два дня — в старом квартале Муша… А в этот момент я покупаю для моих родных серебряные украшения в киоске на Хачпохане — главной улице Вана, очкастый рыжий хозяин которого — омусульманенный армянский ремесленник.
Сентябрь 2007 – февраль 2008,Карс – Ереван
Перевод с армянского – Анаит Хармандарян
Продолжение в следующем номере