В большом зале Дома художника проходит выставка живописи Карена Агамяна, председателя Союза художников Армении, заслуженного деятеля искусств, профессора, лауреата и прочая и прочая. Перечисление титулов этого художника займет немало строк, а посему опустим подробности и попробуем отрешиться от регалий.
Перед нами ретроспектива, включающая в себя произведения, созданные примерно за последние тридцать лет, одного из самых своеобычных и неоднозначных армянских художников своего поколения. Творчество Агамяна сложно для восприятия, тут трудно обойтись простым "нравится-не нравится", то есть можно, конечно, и так, но все же что-то мешает просто обойти зал, посмотреть на картины и спокойно уйти. Честное стремление разобраться в собственном ощущении, которое вызвано работами Агамяна, заводит в дебри психологии, точнее, того ее ответвления, которое занято проблемами бессознательного — психоанализа. Ведь взгляд этого художника неизменно направлен вовнутрь, в мир своих переживаний и ощущений, большая часть которых не может быть осознана.
В свое время сюрреализм в лице своих отцов-основателей провозгласил приоритет внутреннего над внешним, неосознанного над осознанным, но Агамян не сюрреалист в привычном понимании. Он никогда не вываливает на зрителя клубок своих видений — мол, разбирайтесь сами. Его картины не перегружены мало связанными между собой деталями, напротив, они предельно просты: основой композиции обычно становится одна или несколько фигур, написанных среди ничем не заполненного пространства. И все же если попытаться притянуть искусство Агамяна к какому-либо известному направлению в искусстве, то ближе всего оно к сюрреализму. В его творчестве размываются грани пространства и времени — то, что изображает художник, нельзя приписать ни к какому времени и пространству. "Здесь и сейчас" в агамяновском понимании не существует, даже если он пишет что-то вполне конкретное. Для него есть "где-то и когда-то", его персонаж — это "некто", даже не обязательно человек (но об этом немного погодя).
Надо сказать, что в глубине подсознания, там, где властвуют влечения и страхи, в этом своеобразном царстве теней Агамян чувствует себя вполне уверенно. Он нашел свой собственный способ извлечения на свет скрытого, да еще и придавать ему эстетическую форму, а это дорогого стоит. Именно об этом написаны тома теоретических трудов и практических руководств, именно за этим идет человек к психологу, священнику, к другу, способному тебя понять (если повезет). Это как раз та цель, которой не удается достичь большинству людей. Ради того, чтобы разобраться в себе, человек вглядывается в зеркало, пытается разгадать свои сны, пишет дневники, а художник берется за кисть. В картинах Агамяна одновременно несколько реальностей. Обычно у него два персонажа — Человек и его Тень, причем зачастую эта тень противоположного пола. Это с тенью ведутся задушевные беседы, с ней же выясняются отношения, к ней предъявляется счет и ей в конце концов, как в одноименной пьесе Е.Шварца, говорится: "Тень, знай свое место".
В науке с легкой руки знаменитого психолога Карла Густава Юнга утвердился тезис о том, что глубоко внутри личности каждого мужчины скрыта женщина — Анима, и наоборот: в бессознательном женщины скрыт мужчина — Анимус. Наши отношения с окружающими вообще и представителями противоположного пола в особенности зависят от нашей способности наладить контакт с этой частью собственной души. Отвергая свою Аниму, отрицая само ее существование, никогда не найти пути к другому. По-простому говоря, чтобы принять другого человека со всем сложным комплексом его переживаний, мыслей, в конце концов, поведения, надо сначала принять себя во всей полноте, не отвергая иную часть своей сущности. Мужской персонаж в картинах Агамяна обычно появляется со своей Анимой. Она то в виде тени, то просто прорисована силуэтом или очерчена контуром. Нередко художник изображает множественные фигуры — и мужские, и женские. Этот прием создает ощущение движения в пространстве картины и одновременно протяженности во времени.
Особая роль в творчестве художника отведена манекенам. Ведь манекен — это человеческая форма, заведомо лишенная души, в нем всегда есть нечто отталкивающее, даже пугающее, и эти ощущения тем сильнее, чем больше он похож на человека. У Агамяна манекены общаются, совершают какие-то действия, совсем как люди, но в том-то и дело, что это подмена, причем подмена — обоюдная, двусторонняя. Ведь и человек во многих ситуациях является лишь исполнителем некой функции, незаметно для себя становясь манекеном.
Уже с первых шагов в искусстве в работах Агамяна было много символики, пусть и не очевидной с первого взгляда. Мне жаль, что на выставке не нашлось места его ранним работам, сделанным по договорам: они находятся в государственном фонде, какие-то оказались в других городах бывшего Союза. Даже в произведения на такие, казалось бы, идеологически выдержанные темы, как вступление в комсомол или проводы в армию, Агамян неизменно вводил элементы театральности, переводя сюжет в какую-то иную, сюрреалистическую плоскость. Из работ этого периода на выставке можно видеть только работы более камерного характера, такие как "Утро" или "Семья". В них хорошо заметны те тенденции, которые позже будут развиты художником.
В последние годы тяга к символизму в творчестве Агамяна только усилилась. Его произведения во множестве населяют мифологические персонажи. Но из всех многочисленных мифологических существ Агамян отдает безусловное предпочтение кентаврам. В сущности для него кентавр — иная ипостась все той же темы, та звериная часть человека, с которой ему не дано совладать. Не случайно кентавры в его творчестве появляются с 90-х.
Сначала были кони — характерный для всего мирового искусства символ свободы, позже появился Кентавр — человеко-зверь, для которого стремление к свободе выражается в тяге к разрушению. Не случайно, хотя, возможно, и неосознанно кони в ранних работах ("Прыжок в никуда") белые, а кентавр — черный ("Черный Кентавр"). И лишь когда удается отделить животное от человека ("Встреча с Кентавром"), с ним можно и поговорить.
Одновременно с мифологическими существами, среди которых помимо кентавров появляются и гарпии ("Красный посев") и черные ангелы, в творчество Агамяна входит и тема войны, разрушения. Он нашел свой способ передачи самых драматичных коллизий. В характерном для себя ключе художник перерабатывает впечатления, находит символический язык, с помощью которого переносит на холст переживание трагедии. Прежде всего — это цвет. Самые драматичные работы ("Умрем или выживем?… в конце поймем", "Спюрк", "Добро и зло") решены в интенсивно красном колорите в сочетании с черным. Вообще у Агамяна цвет, как и вся композиция, глубоко символичен, исполнен множеством смыслов. Он никогда не использует какой-либо элемент в картине просто "для красоты", и в этом самая сильная сторона его творчества, но в этом и минус. Агамян не позволяет зрителю отдохнуть, просто получить эстетическое удовольствие, впрочем, как и себе.
Активно занимаясь многочисленными административными делами на посту председателя СХ Армении, Агамян не перестает задаваться вечными вопросами, вглядывается в такие глубины своей личности, куда мало кто отважится даже просто посмотреть.