Памятники в архитектурном заповеднике
Гюмри по праву считается музеем национального домостроения: строители прошлого оставили нам неповторимую застройку, представляющую весь спектр национального зодчества Восточной и Западной Армении. В 50-60-х гг. уже прошлого столетия новые постройки, естественно, меняли архитектурно-художественный облик города, но удивительное дело — они не заслоняли собой строения прошлого, не ущемляли их архитектурные достоинства. Собственно говоря, тогда иначе и быть не могло: архитекторы и строители нового поколения учились у своих предшественников.
Благодаря органическому сочетанию старого и нового Лениникан в 80-х годах стал уютным и комфортным городом. Сегодня Александрополь — Ленинакан — Гюмри стремительно теряет свой прежний шарм: и не только потому, что новые и старые постройки были разрушены во время землетрясения, а большей частью по той причине, что оборвалась связь времен, преданы забвению градостроительные традиции прошлого…
На то, что Ленинакан является музеем национального домостроения, впервые внимание обратили первый секретарь горкома партии Р.Арзуманян, председатель горисполкома Г.Асратян и главный архитектор города С.Калашян. По их инициативе в начале 80-х годов ядро города с 1600 памятниками национального зодчества было объявлено архитектурным заповедником, охраняемым государством. В связи с этим была создана реставрационная мастерская с ежегодным объемом работ в 1 млн рублей: означенная сумма кажется мизерной, но ее было достаточно для ремонта жилых домов, нуждающихся в обновлении в первую очередь.
Этим не ограничились: сотрудники научного отдела заповедника занялись сбором народных песен, музыкальных произведений, предметов домашнего обихода, ремесленного производства и т.д., и в особняке купца первой гильдии Дзитохцяна был развернут музей этнографии и городского быта. В залах музея невольно ощущаешь зависть к александропольцам, во второй половине XIX столетия фактически заново отстроившим свой древний город, их характеру и мироощущению, которые гармонировали со всей городской средой.
Правда, при организации архитектурного заповедника не обошлось и без ошибок: были снесены мастерские ремесленников, старые гюмрийские бани и другие гражданские сооружения, якобы мешающие целостному восприятию архитектурного ядра. Бог с ними, с мастерскими (промышленное производство с 50-х годов упорно вытесняло с арены кустарей), но остальные сооружения-то представляли собой национальную ценность. Ошибка эта тем более удивительна, что ее допустили два талантливых строителя, оставивших заметный след в армянском градостроении — Г.Асратян и Сашур Калашян, влюбленный в свой город как истинный гюмриец. Впрочем, сегодня эта ошибка мне кажется ничтожно малой по сравнению с тем, что произошло потом — после землетрясения, в период глубокого безвластия в городе, да и сегодня — в сфере домостроения и организации архитектурной среды.
Сразу после землетрясения давшие обет увековечить память погибших родных, но никогда не бравшие прежде в руки инструменты гюмрийцы заделались скульпторами и каменотесами: почти на всех улицах Гюмри появились именные памятники-родники, аляповатые хачкары и каменные глыбы с надписями "Здесь будет заложен памятник жертвам землетрясения" (но вот уже 20 лет их никто не закладывает).
Иные из этих "шедевров" решением мэрии убрали, но не все: в Гюмри даже у памятников есть "крыша". Уверен, со временем их все же снесут, но как быть с памятниками (их с большой натяжкой можно назвать произведениями искусства), установленными решением городской мэрии в течение последних 9 лет? Правда, их немного, но и этого достаточно, чтобы они звучали диссонансом с архитектурной средой.
Почти все памятники последних лет устанавливались в спешке, к празднованию Дня Гюмри и, естественно, в присутствии гюмрийцев. Исключения не составило и открытие памятника Ашоту Милосердному. В тот день лукавые гюмрийцы гадали, конь или осел под армянским царем, и сошлись на том, что это мул. А кто-то голосом Мгера Мкртчяна спросил друга: "Послушай, дорогой, кто этот Ашот Милосердный, я его в лицо не знаю?"
Думается, не было бы этого недоумения и сарказма, если бы городская мэрия организовала общественные обсуждения макета памятника. Впрочем, даже в этом случае недоумения не избежать: почему именно Ашоту Милосердному — только по той причине, что он царствовал в Шираке и был рачительным хозяином? Но памятники ставятся не малоизвестным историческим лицам, а великим мыслителям, национальным героям, героям народного творчества (например, памятник Давиду Сасунскому на привокзальной площади Еревана). Кстати, специалисты утверждают, что Ашот Милосердный, изготовленный из полиэфира неким скульптором из Еревана, уже расслаивается. Спрашивается, за что же городская мэрия отвалила ему $62 тыс.?
Если хозяйским взглядом обозреть памятники Гюмри, то обязательно подметишь их диспропорции, но главное, что с памятниками у нас сегодня явный перебор. Кто был в Гюмри, тот знает, что от площади Независимости — кольцо Мира до центральной площади всего 5 минут ходьбы. На этом ограниченном отрезке городского пространства глаза разбегаются от памятников.
Площадь Независимости: на пьедестале, где раньше стояла фигура Ленина, теперь стоит Армянка.
Театральная площадь: всего в нескольких шагах от пл. Независимости находится городской драмтеатр им.В.Аджемяна. На Театральной площади десятилетиями в гордом одиночестве восседал патриарх армянской поэзии Ав.Исаакян. Другой варпет армянской поэзии -Шираз, часто посещавший родной Ленинакан, прогуливаясь по городу с секретарем горкома партии Донарой Арутюнян, как-то заметил: "Донара, мое место здесь, рядом с Аво!" Желание мастера исполнил спустя 30 с лишним лет его сын — скульптор Ара Шираз. Казалось бы, все хорошо: скульптуры двух великих гюмрийцев, как бы обрамленные развесистыми деревьями, на фоне драмтеатра. Однако не тут-то было: несколько лет назад на Театральной площади, чуть ближе к театру, установили и памятник великому артисту Мгеру Мкртчяну. Это уже перебор и кощунство: сидит на своем стуле великий трагик в глубоком раздумье, его маски, как он сам при жизни, смеются и плачут. Быть может, над нами?..
Кольцо Мира: о скульптуре Ашота Милосердного уже сказано, а параллельно ему, на улице Николая Рыжкова, весной прошлого года установили и памятник дудукисту в окружении детей. Конечно, нужно напомнить потомкам о традициях прошлого (музыкальных тоже), но, помилуйте, сколько памятников надо установить в Гюмри, чтобы мы наконец поняли, что город был кузницей музыкальных талантов? Думается, для этого достаточно было и памятника ашугам Дживани и Шераму у городского парка. Кроме того, есть серьезное подозрение, что автор этого абстрактного дудукиста просто-напросто всучил мэрии свою работу, до этого забракованную кем-то…
Центральная площадь и бульвар за церковью Аменапркич. Осенью прошлого года на центральной площади был установлен памятник Вардану Мамиконяну и его сподвижникам. Этот скульптурный ансамбль, пожалуй, — самая удачная работа Артуша Папояна. Рядом за церковью 7 декабря прошлого года по инициативе Н.И.Рыжкова и при поддержке армян России был установлен памятник жертвам землетрясения (автор — уроженец Гюмри, московский скульптор Фрид Согоян). Собственно, на этом месте и раньше стояла скульптура, посвященная жертвам землетрясения (автор — местный скульптор Завен Коштоян). Лет 8 назад его конкурсная работа была признана лучшей, а в ноябре прошлого года решением мэрии ее демонтировали и установили у церкви Св.Акопа в квартале "Ани". Дело не в том, что Ф.Согояну и Н.Рыжкову приглянулся именно этот участок для своего памятника, дело — в нравственном аспекте рокировки скульптур.
Известно, что монументальные скульптурные образы заказывает сама архитектурная среда, гюмрийская же мэрия расставляет их где попало, видимо, по принципу: чем больше — тем лучше. Недавно гюмрийцы стали свидетелями нового противостояния мэрии и другого скульптора — лауреата премии Ленинского комсомола Самвела Петросяна, — автора многих монументальных произведений ("Маштоц", "Микаэл Налбандян", "Шарль Азнавур" и др.). Идея создания монументального образа Анании Ширакаци родилась у него давно: эскизы и макеты будущей скульптуры он представил академику Артуру Тарханяну, тот, загоревшись идеей, прочертил эскиз основания памятника. По задумке авторов 6-метровый памятник общим весом 60 тонн должен был быть установлен на "глобусе". Эта символика придала бы скульптуре глубокий смысл. Однако решением мэрии скульптура будет установлена на бетонном основании (не нарушается ли тем самым авторское право А.Тарханяна и С.Петросяна?). Кстати, мэрия уже подыскала и место (ул.Ширакаци) для этой работы, но более неудачного выбора не могло быть: архитектурная среда и скульптура абсолютно не соответствуют друг другу.
После землетрясения существенные изменения к худшему претерпела и архитектурная среда старого и нового Гюмри. То, что новые армяне (впрочем, как и нувориши всех народов и времен) не блещут эстетическим вкусом, понятно, непонятно другое: почему после землетрясения государство прекратило финансирование заповедника и его мастерской, передав их городской мэрии? Ведь именно после землетрясения они больше всего нуждались в государственной опеке. Проблема сохранения национального культурно-исторического достояния — общенациональная и государственная задача. Гюмрийская же мэрия не мудрствуя лукаво ликвидировала архитектурный заповедник и его реставрационную мастерскую, освободив себя от "лишней" обузы.
Куда мы спешим, перебарщивая во всем и обезображивая человечное лицо Гюмри?