"Мадридские принципы карабахского урегулирования основаны на "парадигме войны", — заявил начальник Института национальных стратегических исследований МО РА генерал-майор Гайк КОТАНДЖЯН, выступая с трибуны Гарвардского семинара в Москве
Создание современной архитектуры международной безопасности трудно представить без выстраивания эффективного диалога и сотрудничества между Москвой и Вашингтоном. Последние развития в российско-американских отношениях открывают новые возможности для формирования гомогенного мирового, в первую очередь европейского безопасностного пространства. Важно то, что руководители обоих государств, выступая перед мировым сообществом, в качестве основы формирования современной системы международной безопасности рассматривают принцип исключения обеспечения безопасности одних субъектов за счет безопасности других. И ныне в качестве основы новой системы международной безопасности предлагается рассматривать не "парадигму войны", а "парадигму мира".
Недавний саммит "двадцатки" в Питтсбурге, 64-я сессия Генассамблеи ООН, Юбилейный саммит НАТО в Страсбурге, московские переговоры президентов США и России в июле, саммит "большой восьмерки" в Аквиле в значительной мере обновили представления об очертаниях региональных разделов глобальной безопасности, формируемой в условиях мирового системного финансово-экономического кризиса.
Регион Южного Кавказа непосредственно вовлечен в сферу стратегических интересов РФ, США, ЕС, ОБСЕ, НАТО и ОДКБ и, соответственно, чувствительно реагирует на изменения взаимоотношений между данными центрами силы. Придание Америкой после прихода к власти президента Барака Обамы большего значения "умной силе" в сфере международных отношений создает предпосылки для формирования более сбалансированной системы региональной безопасности на Южном Кавказе с вовлечением в нее региональных структурообразующих элементов и связей.
Поиску оптимальной архитектуры региональной безопасности на Южном Кавказе способствуют консультации вокруг перспектив регионального сотрудничества в рамках новой программы ЕС "Восточное партнерство". Новые возможности для укрепления региональной безопасности открылись инициативой президента Армении по развертыванию без предварительных условий армяно-турецкого диалога вокруг возможностей установления дипломатических отношений между Арменией и Турцией, а также снятия Турцией блокады Армении.
Сбалансированное участие Армении в различных организациях международной безопасности, ее внешнеполитические инициативы направлены на увеличение потенциала международной поддержки стабильности на Южном Кавказе, осуществляемой ООН, ОБСЕ с ее Минской группой, ОДКБ с помощью создания Коллективных сил оперативного реагирования, НАТО посредством программы "Партнерство во имя мира", ЕС с его интеграционной программой "Восточное партнерство", форумами Организации Черноморского экономического сотрудничества, а также политико-дипломатическими усилиями России, США, Франции и самих региональных акторов.
Особого внимания в контексте обеспечения безопасности на Южном Кавказе заслуживает подписание в ноябре 2008г. по инициативе российского президента Майндорфской декларации по карабахскому урегулированию главами государств Армении, Азербайджана и России, а также совместное заявление президентов стран — сопредседателей Минской группы ОБСЕ в июле 2009 года относительно Мадридских принципов урегулирования карабахского конфликта, в котором государства-посредники выражают свою поддержку лидерам Армении и Азербайджана на пути мирного разрешения карабахской проблемы.
Обнадеживающим фактором невозобновления войны в Карабахе, чреватой катастрофическим подрывом региональной безопасности, является согласие конфликтующих сторон с предложением сопредседательства Минской группы по принятию в качестве базовых принципов урегулирования и разрешения карабахского конфликта трех основоположений Устава ООН – "неприменение силы", "территориальная целостность" и "свободное самоопределение народов". На процесс поддержания мира на Южном Кавказе безусловно положительно влияет непрерывающийся диалог между главами Армении и Азербайджана, сопровождаемый поддержкой глав государств России, США и Франции, а также консультациями сопредседательства Минской группы.
Хотелось бы особо выделить необходимость достижения такого взаимоприемлемого согласия между сторонами, где основой примирения является обоюдное стремление к миру, а не "угроза войной". Система Мадридских принципов безусловно имеет положительные стороны, так как в ней отражены провозглашенные сопредседательством Минской группы вышеназванные базовые принципы. В этом плане трудно переоценить вклад России, США и Франции в продвижение Минского процесса мирными средствами. Вместе с тем следует принять во внимание претензии специалистов, в том числе наших американских коллег, к оправданности некоторых особенностей внешней политики администрации президента Джорджа Буша. В широком смысле речь идет о доминировании в безопасностном мышлении бушевской администрации военного аспекта и, соответственно, предпочтении силовых инструментов в разрешении внешнеполитических проблем, в том числе региональных международных конфликтов вокруг реализации права на свободное самоопределение, которые в соответствии с Первым Дополнительным протоколом к Женевским конвенциям 1949 года идентифицируются как национально-освободительные и антиколониальные.
К сожалению, данные претензии могут быть отнесены также к некоторым подходам к разрешению карабахского конфликта. В случае с Мадридскими принципами вышеуказанная методологическая ошибочность бушевской администрации отражается в том, что в основе урегулирования и разрешения карабахского конфликта положена "парадигма войны", а не "парадигма мира". Данный подход удерживает поиск мирного разрешения конфликта в контрпродуктивном формате "угрозы возобновления войны". В значительной мере этим можно объяснить то, что азербайджанская сторона в качестве "основного компромисса" представляет "готовность не возобновлять военные действия". Другими словами, в данном подходе к разрешению карабахского конфликта, базирующемся на "парадигме войны", отсутствует механизм стимулирования Азербайджана к встречным равноценным компромиссам, нацеленным на реалистическое продвижение к прочному миру. Этим можно объяснить многократное превышение азербайджанской стороной потолков по наступательным вооружениям, установленным Договором ОВСЕ, а также открытую пропаганду интенсивной подготовки Вооруженных сил Азербайджана к возобновлению войны не только во внутринациональной аудитории, но и с международных трибун.
Здесь уместно вспомнить более реалистическую позицию президента Гейдара Алиева на переговорах весной 1994 года с армянской и нагорно-карабахской сторонами о заключении при посредничестве России перемирия по итогам войны, развязанной азербайджанским президентом Аязом Муталибовым и лидером Народного фронта Абульфазом Эльчибеем. Данная позиция со слов непосредственных участников переговоров в мае 1994 года заключалась в готовности признания Азербайджаном факта существования Нагорно-Карабахской Республики, созданной путем референдума в соответствии с действовавшим в 1991 году перестроечным законодательством СССР. Таким образом, признавалась легитимность выхода Нагорного Карабаха из состава Азербайджана вместе с Лачинским и Кельбаджарским районами, соединяющими Нагорно-Карабахскую Республику с Республикой Армения. Взамен президент Гейдар Алиев вел переговоры о возможности возвращения остальных территорий из зоны безопасности, созданной силами самообороны Нагорно-Карабахской Республики в результате отражения агрессии, развязанной против нового легитимного армянского государства прежним руководством Азербайджана. Таковой была суть консультаций в 1994 году вокруг взаимных компромиссов по коренному разрешению карабахского конфликта и установлению прочного мира между армянским и азербайджанским народами.
Итак, на базе именно "парадигмы мира" власти Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха 15 лет назад воспринимали реалии, сформировавшиеся в Восточном Закавказье в соответствии с Законом СССР "О выходе союзной республики из состава СССР" и нормами международного права – в преддверии распада СССР и по итогам войны, развязанной президентом Муталибовым против легально самоопределившегося Карабаха.
Команда президента Барака Обамы дистанцируется от ориентированности безопасностной стратегии администрации Джорджа Буша на "жесткую безопасность" с преобладанием фактора военной силы. Оглашение новой администрацией США "умной силы" в качестве системообразующего и доминирующего параметра безопасностной политики создает предпосылки для пересмотра методологической основы процесса карабахского урегулирования. В этих новых условиях переориентация Мадридских принципов, сформированных в значительной мере усилиями прошлой администрации США, с "парадигмы войны" на "парадигму мира" может стимулировать все три стороны конфликта на равноценные компромиссы в пользу установления прочного мира на Южном Кавказе.
Силы, пытающиеся разрешать региональные национально-освободительные конфликты путем возобновления колониальных войн, со всей очевидностью должны вынести трезвые уроки из трагических итогов прошлогодней войны в Грузии. В связи с этим совместный поиск мирных путей и средств компромиссного разрешения карабахской проблемы с соблюдением трех вышеотмеченных основополагающих принципов международного права, сформулированных в Уставе ООН и взятых на вооружение Минской группой ОБСЕ, приобретает стратегический калибр и может стать основой обеспечения стабильности и безопасности на Южном Кавказе.
Важным подспорьем для разрешения карабахского конфликта является непрерывающийся диалог между главами Армении и Азербайджана Сержем Саргсяном и Ильхамом Алиевым в контексте установления в регионе атмосферы взаимного понимания и доверия. Налаживанием продуктивного диалога между США и Россией, президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым на основе "парадигмы мира" и принципа "умной силы" открывается уникальная возможность для стран Южного Кавказа привнести свой вклад в строительство сбалансированной региональной безопасности, создавая предпосылки для достижения прочного гарантированного мира посредством равноценных взаимных компромиссов, а также программ регионального и трансрегионального сотрудничества.