Наш собеседник – известный туманяновед, кандидат филологических наук Сусанна ОВАНЕСЯН, автор фундаментальной монографии "Туманян и Кавказское общество армянских писателей", опубликованной в издательстве Национальной Академии наук РА. Именно она стала информационным поводом нашей встречи и беседы. Однако получилось так, что накопившиеся в современном туманяноведении животрепещущие вопросы увели нашу беседу в другую сторону. Но поскольку новоизданная монография уже получила высокие отклики в кругу литературоведов и уже воспринимается как весомый вклад в современное туманяноведение, то мы начали разговор именно с нее.
— В определенном смысле это – многострадальная книга. Она была включена в издательский план Академии наук еще в 1987 году. Тогда я не могла даже представить себе, что ей придется ждать выхода в свет два десятилетия и что ее не увидят дочь поэта Тамар Туманян и мой научный руководитель – академик Эдвард Джрбашян. Я посвятила книгу светлой памяти этих замечательных людей.
— Вы всю свою жизнь изучаете жизнь и творчество Туманяна. Кто для вас Ованес Туманян?
— Туманян для меня – мерило человеческой порядочности, благородства, праведности. Его жизнь и творчество – это Книга жизни, современная Библия армянской действительности. Туманян помогает мне жить в ладу со своей совестью, никогда не поступаться жизненными принципами, помогает стоически переносить несправедливости, которых в нашей жизни хватает. Скажи мне, как ты относишься к Туманяну, и я скажу, кто ты. В моем восприятии Туманян – не только величайший армянский писатель, но и самый совершенный человек. Он был и остается воплощением добра и света, человеческого благородства и великодушия, и в этом смысле в одной плоскости с ним стоят, пожалуй, только Нарекаци и Саят-Нова.
— Нередко приходится слышать, что у нас слишком много пишется о Туманяне. Мне в одной редакции даже сказали – как, опять статья о Туманяне? У нас что, нет других писателей? Как вам такое отношение?
— Не могу себе представить, чтобы в какой-либо российской газете или журнале сказали: "Надоели вы со своим Пушкиным". Кстати, ассоциативная, сопоставительная линия Пушкин-Туманян всегда остается актуальной. Евтушенко как-то сказал: "Поэт в России – больше, чем поэт" — и российская интеллигенция сделала эту фразу щитом. А ведь Туманян был не просто "солнцем армянской поэзии", не просто "больше, чем поэт", — он был собирательной совестью армянского народа.
Чаренц называл Туманяна "гениальным лорийцем". Самым великим из всех писателей Армении считал Туманяна Арам Инджикян. Левон Ахвердян одну из своих книг, посвященных Туманяну, так и назвал: "Великие о самом великом". Эдвард Джрбашян, говоря о четырех вершинах новой армянской литературы, которыми являются Туманян, Исаакян, Терян и Чаренц, величайшей вершиной считал Туманяна. Паруйр Севак называл Туманяна "хлебом нашим насущным". Исключительно высоко оценивал Туманяна Грант Матевосян, написавший о нем великолепные проникновенные статьи-эссе. Понимаю, что не делаю открытия, но нам всем необходимо осознать ту непреложную истину, что, как бы много мы ни писали и ни говорили о Туманяне, этого будет недостаточно — мы все равно остаемся в неоплатном долгу перед ним.
Вернемся к аналогии Пушкин – Туманян. Роль и значение Туманяна для армянской литературы и армянского народа если не больше, то во всяком случае и не меньше роли и значения Пушкина для русской литературы и русского народа. Но насколько сопоставимы уровни пушкиноведения и туманяноведения? Пушкин изучен вдоль и поперек, создано несколько научных биографий писателя, издана Пушкинская энциклопедия, массовым тиражом издана "Школьная Пушкинская энциклопедия"… Я уже не говорю об огромной библиотеке исследований пушкинистов. Нужно ли говорить, что у нас нет подобного трепетного отношения к нашему самому народному писателю. Более того, со смертью Э.Джрбашяна, Л.Ахвердяна в туманяноведении образовался вакуум, который необходимо восполнить.
— Можно ли надеяться, что в обозримое время будет опубликована Туманяновская энциклопедия?
— Прежде чем приступить к работе над Туманяновской энциклопедией, необходимо завершить и ввести в научное обращение научную, академическую биографию Туманяна, создать летопись жизни и творчества поэта. Это огромный по своему объему труд. Известный русский литературовед Сергей Бочаров, размышляя о проблемах, связанных с биографией Пушкина, пишет: "Биография Пушкина — это такой объем истории и культуры, вместившийся в жизнь одного человека, что справиться с этим объемом одной недолгой жизни не удалось пока никому". Для ориентира скажем, что Арам Инджикян за десятилетия своей исследовательской деятельности написал только хронику самого раннего периода жизни Туманяна — до 1900 года. То есть он даже не заглянул в ХХ век, понимая, что на это ему просто не хватит сил.
Что касается биографии писателя зрелого периода, то в ней нашла зеркальное отражение самая сложная, драматичная, насыщенная судьбоносными событиями эпоха в армянской действительности. Согласитесь, нельзя мириться с тем, что самый важный период жизни поэта, наиболее интересный, насыщенный бурной литературно-общественной, национально-политической деятельностью, то есть зрелый период биографии Туманяна, уже состоявшегося писателя и гражданина, до сих пор остается неизученным, неисследованным. Здесь и первый по-настоящему зрелый поэтический сборник Туманяна 1903 года, и "Вернатун", и кровавые события 1905-1906гг., и два ареста Туманяна, сфабрикованное царской охранкой "Дашнакское дело", его деятельность в качестве председателя в различных общественных организациях, включая Кавказское общество армянских писателей; здесь и Первая мировая война, и Геноцид армян в Османской Турции, и трагическая гибель его сына Артавазда-Артика…
Туманян всегда был на передовой, страшная эпоха буквально перемолола его. Он никогда не прятался, не отсиживался за границей, пока минует лихолетье, он не щадил своих сил. И при этом помогал всем, каждому нуждающемуся, бедствующим писателям, помогал сиротам и беженцам – и это при том, что его семья нуждалась, да еще как! И делал это очень тактично, чтобы не обидеть человека. Так, встретив как-то писателя Атабека Хнкояна (Хнко Апера) и увидев его залатанные одежды и обувь, Туманян дал ему свои последние деньги и заверил, что это деньги Фонда армянских писателей. И в это же самое время он отвечал своим детям, выпрашивающим деньги на учебу: "Нет у меня денег, понимаете?" Сегодня немногие об этом знают, но, когда умер этот великий человек, выяснилось, что он должен различные суммы целой прорве людей. В предъявленном списке было более шестидесяти имен.
— Наверно, все же есть какие-то причины, из-за которых жизнь Туманяна не исследована в достаточном объеме?..
— В не столь отдаленном прошлом такие причины действительно были, причем как объективные, так и субъективные. Во-первых, архивный документальный и филологический материал не был в достаточной степени изучен, систематизирован и надлежащим образом опубликован. В последующие десятилетия увидели свет и пять томов исследований и публикаций, и новое научное собрание сочинений поэта в десяти томах, которые пролили новый свет на жизнь и творческое наследие Туманяна. Другой причиной было то, что в советские годы существовали ограничения идеологического характера, обязательные требования в отношении освещения дореволюционной эпохи. Если при исследовании художественного творчества Туманяна была возможность свободной интерпретации произведений и в этом отношении туманяноведческая мысль могла развиваться относительно свободно, то этой свободы были напрочь лишены исследователи биографии поэта. Непросто было преодолевать запреты и ограничения цензурного характера и объективно осветить связи Туманяна и партии "Дашнакцутюн", его встречи и отношения с такими деятелями, как Акоп Каджазнуни, Симон Врацян, Андраник, Левон Шант, Аветис Агаронян, Никол Агбалян… В те годы невозможно было даже упоминание этих имен, не говоря уже об их совместной борьбе за осуществление национальных идеалов армянского народа. Сегодня это возможно.
Вероятно, отсутствие научной биографии Туманяна является также результатом того чувства неуверенности и робости, которое возникает в каждом ученом-литературоведе, когда он берется за жизнеописание писателя такой величины. Исследователя как бы сковывает ощущение недосягаемости, невыполнимости задачи, рождающееся из осознания огромной ответственности. И тем не менее это исследование должно быть предпринято – с учетом и пониманием того, что создание целостного, всеобъемлющего и завершенного труда просто невозможно по той простой причине, что невозможно объять необъятное, исчерпать неисчерпаемое. В этом был уверен и сам писатель: "Я знаю, что когда-нибудь, конечно, не скоро, моя жизнь возбудит большой интерес и поднимет большой шум… И никто не найдет правды, никогда не скажет…"
— Каковы ваши планы на ближайшие годы?
— Президент республики Серж Саргсян объявил 2009 год Годом Туманяна. В настоящее время я завершила работу над двухтомной научной биографией поэта. Исследование включает 12 очень насыщенных лет его жизни – с 1900-го по 1912-й годы. Монография получилась довольно объемной, каждый том состоит из 600 страниц. В своей работе я опираюсь на добротно выполненный научно-справочный аппарат академического десятитомного собрания сочинений Туманяна, на воспоминания современников о поэте – здесь особняком стоит дочь поэта Нвард Туманян, богатое эпистолярное наследие писателя и семейная переписка, а также огромная россыпь публикаций в периодике начала минувшего столетия, архивные материалы и т.д. Это практически первая научная биография нашего национального поэта, охватывающая зрелый период его жизни и творчества. Надеюсь, что руководство Института литературы и Национальной Академии наук смогут изыскать средства для издания этой монографии. Не хочу загадывать, но собранного и систематизированного материала с лихвой хватит на десять монографий и порядка 50-60 научных статей и публикаций.