МОЙ ДРУГ ПАЯЗАТ
На вопрос о том, что нужно, чтобы стать интеллигентным человеком, Уинстон Черчилль как-то ответил: как минимум три университета – дед, отец, сын. Определение, может быть, и шутливое, но, как и все высказывания великого британца, верное.
Эверт Паязатян, или просто Эрик, как называют его близкие друзья, — истинный армянский интеллигент. Окончил филологический факультет Ереванского государственного университета, работал в секторе театра и кино Института искусств АН Армении под руководством Сабира Ризаева, стал кандидатом искусствоведения. Активно сотрудничал с республиканскими и союзными изданиями, публикуя статьи и рецензии, посвященные кино. Написал и ряд научных театроведческих работ, из которых запомнились статьи, посвященные образу Фальстафа (были напечатаны в шекспироведческих сборниках Академии наук Армении и удостоились очень лестных отзывов Рубена Заряна, основателя армянского шекспироведения).
Позже основным местом его работы (не ошибусь, если скажу любимым) стала киностудия «Арменфильм», сценарно-редакционная коллегия, главным редактором которой он был почти 15 лет. Благодаря широкому кругозору, а также профессиональной востребованности ему удавалось проявлять свои знания также и на Армянской студии документальных фильмов, в издательстве «Советакан грох», на Армянском телевидении, в Армянском педагогическом и театральном институтах. Между прочим, во всех этих учреждениях (исключая, понятно, вузы) он был главным редактором. Позже, переехав в Москву, стал главным специалистом Госкино России, затем – главным редактором киностудии «Союзмультфильм». Один из наших коллег даже шутил по этому поводу, называя его «главным редактором всех времен и народов».
Многие фильмы, созданные на киностудии «Арменфильм» и сегодня считающиеся классикой армянского кино, снимались при активном его участии – и как редактора, и как друга и единомышленника их авторов. Ф.Довлатян и Г.Малян (как и другие мастера нашего кино — Ю.Ерзинкян, Л.Вагаршян, Г.Мелик-Авакян) считались с его профессиональным мнением, ценили Эрика, дружили с ним, по-человечески его любили. То же, думаю, но в гораздо большей степени можно сказать и об армянских кинематографистах следующего поколения – А.Мкртчяне, С.Исраеляне, А.Явуряне и, конечно, об авторе этих строк.
В профессиональном кино, в процессе создания фильма очень важное значение имели художественные и редакционные советы, к сожалению, в новые времена исчезнувшие. Просмотры отснятого материала, обсуждения сценариев, советы, пожелания, а нередко и критика, несомненно, приносили большую пользу творческому процессу, если, конечно, это не превращалось в идеологический диктат. Да, было Госкино СССР, была цензура, но хорошее кино часто появлялось не благодаря, а вопреки этому диктату. Церберство вообще противопоказано искусству.
Эверт Хачатурович это ясно сознавал. Более того, это было противопоказано его характеру, его взглядам и убеждениям. Откройте архивные папки студийных протоколов, обсуждений сценариев или рабочих материалов — вы нигде не найдете в словах Паязатяна ничего бестактного, чиновничьего. Только по существу, только с точки зрения творчества и художественной необходимости, только за честь и достоинство марки «Арменфильма». Благодаря своей кинематографической образованности, своей художнической интуиции он умел подсказывать авторам сценариев и режиссерам нужные творческие решения, интересные драматургические ходы, монтажные акценты. Знаю это по личному опыту, а также по работе с ним моих коллег-сверстников. Эта творческая атмосфера являлась пространством деятельности Эверта Паязатяна, и здесь он блистал. Неудивительно, что еще в 1986 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Армении. Думаю, вполне заслуженно.
Я начал свои заметки с «трех университетов». Хочу к ним вернуться.
Дед Эрика, Николай Самсонович Тер-Сааков, окончил медицинский факультет Московского университета в конце XIX века. Вернулся в родной Гюмри (тогда Александрополь), в дом своего отца, известный тем, что там имелся движок и было свое электричество (редкость для того времени!), и занялся частной практикой. Лечил, говорят, бесплатно тех, кому нечем было платить, и в первую очередь детей. Позже стал директором Дилижанской гимназии в лесу, где учились и проходили курс лечения дети из бедных семей. По семейному преданию, привелось ему лечить и героя освободительного движения Андраника, который на вопрос врача, что с ним случилось, ответил коротко: «Собака укусила».
Отец — Хачатур Амаякович Паязатян — с первых дней Великой Отечественной пошел на фронт. Начал войну младшим лейтенантом, вернулся в звании полковника, в должности начальника штаба артиллерии 89-й Таманской дивизии, штурмовавшей Берлин. Это и были его «университеты». Других в то время и быть не могло…
Как-то мы с Эриком были в гостях у Зория Балаяна. Среди приглашенных был пожилой человек, сосед Зория по даче. Он молча покуривал, не принимая участия в нашей оживленной беседе за столом хлебосольного хозяина. Однако, когда в обращениях ему несколько раз послышалось «Паязат… Паязат…», он обратился к Балаяну: «Зорий, а который из ребят Паязат?» «Вот он, Эрик Паязатян,- ответил Зорий, — главный редактор киностудии «Арменфильм». На что сосед вдруг поднялся с места и попросил разрешения сказать тост. «Слово генералу», — сказал хозяин и назвал фамилию, которую я, к стыду своему, сейчас не помню.
«Прошу всех стоя выпить за настоящего героя войны, моего старшего боевого друга Хачика Паязатяна…» — так начал свой тост генерал. И сказал много других теплых, хороших слов… Помнится, среди множества боевых наград полковника (а у него, не считая четырех орденов Красного Знамени и трех – Красной Звезды, были и другие ордена и медали) он особо подчеркивал орден Кутузова, который присуждался за особый полководческий талант.
Отца Эрика уже не было в живых. Он скончался в возрасте 60 лет, так и на смирившись со смертью жены, Элеоноры Николаевны Тер – Сааковой. Я знал, что после этой потери полковник и двое его сыновей — Эрик и Роберт – жили «под командованием полковника» (так они в шутку называли отца, поскольку он, не имевший до этого опыта в воспитании детей, требовал дома воинской дисциплины, одежду называл «обмундированием», а сорочку — «гимнастеркой»).
Думаю, мой друг Эрик достойно продолжил «университеты» своей семьи, своего рода, кстати, известного в армянской истории с VIII века (представители этой княжеской фамилии были даже патриками — правителями Армении). Однако сам Эрик – человек не публичный, не «тусовочный», как принято сейчас говорить. Не любитель, говоря опять же модным словом, пиариться. Кто не знает его в лицо, скажу, что внешне наш юбиляр импозантный, высокий, красивый. Он нравился и нравится женщинам, всегда умел и умеет вовремя вставить острое и умное слово, сам ценит юмор и не лишен чувства самоиронии. Кстати, думаю, тоже один из признаков интеллигентности…
Признаюсь, я часто на правах близкого друга пользовался этим его качеством – иногда даже злоупотреблял им, придумывая разные розыгрыши, которые, к сожалению, в пересказе теряют свою остроту и актуальность. Скажу только, что в истории эти вовлекались кроме Эрика самые разные люди из нашего окружения, начиная от одного известного певца, которого подозревали в нетрадиционной ориентации, до кассира киностудии Клары, которую мы все очень любили за добрый нрав и доброту (она часто выручала нас до получки). Так, Эрик благодаря подстроенным мною козням в одном случае был вынужден скрываться от назойливого певца, а в другом — сталкивался с супругом доброй Клары — грозным водителем по имени Мрдо (Мартин), который совсем некстати (согласно моему же сценарию) появлялся у кассы в тот момент, когда там с букетом цветов стоял наш друг, чтобы отблагодарить Клару за очередную финансовую поддержку.
Справедливости ради надо сказать, что и Эрик не оставался в долгу. Но отыгрывался чаще не на мне. Больше доставалось другому его другу — Сергею Баблумяну, от имени которого он однажды написал в «Литературную газету» (в пародийную рубрику «Бумеранг») ужасно бездарные стихи с требованием немедленно их напечатать. И при этом добавил, что не будет в обиде, если фамилию автора укажут полностью (редакция тактично фамилии сокращала). Оттуда ответили коротко: «Ереван, Б-яну. Захотели прославиться? Не выйдет».
В конце 60-х годов, когда мне поручили постановку комедийной короткометражки «Неудачник Фанос», мой педагог по театральному институту академик Рубен Зарян (директор Института искусств Академии наук Армении) посоветовал пригласить на картину в качестве редактора Эверта Паязатяна. «Он хорошо знает природу комического на экране, это тема его диссертации («Амбарцум Хачанян в армянском театре и кино») — сказал Зарян, — он будет тебе полезен». Эрик действительно оказался хорошим редактором и еще больше – другом. Как выяснилось, на всю жизнь.
Набрав опыт работы редактора, Паязат (так мы его тоже называем) стал заниматься кинодраматургией — сначала писал сценарии документальных фильмов, затем мультипликационных. Были среди них особо запоминающиеся: документальный — о том, с какими трудностями везли в кафанский Дом культуры дорогой подарок – орган; мультипликационный – о судьбе маленького щенка по имени Чоко (фильм так и назывался — «Чоко», но в титрах Эрик был вынужден поставить псевдоним, поскольку редакторам писать сценарии запрещалось). Такие были времена. Кстати, высокое руководство, назначившее Паязатяна главным редактором «Арменфильма», через полтора года освободило его с этой должности с очень типичной для советских лет характеристикой: «… за серьезные ошибки в идеологической работе…». Дело в том, что человек мягкий и спокойный по натуре, Паязат становился твердым и упрямым, когда дело касалось его взглядов и вкусов, его профессии. «Ленинаканская» прямота ему часто мешала. Не могу сказать, что ему свойственна дипломатическая гибкость с теми, кого он считает людьми «не своей крови». Лишь через два года, уже в перестроечные времена, Эрик вновь возглавил сценарную коллегию студии и поработал целых десять лет – вплоть до переезда в Москву.
После документальных и мультипликационных сценариев наступило время художественных. Скажу без лишней скромности: первым режиссером, пригласившим его на большую художественную картину в качестве сценариста, был я. И не пожалел об этом. Вместе с Тиграном Левоняном мы втроем написали сценарий фильма «Чужие игры», который был успешно принят на всесоюзный экран. Позже, уже осмелев, Паязатян написал сценарий «Заложники», поставленный Сергеем Исраеляном. А сценарий «Стена», написанный им для Фрунзе Довлатяна, судя по отзывам многих наших коллег и специалистов в Москве, мог стать большим успехом как для сценариста, так и для режиссера. Он был запущен в подготовительный период, начались поиски натуры…, но, увы, судьбу фильма перечеркнули другие события: сначала трагическое землетрясение, а затем и политические потрясения…
В Москве мы с Эриком встретились вновь. Дружеские и кинематографические дороги поистине неисповедимы.
В середине 90-х годов на киностудии «Мосфильм» я снимал цикл художественно-публицистических фильмов, посвященных выдающимся мастерам советского кино Юлию Райзману (моему учителю), Ивану Пырьеву и Михаилу Калатозову. Моим соавтором по сценариям был другой выдающийся кинематографист – Анатолий Гребнев. Хотя на «Мосфильме» были свои редактора, я настоял на приглашении Эрика Паязатяна в съемочную группу. Скажу откровенно, «человек со стороны» поначалу насторожил мосфильмовцев, но с первых же обсуждений и просмотров отснятого материала Эрик снискал такое профессиональное уважение и симпатию, что на втором фильме уже сам Гребнев, сценарист известных картин Райзмана и Хуциева, спрашивал меня в своей интеллигентной манере: «А как наш друг Эрик, он не откажется быть с нами и дальше?» Конечно же, нет. А на третьем фильме они с Гребневым даже поменялись местами – Эрик принимал участие в окончательном монтаже, писал дикторский текст, а Анатолий Борисович его редактировал.
В итоге наша трилогия на Московском международном фестивале была отмечена Большой бронзовой медалью братьев Люмьер, чему мы с Эриком, конечно же, были очень рады.
Так Э.Паязатян снова вовлекся в творческую работу и вскоре стал писать сценарии, которые ставились и имели успех. Фильм «Река», снятый по его сценарию режиссером А. Балабановым, был выдвинут на премию «Золотой орел» по двум номинациям, а на Международном кинофестивале PACIFIC MERIDIAN в 2003 году был награжден Специальным призом жюри. Совсем недавно на украинском телевидении с высоким рейтингом прошел сериал по сценарию Э.Паязатяна «Если нам судьба». В скором времени он будет показан и по Первому каналу в Москве.
Сегодняшний Паязат, мой друг Эрик, в свои 70 лет не растерял своих человеческих качеств и творческих амбиций. Он такой же, каким я его знал и 20, и 30, и 40 лет назад. Только поседел, конечно. Внешне такой же импозантный, аккуратно одетый (скромно, но со вкусом), подтянутый. Более умудрен жизненным опытом, познал и трудности, и радости жизни. Работает над новым сценарием. Вместе с тем успевает повсюду, гоняя по Москве на машине, чем меня и удивляет, и восхищает (иначе успевать было бы невозможно) – и за внуком (тоже Эриком) в школу с армянским уклоном, и сыновьям находит время помочь, хотя они и сами готовы оказать ему помощь, когда это необходимо, и Майю свою бережет, чтобы не уставала…
… Иван Бунин как-то заметил, что мы всегда дорожим людьми, которым можем сказать: «А ты помнишь?..» Я очень дорожу дружбой с Эриком. При всей нашей занятости мы периодически встречаемся в одном и том же небольшом кафе, где нас уже знают. По устоявшейся традиции мы там заказываем только чай с лимоном. Это придает нашим беседам какую-то особую тональность. Наверное, чтобы ничего не отвлекало от слов «А помнишь?..»
Темы самые разные. От мировых до личных. От серьезных до смешных. И грустные, к сожалению, тоже. Вспоминаем тех, кого сегодня нет с нами. Словом, беседуем обо всем, что было и есть в нашей жизни.
Эти встречи мы называем «журфиксами». Не знаю, как юбиляру, но мне эти встречи приносят радость (надеюсь, и ему).
Дай бог, чтобы они еще долгое время не прекращались!
Нерсес ОГАНЕСЯН, народный артист Армении, лауреат Государственной премии
С днем рождения, дорогой!
Эрик из тех немногих людей, общение с которыми всегда доставляет мне удовольствие. Умница! При этом – скромный, предупредительный, тактичный… Одним словом, светлая личность.
С днем рождения, дорогой друг! Будь здоров. После семидесяти это самое главное.
Твой Армен ДЖИГАРХАНЯН, народный артист СССР
Эверт Паязатян, мой земляк, для гюмрийцев – известная и уважаемая фамилия. Не зная еще его, я слышал о его отце, а познакомившись с ним, с радостью убедился, что он является достойным его продолжением. Правда, в другой профессии — в творчестве, что меня с ним и сблизило.
Рад нашей дружбе с юбиляром. Поздравляю!
Фрид СОГОЯН, народный художник России, лауреат Ленинской премии
Эверт Паязатян относится к редким людям, располагающим к себе сразу же и стирающим грани условностей. Хоть и познакомился я с ним относительно недавно, но признателен судьбе за то, что пути наши все же сошлись, а упущенные годы с лихвой наверстались благодаря возникшей к нему человеческой симпатии, надеюсь, взаимной.
От всего сердца поздравляю Эверта с юбилеем! Желаю здоровья, счастья, дальнейшего процветания его многогранного таланта, а также успешного свершения всех заветных желаний и творческих планов на радость друзьям и истинным ценителям искусства кино.
Арнольд АДАМЯН, академик РАМН
Обладатель исчезающей профессии
Не верится, что моему давнему другу, энергичному Эрику Паязатяну стукнуло уже 70. Я его не видел давно — 90-е годы многих развели. Почти два десятилетия Эрик живет и работает в Москве. Нас с ним связывала крепкая дружба. Он чувствовал мою увлеченность его творческими замыслами, всегда такими интересными, видел во мне товарища и союзника. Надеюсь, это чувство у него сохранилось до сих пор.
НО ЭРИК ПАЯЗАТЯН — НЕ ТОЛЬКО ОТЛИЧНЫЙ ДРУГ, но и замечательный ученый, критик, один из последних представителей исчезнувшей профессии — профессии редактора, которой так недостает современному кинематографу. Эту профессию ныне заменил продюсер, а место редактора — человека, без которого невозможно рождение кино, пустует. Талантливый редактор, умеющий проникать в тайники сценария, не менее важен, чем хороший режиссер. Эрик — такой редактор. Благодаря своей художественной интуиции Паязатян умеет читать текст, нащупывая в нем внутреннюю, затаенную жизнь, то, чего может не заметить другой. С именем Эрика — редактора и кинокритика — связаны лучшие страницы армянского кино.
Острый ум, талант ученого, усиленный тонким художественным и критическим чутьем, блестящий литературный дар, широчайшая культура европейски образованного интеллигента — вот что характерно для научно-исследовательской деятельности Эрика.
От души поздравляю моего друга и желаю ему дальнейшего творческого горения.
Сурен АСМИКЯН, заслуженный деятель искусств, профессор Ереванского института театра и кино
С ним всегда интересно
В армянском кинематографе он занимает свое особое место. Эрик Паязатян — в ряду тех, кто в 70-80-е годы своей деятельностью способствовал развитию нашего кино. Он страстно его любит, наделен юмором, удивительным жизнелюбием и патриотизмом. Сколько я знаю Эрика, с ним всегда интересно и каждая новая встреча таит в себе неожиданности. В нем и сейчас горит огонь того творческого беспокойства, который не позволяет ему останавливаться на достигнутом.
ПОМИМО ТОГО, ЧТО ЭРИК — ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ УЧЕНЫЙ, ЯРКИЙ КИНОКРИТИК, он еще и интересный, обаятельный человек. Он наделен даром дружелюбия к людям, умением быть всегда самим собой, отмечен жадным интересом к тому, что творится вокруг, в родном кинематографе.
Широта искусствоведческих интересов предопределила редкое для критика многообразие жанров. Киноведческое исследование, аналитический обзор новых фильмов, кинодраматургия, редактирование, газетная рецензия — вот жанры, к которым он обращается. И, что особенно примечательно, в каждой работе при строгой объективности автора и аскетической сдержанности его письма мы всегда ощущаем личность самого критика, человека, любящего и безраздельно преданного кино. Здесь бьется творческая мысль человека, предельно захваченного живым кинопроцессом.
Я уверена, что Эрик до сих пор сохранил свое главное свойство — не пропускать ни одной кинопремьеры, будь это работа прославленного мастера или новичка, потому что это ему интересно, необходимо. Мне очень дорого это нерасчетливое зрительское любопытство Эрика. Желаю ему многих лет творческой активности.
Светлана ГУЛЯНОВА, кинокритик
Эверт Паязатян, или просто Эрик, как называют его близкие друзья, — истинный армянский интеллигент. Окончил филологический факультет Ереванского государственного университета, работал в секторе театра и кино Института искусств АН Армении под руководством Сабира Ризаева, стал кандидатом искусствоведения. Активно сотрудничал с республиканскими и союзными изданиями, публикуя статьи и рецензии, посвященные кино. Написал и ряд научных театроведческих работ, из которых запомнились статьи, посвященные образу Фальстафа (были напечатаны в шекспироведческих сборниках Академии наук Армении и удостоились очень лестных отзывов Рубена Заряна, основателя армянского шекспироведения).
Позже основным местом его работы (не ошибусь, если скажу любимым) стала киностудия «Арменфильм», сценарно-редакционная коллегия, главным редактором которой он был почти 15 лет. Благодаря широкому кругозору, а также профессиональной востребованности ему удавалось проявлять свои знания также и на Армянской студии документальных фильмов, в издательстве «Советакан грох», на Армянском телевидении, в Армянском педагогическом и театральном институтах. Между прочим, во всех этих учреждениях (исключая, понятно, вузы) он был главным редактором. Позже, переехав в Москву, стал главным специалистом Госкино России, затем – главным редактором киностудии «Союзмультфильм». Один из наших коллег даже шутил по этому поводу, называя его «главным редактором всех времен и народов».
Многие фильмы, созданные на киностудии «Арменфильм» и сегодня считающиеся классикой армянского кино, снимались при активном его участии – и как редактора, и как друга и единомышленника их авторов. Ф.Довлатян и Г.Малян (как и другие мастера нашего кино — Ю.Ерзинкян, Л.Вагаршян, Г.Мелик-Авакян) считались с его профессиональным мнением, ценили Эрика, дружили с ним, по-человечески его любили. То же, думаю, но в гораздо большей степени можно сказать и об армянских кинематографистах следующего поколения – А.Мкртчяне, С.Исраеляне, А.Явуряне и, конечно, об авторе этих строк.
В профессиональном кино, в процессе создания фильма очень важное значение имели художественные и редакционные советы, к сожалению, в новые времена исчезнувшие. Просмотры отснятого материала, обсуждения сценариев, советы, пожелания, а нередко и критика, несомненно, приносили большую пользу творческому процессу, если, конечно, это не превращалось в идеологический диктат. Да, было Госкино СССР, была цензура, но хорошее кино часто появлялось не благодаря, а вопреки этому диктату. Церберство вообще противопоказано искусству.
Эверт Хачатурович это ясно сознавал. Более того, это было противопоказано его характеру, его взглядам и убеждениям. Откройте архивные папки студийных протоколов, обсуждений сценариев или рабочих материалов — вы нигде не найдете в словах Паязатяна ничего бестактного, чиновничьего. Только по существу, только с точки зрения творчества и художественной необходимости, только за честь и достоинство марки «Арменфильма». Благодаря своей кинематографической образованности, своей художнической интуиции он умел подсказывать авторам сценариев и режиссерам нужные творческие решения, интересные драматургические ходы, монтажные акценты. Знаю это по личному опыту, а также по работе с ним моих коллег-сверстников. Эта творческая атмосфера являлась пространством деятельности Эверта Паязатяна, и здесь он блистал. Неудивительно, что еще в 1986 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Армении. Думаю, вполне заслуженно.
Я начал свои заметки с «трех университетов». Хочу к ним вернуться.
Дед Эрика, Николай Самсонович Тер-Сааков, окончил медицинский факультет Московского университета в конце XIX века. Вернулся в родной Гюмри (тогда Александрополь), в дом своего отца, известный тем, что там имелся движок и было свое электричество (редкость для того времени!), и занялся частной практикой. Лечил, говорят, бесплатно тех, кому нечем было платить, и в первую очередь детей. Позже стал директором Дилижанской гимназии в лесу, где учились и проходили курс лечения дети из бедных семей. По семейному преданию, привелось ему лечить и героя освободительного движения Андраника, который на вопрос врача, что с ним случилось, ответил коротко: «Собака укусила».
Отец — Хачатур Амаякович Паязатян — с первых дней Великой Отечественной пошел на фронт. Начал войну младшим лейтенантом, вернулся в звании полковника, в должности начальника штаба артиллерии 89-й Таманской дивизии, штурмовавшей Берлин. Это и были его «университеты». Других в то время и быть не могло…
Как-то мы с Эриком были в гостях у Зория Балаяна. Среди приглашенных был пожилой человек, сосед Зория по даче. Он молча покуривал, не принимая участия в нашей оживленной беседе за столом хлебосольного хозяина. Однако, когда в обращениях ему несколько раз послышалось «Паязат… Паязат…», он обратился к Балаяну: «Зорий, а который из ребят Паязат?» «Вот он, Эрик Паязатян,- ответил Зорий, — главный редактор киностудии «Арменфильм». На что сосед вдруг поднялся с места и попросил разрешения сказать тост. «Слово генералу», — сказал хозяин и назвал фамилию, которую я, к стыду своему, сейчас не помню.
«Прошу всех стоя выпить за настоящего героя войны, моего старшего боевого друга Хачика Паязатяна…» — так начал свой тост генерал. И сказал много других теплых, хороших слов… Помнится, среди множества боевых наград полковника (а у него, не считая четырех орденов Красного Знамени и трех – Красной Звезды, были и другие ордена и медали) он особо подчеркивал орден Кутузова, который присуждался за особый полководческий талант.
Отца Эрика уже не было в живых. Он скончался в возрасте 60 лет, так и на смирившись со смертью жены, Элеоноры Николаевны Тер – Сааковой. Я знал, что после этой потери полковник и двое его сыновей — Эрик и Роберт – жили «под командованием полковника» (так они в шутку называли отца, поскольку он, не имевший до этого опыта в воспитании детей, требовал дома воинской дисциплины, одежду называл «обмундированием», а сорочку — «гимнастеркой»).
Думаю, мой друг Эрик достойно продолжил «университеты» своей семьи, своего рода, кстати, известного в армянской истории с VIII века (представители этой княжеской фамилии были даже патриками — правителями Армении). Однако сам Эрик – человек не публичный, не «тусовочный», как принято сейчас говорить. Не любитель, говоря опять же модным словом, пиариться. Кто не знает его в лицо, скажу, что внешне наш юбиляр импозантный, высокий, красивый. Он нравился и нравится женщинам, всегда умел и умеет вовремя вставить острое и умное слово, сам ценит юмор и не лишен чувства самоиронии. Кстати, думаю, тоже один из признаков интеллигентности…
Признаюсь, я часто на правах близкого друга пользовался этим его качеством – иногда даже злоупотреблял им, придумывая разные розыгрыши, которые, к сожалению, в пересказе теряют свою остроту и актуальность. Скажу только, что в истории эти вовлекались кроме Эрика самые разные люди из нашего окружения, начиная от одного известного певца, которого подозревали в нетрадиционной ориентации, до кассира киностудии Клары, которую мы все очень любили за добрый нрав и доброту (она часто выручала нас до получки). Так, Эрик благодаря подстроенным мною козням в одном случае был вынужден скрываться от назойливого певца, а в другом — сталкивался с супругом доброй Клары — грозным водителем по имени Мрдо (Мартин), который совсем некстати (согласно моему же сценарию) появлялся у кассы в тот момент, когда там с букетом цветов стоял наш друг, чтобы отблагодарить Клару за очередную финансовую поддержку.
Справедливости ради надо сказать, что и Эрик не оставался в долгу. Но отыгрывался чаще не на мне. Больше доставалось другому его другу — Сергею Баблумяну, от имени которого он однажды написал в «Литературную газету» (в пародийную рубрику «Бумеранг») ужасно бездарные стихи с требованием немедленно их напечатать. И при этом добавил, что не будет в обиде, если фамилию автора укажут полностью (редакция тактично фамилии сокращала). Оттуда ответили коротко: «Ереван, Б-яну. Захотели прославиться? Не выйдет».
В конце 60-х годов, когда мне поручили постановку комедийной короткометражки «Неудачник Фанос», мой педагог по театральному институту академик Рубен Зарян (директор Института искусств Академии наук Армении) посоветовал пригласить на картину в качестве редактора Эверта Паязатяна. «Он хорошо знает природу комического на экране, это тема его диссертации («Амбарцум Хачанян в армянском театре и кино») — сказал Зарян, — он будет тебе полезен». Эрик действительно оказался хорошим редактором и еще больше – другом. Как выяснилось, на всю жизнь.
Набрав опыт работы редактора, Паязат (так мы его тоже называем) стал заниматься кинодраматургией — сначала писал сценарии документальных фильмов, затем мультипликационных. Были среди них особо запоминающиеся: документальный — о том, с какими трудностями везли в кафанский Дом культуры дорогой подарок – орган; мультипликационный – о судьбе маленького щенка по имени Чоко (фильм так и назывался — «Чоко», но в титрах Эрик был вынужден поставить псевдоним, поскольку редакторам писать сценарии запрещалось). Такие были времена. Кстати, высокое руководство, назначившее Паязатяна главным редактором «Арменфильма», через полтора года освободило его с этой должности с очень типичной для советских лет характеристикой: «… за серьезные ошибки в идеологической работе…». Дело в том, что человек мягкий и спокойный по натуре, Паязат становился твердым и упрямым, когда дело касалось его взглядов и вкусов, его профессии. «Ленинаканская» прямота ему часто мешала. Не могу сказать, что ему свойственна дипломатическая гибкость с теми, кого он считает людьми «не своей крови». Лишь через два года, уже в перестроечные времена, Эрик вновь возглавил сценарную коллегию студии и поработал целых десять лет – вплоть до переезда в Москву.
После документальных и мультипликационных сценариев наступило время художественных. Скажу без лишней скромности: первым режиссером, пригласившим его на большую художественную картину в качестве сценариста, был я. И не пожалел об этом. Вместе с Тиграном Левоняном мы втроем написали сценарий фильма «Чужие игры», который был успешно принят на всесоюзный экран. Позже, уже осмелев, Паязатян написал сценарий «Заложники», поставленный Сергеем Исраеляном. А сценарий «Стена», написанный им для Фрунзе Довлатяна, судя по отзывам многих наших коллег и специалистов в Москве, мог стать большим успехом как для сценариста, так и для режиссера. Он был запущен в подготовительный период, начались поиски натуры…, но, увы, судьбу фильма перечеркнули другие события: сначала трагическое землетрясение, а затем и политические потрясения…
В Москве мы с Эриком встретились вновь. Дружеские и кинематографические дороги поистине неисповедимы.
В середине 90-х годов на киностудии «Мосфильм» я снимал цикл художественно-публицистических фильмов, посвященных выдающимся мастерам советского кино Юлию Райзману (моему учителю), Ивану Пырьеву и Михаилу Калатозову. Моим соавтором по сценариям был другой выдающийся кинематографист – Анатолий Гребнев. Хотя на «Мосфильме» были свои редактора, я настоял на приглашении Эрика Паязатяна в съемочную группу. Скажу откровенно, «человек со стороны» поначалу насторожил мосфильмовцев, но с первых же обсуждений и просмотров отснятого материала Эрик снискал такое профессиональное уважение и симпатию, что на втором фильме уже сам Гребнев, сценарист известных картин Райзмана и Хуциева, спрашивал меня в своей интеллигентной манере: «А как наш друг Эрик, он не откажется быть с нами и дальше?» Конечно же, нет. А на третьем фильме они с Гребневым даже поменялись местами – Эрик принимал участие в окончательном монтаже, писал дикторский текст, а Анатолий Борисович его редактировал.
В итоге наша трилогия на Московском международном фестивале была отмечена Большой бронзовой медалью братьев Люмьер, чему мы с Эриком, конечно же, были очень рады.
Так Э.Паязатян снова вовлекся в творческую работу и вскоре стал писать сценарии, которые ставились и имели успех. Фильм «Река», снятый по его сценарию режиссером А. Балабановым, был выдвинут на премию «Золотой орел» по двум номинациям, а на Международном кинофестивале PACIFIC MERIDIAN в 2003 году был награжден Специальным призом жюри. Совсем недавно на украинском телевидении с высоким рейтингом прошел сериал по сценарию Э.Паязатяна «Если нам судьба». В скором времени он будет показан и по Первому каналу в Москве.
Сегодняшний Паязат, мой друг Эрик, в свои 70 лет не растерял своих человеческих качеств и творческих амбиций. Он такой же, каким я его знал и 20, и 30, и 40 лет назад. Только поседел, конечно. Внешне такой же импозантный, аккуратно одетый (скромно, но со вкусом), подтянутый. Более умудрен жизненным опытом, познал и трудности, и радости жизни. Работает над новым сценарием. Вместе с тем успевает повсюду, гоняя по Москве на машине, чем меня и удивляет, и восхищает (иначе успевать было бы невозможно) – и за внуком (тоже Эриком) в школу с армянским уклоном, и сыновьям находит время помочь, хотя они и сами готовы оказать ему помощь, когда это необходимо, и Майю свою бережет, чтобы не уставала…
… Иван Бунин как-то заметил, что мы всегда дорожим людьми, которым можем сказать: «А ты помнишь?..» Я очень дорожу дружбой с Эриком. При всей нашей занятости мы периодически встречаемся в одном и том же небольшом кафе, где нас уже знают. По устоявшейся традиции мы там заказываем только чай с лимоном. Это придает нашим беседам какую-то особую тональность. Наверное, чтобы ничего не отвлекало от слов «А помнишь?..»
Темы самые разные. От мировых до личных. От серьезных до смешных. И грустные, к сожалению, тоже. Вспоминаем тех, кого сегодня нет с нами. Словом, беседуем обо всем, что было и есть в нашей жизни.
Эти встречи мы называем «журфиксами». Не знаю, как юбиляру, но мне эти встречи приносят радость (надеюсь, и ему).
Дай бог, чтобы они еще долгое время не прекращались!
Нерсес ОГАНЕСЯН, народный артист Армении, лауреат Государственной премии
С днем рождения, дорогой!
Эрик из тех немногих людей, общение с которыми всегда доставляет мне удовольствие. Умница! При этом – скромный, предупредительный, тактичный… Одним словом, светлая личность.
С днем рождения, дорогой друг! Будь здоров. После семидесяти это самое главное.
Твой Армен ДЖИГАРХАНЯН, народный артист СССР
Эверт Паязатян, мой земляк, для гюмрийцев – известная и уважаемая фамилия. Не зная еще его, я слышал о его отце, а познакомившись с ним, с радостью убедился, что он является достойным его продолжением. Правда, в другой профессии — в творчестве, что меня с ним и сблизило.
Рад нашей дружбе с юбиляром. Поздравляю!
Фрид СОГОЯН, народный художник России, лауреат Ленинской премии
Эверт Паязатян относится к редким людям, располагающим к себе сразу же и стирающим грани условностей. Хоть и познакомился я с ним относительно недавно, но признателен судьбе за то, что пути наши все же сошлись, а упущенные годы с лихвой наверстались благодаря возникшей к нему человеческой симпатии, надеюсь, взаимной.
От всего сердца поздравляю Эверта с юбилеем! Желаю здоровья, счастья, дальнейшего процветания его многогранного таланта, а также успешного свершения всех заветных желаний и творческих планов на радость друзьям и истинным ценителям искусства кино.
Арнольд АДАМЯН, академик РАМН
Обладатель исчезающей профессии
Не верится, что моему давнему другу, энергичному Эрику Паязатяну стукнуло уже 70. Я его не видел давно — 90-е годы многих развели. Почти два десятилетия Эрик живет и работает в Москве. Нас с ним связывала крепкая дружба. Он чувствовал мою увлеченность его творческими замыслами, всегда такими интересными, видел во мне товарища и союзника. Надеюсь, это чувство у него сохранилось до сих пор.
НО ЭРИК ПАЯЗАТЯН — НЕ ТОЛЬКО ОТЛИЧНЫЙ ДРУГ, но и замечательный ученый, критик, один из последних представителей исчезнувшей профессии — профессии редактора, которой так недостает современному кинематографу. Эту профессию ныне заменил продюсер, а место редактора — человека, без которого невозможно рождение кино, пустует. Талантливый редактор, умеющий проникать в тайники сценария, не менее важен, чем хороший режиссер. Эрик — такой редактор. Благодаря своей художественной интуиции Паязатян умеет читать текст, нащупывая в нем внутреннюю, затаенную жизнь, то, чего может не заметить другой. С именем Эрика — редактора и кинокритика — связаны лучшие страницы армянского кино.
Острый ум, талант ученого, усиленный тонким художественным и критическим чутьем, блестящий литературный дар, широчайшая культура европейски образованного интеллигента — вот что характерно для научно-исследовательской деятельности Эрика.
От души поздравляю моего друга и желаю ему дальнейшего творческого горения.
Сурен АСМИКЯН, заслуженный деятель искусств, профессор Ереванского института театра и кино
С ним всегда интересно
В армянском кинематографе он занимает свое особое место. Эрик Паязатян — в ряду тех, кто в 70-80-е годы своей деятельностью способствовал развитию нашего кино. Он страстно его любит, наделен юмором, удивительным жизнелюбием и патриотизмом. Сколько я знаю Эрика, с ним всегда интересно и каждая новая встреча таит в себе неожиданности. В нем и сейчас горит огонь того творческого беспокойства, который не позволяет ему останавливаться на достигнутом.
ПОМИМО ТОГО, ЧТО ЭРИК — ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ УЧЕНЫЙ, ЯРКИЙ КИНОКРИТИК, он еще и интересный, обаятельный человек. Он наделен даром дружелюбия к людям, умением быть всегда самим собой, отмечен жадным интересом к тому, что творится вокруг, в родном кинематографе.
Широта искусствоведческих интересов предопределила редкое для критика многообразие жанров. Киноведческое исследование, аналитический обзор новых фильмов, кинодраматургия, редактирование, газетная рецензия — вот жанры, к которым он обращается. И, что особенно примечательно, в каждой работе при строгой объективности автора и аскетической сдержанности его письма мы всегда ощущаем личность самого критика, человека, любящего и безраздельно преданного кино. Здесь бьется творческая мысль человека, предельно захваченного живым кинопроцессом.
Я уверена, что Эрик до сих пор сохранил свое главное свойство — не пропускать ни одной кинопремьеры, будь это работа прославленного мастера или новичка, потому что это ему интересно, необходимо. Мне очень дорого это нерасчетливое зрительское любопытство Эрика. Желаю ему многих лет творческой активности.
Светлана ГУЛЯНОВА, кинокритик