История города пишется на фасадах его домов, на просторах его площадей и проспектов, в извилинах улиц и переулков, внутри больших общественных зданий и тесных интерьеров квартир. Историю города создает его народ, однако в разные времена он бывает по-разному внимателен к собственной памяти: иногда трепетно внимателен, иногда беспечно разорителен – как сейчас.
Но всегда находятся хранители города (так же, как бывают хранители в музеях) – люди, которые, невзирая ни на какие перемены, хранят – в себе, вокруг себя — все то ценное, что было создано до них и их поколением, ими самими, хранят бережно, с пониманием и умеют все сохраненное передать другим, тем, кому это интересно, кто видит в этом ценность, ибо и они сами, хранители, и те, кто благодарно принимает сохраненные ими ценности, понимают значение самого понятия памяти.
Такие люди сегодня особенно ценны, ведь, как ни странно, они все еще вселяют надежду на то, что мы опомнимся и будем помнить, чтобы не ломать, а беречь красивые и ценные черты нашей ереванской культуры. Такие люди сегодня, увы, маргинальны. И их юбилейные даты – непременный повод поговорить о них, об их значении, об их времени.
Архитектору Арцвину Григоряну сегодня исполняется 75 лет. Я сознательно обхожусь без титулов и эпитетов. Слово архитектор во времена вхождения Арцвина Григоряна в профессию в армянской культуре было уже титулом, как, к примеру, поэт. Человек, посвящающий себя архитектуре, посвящал себя созиданию. И не было сомнений, что именно созидателем он будет. И не знаю – профессия формировала натуру или натура выбирала профессию.
Арцвин Григорян очень много сделал в своей профессии. Но количество сделанного всегда является лишь результатом самовыражения цельной личности. Я не являюсь сверстником Арцвина Григоряна, хотя близко знаком и работал с ним, и потому не считаю себя вправе говорить о его личных качествах, но пытаюсь взглянуть на его путь как историк архитектуры, т.е. в контексте его же времени. 75 лет жизни этого человека с постоянным чувством юмора (если можно так выразиться) с точки зрения истории делятся ровно на три четверти.
Первая четверть, когда ему 25. Воспитан в семье ереванских интеллигентов — прекрасного художника-керамиста Рипсиме Симонян (от матери приобрел врожденное чувство художественного вкуса и способности живописца) и отчима, знаменитого хирурга Рубена Пароняна. Но чтобы понять, кем был Арцвин Григорян в эти молодые годы, достаточно переступить порог его скромной ереванской квартиры, вернее – порог очага его и его супруги Донары. Кажется, там нет стен, а есть образы и лица. Вся неповторимая культура Еревана 1960-х. Минас, Рудольф, Мартин… Не фамилии — имена. Это друзья. Таков был круг Арцвина Григоряна. Сколько их было — таких ереванских кругов в неповторимые 60-е… Все люди творческие, все талантливые, вольнолюбивые… Оттуда все и протянулось к нам, то, что сохранилось, что осталось – большей частью в памяти тех, кто родом оттуда. Как Арцвин Григорян.
Вторая четверть, когда 50. Самый активный период деятельности. Руководство Союзом архитекторов Армении. Должность секретаря Союза архитекторов СССР. Авторитет личный и авторитет национальной архитектуры далеко за пределами страны (свидетельствую: сохраняется до сих пор), выдвинувший Арцвина Григоряна в перестроечные народные депутаты от Союза архитекторов СССР, а на деле – от Армении. Архитектора, ведущего политическую полемику с горбачевским руководством. В декабре 1988 – организация в Союзе архитекторов Армении центра, где собирались и обрабатывались тысячи проектов для зоны землетрясения из множества стран. Союз архитекторов в тяжелейших условиях после природной катастрофы оказался дееспособным организмом (у Союза архитекторов всегда было и есть много скептиков, а он, это сообщество профессионалов, в трудные минуты умеет сплотиться и действовать; вот тогда, в 1988-1989-х, так было; так и сейчас, когда память Еревана стирается).
И вот — 75. Десятилетия работы в "Ереванпроекте", в мастерской генерального плана, где весь город целиком и в частностях проектировался. Но сам он более всего занимался проектированием природы в городе — экологией, тем, что мешало бездумному технократическому развитию города. Города часто посягают на свою же природу, забирая у себя то, что должно помогать жить. Так поступают почти все города, но не все архитекторы сопротивляются этому, не все архитекторы проектируют сохранение природы. Проекту организации ландшафта Еревана в далеком 1977-м была присуждена Госпремия.
Много он писал и статей, и книг об архитектуре своего времени, собирая и сохраняя то, что было выдающимся или просто интересным, и то, что вскоре стало уничтожаться. Проектирование и наука сложились в докторскую диссертацию. Десятилетия преподает студентам, руководил кафедрой градостроительства. Союзом архитекторов Армении руководил 18 лет. Сегодня — президент армянского отделения Международной академии архитектуры, иностранный член Российской академии архитектуры и строительных наук, член Европейского общества культуры.
Третья четверть, возможно, особенно трудная. Все держится на аккумуляторе памяти. Когда нужно накопленное передать молодым и материализовать память, видя, как многое, что должно быть сохранено, исчезает. Это время мудрой беседы… Улицы Еревана опустели. Совсем мало ходит по ним тех шестидесятников. Они — сегодняшние хранители города, его памяти, которая должна позволить нам возродить Ереван.
Крепкого здоровья вам, Арцвин Гайкович, в четвертой четверти.
