В ноябре этого года одному из крупнейших армянских писателей, Герою Социалистического Труда Серо Ханзадяну исполнилось бы 95 лет. Более двенадцати лет его нет с нами. Автор множества исторических и современных романов, удивительных рассказов о войне, актуальной публицистики, замечательных очерков, Серо Николаевич навсегда остался любимым писателем не одного поколения читателей Армении и за рубежом. "Земля", "Жажду — дайте волы", "Люди нашего полка", "Мхитар Спарапет", "Царица армянская" и многие другие книги писателя вошли в золотой фонд армянской литературы. Одно из наиболее значительных произведений в советской военной прозе — фронтовой дневник С.Ханзадяна "Три года 291 день". Душевным здоровьем, человеческой прочностью отмечены все страницы дневника, и не случайно автор пишет "Записи мои согреты солнцем…" Но солнцем согреты не только дневники писателя, но и все его творчество. Тем он и дорог.
Отмечая юбилей писателя, мы публикуем фрагмент из книги Зория БАЛАЯНА "Между адом и раем".
Сегодня вернулся из Арцаха в Ереван. Дома узнал, что звонил Серо Ханзадян. Он в больнице. Состояние тяжелое. Хочет меня видеть. Я поехал в больницу.
Год, наверное, не виделись мы с Серо. Сдал старик. Глаза словно выцвели, щеки впалые, волосы давно не стрижены, борода клочковатая, подусники желтые от беспрерывного курения.
Он жадно слушал рассказ о последних событиях в Арцахе. Спросил: "Над чем работаешь?" Я ответил: "Над очень скучным жанром, который я назвал бы "ситуационный анализ".
Узнал, что редко кто сейчас к нему захаживает. В свое время самый многотиражный прозаик Армении, сегодня он не может выпустить свою книгу о Шуши.
В ту ночь я долго не мог заснуть, хотя изрядно устал с дороги. Думал о Серо Ханзадяне. Приближается старейшина к восьмидесятилетнему рубежу. Вижу, как страдает. Еще вчера признанный всеми, сегодня, кажется, всеми забытый. А я хорошо помню Новый, 1978 год. В новогодние дни у нас принято навещать самых близких. Но дом Серо в Норке был местом паломничества. И не только потому, что он автор "Мхитара Спарапета". В те новогодние дни люди, посещавшие Серо в его доме, говорили не о его литературных героях. Говорили о Карабахе.
И я хочу кое-что вспомнить из того времени.
Справедливо названный политической марионеткой, Кеворков в 1975 году на печально знаменитом пленуме обкома партии НКАО разгромил интеллигенцию Арцаха и тотчас стал любимцем Гейдара Алиева. Этот партийный форум мог бы нанести нашей Родине серьезный урон. Но развернулась повсюду активная борьба против руководителей Азербайджана. И среди борцов самыми яркими личностями были Серо Ханзадян и Сильва Капутикян. Наивный легковер Серо, правда, поначалу не устоял перед чарами Кеворкова. Но вскоре осознав, с кем имеет дело, Серо Николаевич резко выступил против Кеворкова в здании Степанакертского областного театра, где чествовали 60-летний юбилей автора "Мхитара Спарапета" и "Земли", "Царицы армянской" и "Людей моего полка". Писатель поднял дух карабахцев, над которыми издевался алиевский выкормыш.
В 1977 году вышла в свет шестая книжка журнала "Проблемы мира и социализма", теоретическое и информационное издание коммунистических и рабочих партий планеты. Журнал печатался на 32 языках в 145 странах мира. Вот куда, кроме всего прочего, шли деньги КПСС. В том номере было опубликовано интервью с Кеворковым. Беседу вели С.Митра и А.Хаба. На вопрос, почему Нагорный Карабах находится в составе Азербайджана, а не Армянской ССР, от которой он отделен лишь узкой полоской земли, Кеворков ответил: "Область отделена от Армении высокими горами". При этом он, не стыдясь, фарисействовал, уверяя, что Карабах расцвел в Азербайджане и что только националисты могут сказать: "Пусть я буду жить плохо, но буду связан с Арменией".
Материал изобиловал нелепыми примерами, якобы подтверждающими братство армян и азеров. Публикация была озаглавлена в духе того времени: "Мы видели братство наций".
Как только журнал попал нам в руки, было решено "среагировать". Нашли форму: открытое письмо, адресованное Брежневу. Он в то время был уже вознесен до небес. Занял вместо Подгорного кресло председателя Президиума Верховного Совета СССР. Сохранив, естественно, и генсековскую власть. Имя Брежнева как бы олицетворяло саму Державу.
Помню, как до самого утра мы с Серо вместе работали у него дома, доводя текст до кондиции. Неожиданно Серо предложил:
— Давай-ка утрем нос демагогам. Но для этого ты должен найти цитату из Брежнева об Армении.
— А у меня целая папка с цитатами для этого письма собрана.
Получился абзац, который привел в изумление нас самих. Мы почувствовали себя профессорами демагогии. После того как вновь прозвучала фраза "Пусть буду жить плохо, но буду связан с Арменией", мы походя заметили: "А ведь фраза эта имеет отношение не просто к Армении, а к Советской Армении. Выходит, армянину будет плохо в Советской Армении". И тогда родился абзац: "И это говорится после того, как Вы, дорогой Леонид Ильич, отметив поистине расцвет и возрождение Советской Армении, сказали: "Народ Советской Армении, коммунисты и беспартийные, рабочие и крестьяне и интеллигенция прекрасно сочетают дух патриотизма с другим, не менее ценным качеством советского человека — интернационализмом".
Не судите строго! Вспомните, что письмо написано было в 1977 году. Давайте мысленно вернемся в то время и вслух произнесем слова, адресованные Брежневу: "Армянское население Нагорного Карабаха никогда добровольно не выбирало нынешней "доли", при которой оно фактически оторвано от родины. И подобная "доля", конечно, сама по себе — несправедливость, которая должна быть ликвидирована". Это был ответ на кеворковское раболепие: "Армянский народ Нагорного Карабаха обрел государственность в составе Азербайджана и выбрал эту долю добровольно".
Письмо Серо Ханзадяна и аналитический комментарий к нему через доброго и мужественного западноармянского поэта Ваге Вагяна мы отправили в Бейрут главному редактору "Зартонка" Герсаму Агароняну, который тотчас же опубликовал его в своей газете.
В течение нескольких месяцев газеты Спюрка и другие зарубежные издания на разных языках перепечатывали письмо и комментарии, с продолжением давали отклики читателей. Особую активность проявляли "Голос Америки" и радиостанция "Свобода".
Не на шутку забеспокоилось тогда КГБ СССР. Ханзадяна пригласил Карен Демирчян и обсуждал с писателем не проблемы, поставленные в письме, а вопрос "кто написал эти материалы?" Как я уже говорил, работали мы над русским текстом и только потом я отдал его на перевод. И, естественно, даже неспециалисту легко было догадаться, что материал этот переводной. Ханзадян прямо от Демирчяна приехал ко мне и рассказал об их разговоре.
Вскоре Демирчян пригласил и меня. Начал он издалека. А потом, сделав резкий переход, спросил: "Кому еще разослали "письмо?" Я ответил: "Легче спросить, кому не отправляли".
— Ты хоть понимаешь, что играешь с огнем?
— Карен Серобович, птичка уже вылетела. О письме Серо сегодня говорит весь мир. Надо, чтобы писатели и ученые выступали с откликами. Сейчас идет обсуждение проекта Конституции СССР, может, самое время поднять этот вопрос…
— Птичка вылетела, — перебил меня хозяин кабинета, — значит, надо вернуть птичку в клетку.
— Как же это можно сделать? Недавно у Гурунца я прочитал: "Из кувшина можно пить только то, что в него налито, и брошенный камень не вернешь с полета".
Я понимал первого секретаря ЦК Компартии Армении. Представляю, кто ему звонил из Москвы и что говорил. И, конечно, нужно было принять меры. От него же требовали "адекватной реакции". Чуть ли не ежедневно на стол Брежнева, Андропова и других руководителей ложились выдержки из перехватов "радиоголосов", цитаты из газет, письма послов, особенно стран, где имеется армянская колония, и всюду подчеркнуты строки: "Историческая армянская область Карабах никогда не отделялась от матери-Родины… Это не впервые, когда нерешенная проблема Карабаха мешает укреплению дружбы между двумя народами. Вся надежда на то, что вы решите наконец вопрос, который вот уже более полувека олицетворяет саму несправедливость. Находящаяся в пределах нашего единого могучего государства исконно армянская область с более чем восьмидесятипроцентным армянским населением, армянскими школами, государственным армянским языком должна находиться в составе Советской Социалистической Армении… Каждому известно, что часть народа должна всегда жить с целым народом… Армянский народ — понятие единое, целостное, как русский народ, как украинский".
Я хорошо понимал Демирчяна. В те годы он проявлял особенно бурную деятельность: строительство шестнадцати водохранилищ, завершение тоннеля Арпа — Севан, строительство ереванского метро (под видом "подземного трамвая" — дабы не дразнить гусей), заводы, фабрики, освоение новых земель, вырванных из тысячелетнего каменного и солевого плена.
Вряд ли кто тогда знал, что Демирчян по нашей просьбе перебросил старую телевизионную антенну из Еревана в Горис с тем, чтобы легче было решить вопрос с трансляцией передач армянского телевидения на территорию Карабаха. И наконец, делая вид, что Серо Ханзадяну после распространения этого письма уготовлена судьба опального писателя, Демирчян именно его представил к званию Героя Социалистического Труда. Правда, с годами Демирчян, как и тысячи других руководителей, выпестованных тоталитарным режимом, не смог побороть в себе синдром "самодовольного оптимиста", который всегда бывает прав. Подай он в 1985-м в отставку — стал бы легендарным человеком. Когда началось Карабахское движение, мы все, кто был причастен к этому делу, были уверены, что Демирчян в новых условиях вольно или невольно станет тормозом. Пришло новое время. Но это уже не было время Демирчяна-лидера.
И все-таки следует быть справедливым и судить человека по законам его времени. И не уважать Демирчяна, значит, не уважать собственную историю. Равно как и забыть о Серо Ханзадяне, значит, быть несправедливым к прошлому, к Карабахскому движению, оказаться виновным перед будущим. А оно, как известно, бывает мстительным…
