12 марта президент Нагорного Карабаха Аркадий Гукасян сделал крайне симптоматичное заявление. Он отметил, что между Ереваном и Степанакертом существуют "как незначительные, так и серьезные" разногласия по вопросу урегулирования карабахской проблемы. "Наверно, некорректно будет с моей стороны озвучивать эти разногласия, поскольку это наша внутренняя кухня. Но мы не теряем надежду, что по тем моментам, где наши позиции не совпадают, мы сможем убедить Армению", — отметил он. По его словам, он не думает, что Нагорный Карабах не достигнет договоренности с Арменией по спорным вопросам. "Обычно при обсуждении тех или иных вопросов мы обходимся без эмоций, а приводим доводы и аргументы, и обычно побеждает более веский аргумент", — подчеркнул 12 марта на пресс-конференции в Ереване Аркадий Гукасян.
СИМПТОМАТИЧНОСТЬ ЭТОГО ЗАЯВЛЕНИЯ В ТОМ, что оно стало вторым за всю историю конфликта подобным признанием. Причем именно за этим признанием и последовала скорая смена власти в Армении в 1998 году. Именно по этой причине мы посчитали нужным перелистать некоторые страницы нашей недавний истории.
7 октября 1997г. тогда еще новоизбранный президент НКР Аркадий Гукасян в срочном порядке созвал пресс-конференцию в Степанакерте и впервые заявил о наличии "принципиальных разногласий" между позициями официального Еревана и Степанакерта по вопросу урегулирования карабахской проблемы. Следует отметить, что к этому времени МГ ОБСЕ уже успела выработать первый вариант разрешения вопроса. Предложенный на суд конфликтующих сторон в июле 1997 года этот вариант предполагал поэтапный принцип разрешения проблемы Нагорного Карабаха в составе Азербайджана.
Это предложение в лице руководства АОД и лично Левона Тер-Петросяна приобрело своих апологетов, однако вместе с тем получило достаточно жесткий отпор со стороны вовлеченных в высшие эшелоны власти патриотически настроенных сил. В частности, министр обороны РА, член Совета безопасности республики Вазген Саркисян уже тогда позволил себе следующее заявление: "Никто в Армении не наделен правом ставить фактор нефти выше интересов Нагорного Карабаха". Данное высказывание министра имело место на его совместной с представителями греческого генералитета пресс-конференции и, кажется, несколько выпадало из контекста мероприятия.
Впрочем, сам Вазген Саркисян прекрасно осознавал степень важности такого заявления, ибо адресовано оно было в первую очередь Левону Тер-Петросяну. И не только. . . Жирайр Липаритян — главный архитектор армянской внешней политики — находился к тому времени уже в некоторой растерянности. Он и предположить не мог, что главный гарант аодовской пирамиды власти и человек, которому Левон Тер-Петросян обязан "победой" на президентских выборах в 1996 году, решится пойти против президента. Драматизм положения Липаритяна базировался на осознании двух взаимоисключающих факторов: на очевидности того, что в Армении перечить Вазгену Саркисяну практически невозможно, и вместе с тем на необходимости выполнения своей миссии. Ведь уже к началу декабря Минская группа ОБСЕ должна была вынести на суд сторон свое второе (и тоже — поэтапное) предложение.
ВСЕ ПЕРВОЕ ПОЛУГОДИЕ 1997 ГОДА армянская общественная мысль бурлила: помимо сугубо идейно-политических проблем остро дискутировался и вопрос о взаимоотношениях между Вазгеном Саркисяном и экс-премьером Арменом Саркисяном. Не известно, что было на самом деле, однако в данном аспекте более привлекательной выглядит антагонистическая ось Вазген Саркисян — Жирайр Липаритян. Во всяком случае, уже 15 сентября главный советник президента Армении по внешним делам вынужден был уйти в отставку. Мотивировка — "по семейным обстоятельствам".
26 сентября уже сам Левон Тер-Петросян счел необходимым созвать свою вторую за пять лет пресс-конференцию для отечественных журналистов. В новом свете президент, конечно, не предстал. Скорее наоборот, говорил о том же, что и на последней, проведенной в 1992 году встрече. Утверждал, что, пока существует проблема Карабаха, Армении не жить. Основная мысль президента в свою очередь выпадала из контекста текущего момента. Впрочем, сам Левон Тер-Петросян прекрасно осознавал важность такого рода заявления, ибо адресовано оно было в первую очередь Вазгену Саркисяну. И не только. . . Роберт Кочарян — бывший президент НКР, назначенный в марте 1997 года на пост премьер-министра РА, уже все чаще высказывал (разумеется, в кулуарах власти) свое недовольство относительно позиции президента по карабахскому вопросу. Примечательно, что у нового премьера на то были не только основания, но уже и возможности.
АВГУСТ-СЕНТЯБРЬ 1997-го — это время, когда от былого могущества Левона остались только крохи, ибо рассчитывать на Вазгена ему стало почти невозможно, а зарождавшийся мощный тандем Роберт Кочарян-Серж Саркисян идейно был близок министру обороны. Именно по инициативе вышеуказанных трех политических деятелей президент НКР Аркадий Гукасян 7 октября 1997 года в ответ на пресс-конференцию Левона и созвал в Степанакерте встречу с журналистами. Вечером 6 октября вертолет уже поджидал застигнутых врасплох корреспондентов — представительство НКР в РА оповестило журналистов о поездке всего за час до вылета. Единственный вопрос, который обсуждался репортерами в салоне вертолета, был вполне естественным: какое именно заявление сделает Аркадий Гукасян?
Президент, впрочем, был спокоен: "Между позициями руководства Армении и НКР есть серьезные разногласия по карабахскому вопросу. Нагорный Карабах никогда не согласится с поэтапным вариантом урегулирования конфликта. Альтернативы пакетному решению нет!"
Уже на следующий день Вазген Саркисян скажет: "Левон Тер-Петросян говорит то, что, вероятно, должен был сказать. Аркадий Гукасян говорит то, что, вероятно, должен был сказать. Решение вопроса Карабаха — задача всего армянского народа. Я имею в виду и Армению, и Спюрк. Вопрос Карабаха мы подняли всей нацией и решать его обязаны всей нацией, а не оставлять ответственность на отдельных людей, ибо отдельные люди на исторической арене тем не менее — исполнители ролей". Первому президенту Армении уже не оставалось ничего, кроме как 1 ноября 1997 года опубликовать статью "Война или мир?", которой он собственно и расписался под своей отставкой.
Итак, 12 марта 2007 года, почти через 10 лет после первого своего признания, президент Нагорного Карабаха Аркадий Гукасян опять отметил, что между Ереваном и Степанакертом существуют серьезные разногласия по вопросу урегулирования карабахской проблемы. Что это может означать, мы, видимо, узнаем уже в ближайшее время. Очевидно одно — это не случайное заявление!
Menu
