считает декан химического факультета ЕГУ Аида АВЕТИСЯН
* Хоть сегодня готовы внедрить в производство порядка 100 реактивов, но завод химреактивов стоит…
* Латексы на основе полихлоропрена выпускали только мы. "Наирит" — наш шанс
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА:
Аида Аветисян — известный химик, педагог, декан химфака ЕГУ, автор более 500 опубликованных научных работ, в том числе 120 авторских свидетельств СССР и патентов. Выпускница химического факультета ЕГУ, аспирантуры Института органической химии им. Н.Д.Зелинского АН СССР в Москве, доктор химических наук, профессор, академик, действительный член НАН РА с 1996 года.
— Аида Аветисовна, в свое время Армения имела развитую химическую науку и не менее развитую химическую промышленность, от которой за эти 15-20 лет остались рожки да ножки. Если учесть, как лихо руководители государства в первые же годы существования независимой Армении расправились с отечественной химией, можно предположить, что она нам вовсе и не была нужна…
— Скажу так: без химической промышленности и науки трудно представить себе Армению, да и вообще любую независимую страну, претендующую на развитие. Ведь химия окружает нас везде и всюду, начиная с домашнего хозяйства и заканчивая тяжелой промышленностью, сельским хозяйством, здравоохранением и т.д. Армения в советские годы действительно была республикой с очень развитой химической промышленностью. Крупнейшие заводы (среди которых самый значимый, конечно, "Наирит"), химические комбинаты в Кировакане, Капане и т.д. выпускали продукцию не только для Союза, но и для стран СЭВ (Совета экономической взаимопомощи). На базе производства "Наирита", как известно, функционировало множество предприятий в Ереване как химического, так и нехимического профиля. Семнадцать крупных предприятий работали на продукции и на отходах "Наирита". Науку продвигали в научно-исследовательских институтах, причем, в отличие от закрывшихся в 90-е годы прошлого столетия заводов, наши НИИ в основном сохранились и работают до сих пор: это Институт неорганической химии, Институт органической химии, Институт тонкой органической химии, Институт химической физики и т.д. Эти институты есть, равно как есть пока и кадры, способные работать и развивать в Армении химическую науку. Фундаментальная наука нужна всем.
— А вот совсем недавно премьер-министр РА Тигран Саркисян, отвечая на вопросы читателей "ГА", высказал мысль о том, что в Армении не должно быть науки, не ориентированной на результат. Но ведь если речь идет о фундаментальной науке, то результат может заставить себя долго ждать…
— Вы, конечно, правы. Но дело в том, что фундаментальная наука действительно должна иметь прикладное применение. Более того, она тесно связана с промышленностью. Приведу пример: наша кафедра разрабатывала методы получения химических реактивов, на которые поступали заказы со всех концов Союза, и около 50 наименований разработанных нами химреактивов были внедрены в производство и продавались по всей стране. Конечно, это было итогом долголетней работы, и в этом есть специфика фундаментальной науки, от которой не следует ждать мгновенных результатов. Мы долгие годы занимались исследованием гетероциклических соединений, разрабатывали методы для этих соединений — они и послужили основой для получения заказов на производство реактивов. В советское время в Армении больше 50% отечественного производства осуществлялось за счет химической промышленности, и в этом огромную роль сыграли достижения фундаментальной науки. У нас была развита не только большая, но и малая химия. Напомню, что во всем Союзе существовало только два Института тонкой органической химии, где занимались тонким органическим синтезом — один в Риге, другой у нас. Исследование процессов синтеза, разработка технологий, внедрение, выпуск готовой продукции в виде лекарственных препаратов — вот сколько всего делал этот институт. В советские годы потребность в химиках была огромной, и республика, в частности ЕГУ выпускал действительно высококвалифицированные кадры с различной специализацией — органиков, неоргаников, аналитиков, физико-химиков и т.д. Однако после коллапса Союза и обретения Арменией независимости новое руководство страны решило, что химическая промышленность нам не нужна. В 90-е годы, когда химпром как таковой рухнул, специалистам оказалось трудно найти работу — ведь за исключением научно-исследовательских центров им некуда было податься, заводы все позакрывались. Химпрома сегодня в республике фактически не существует или существует в очень малых дозах, поэтому акценты в востребованности химических кадров изменились — сегодня больше востребованы кадры, специализирующиеся в области фармацевтической и экологической химии.
— Сегодня власти объявляют химию приоритетной областью. А кадры, которые смогут работать в производстве, у нас есть?
— К счастью, кадры пока есть. Конечно, многие уехали, но научный потенциал химии еще остался. Это старшее поколение. Есть и молодые кадры, которых готовит ЕГУ. Правда, по своей специальности они не работают, но они есть. Например, в недавнем прошлом мы договорились с "Наиритом" на предмет подготовки для них университетских кадров. Наши студенты даже проходили практику на заводе. Однако, как я понимаю, в связи с мировым экономическим кризисом жизнь на "Наирите" может совсем остановиться. Между тем у "Наирита" есть то, чего нет ни у кого в мире. Полихлоропреновый каучук другие страны тоже выпускают, но латексы на основе полихлоропрена выпускал только "Наирит". "Наирит" — это наш шанс..
— Шанс прорваться в лидеры?
— Да, с "Наиритом" мы можем действительно выйти в лидеры. Но нужны большие средства, чтобы возродить химию. Прошло много времени, заводы разрушены, разграблены. Однако если привести их в порядок, я уверена, что продукция "Наирита" обязательно восстановит наше производство. Именно "Наирит" может стать тем катализатором, которой поднимет за собой многие другие области промышленности. Химия имеет для страны, кроме всего прочего, и стратегическое значение, поэтому очень хочется надеяться, что власти окажутся последовательными в своем стремлении возродить химию. И возрождение в первую очередь должно коснуться "Наирита" — изучение рынка показало, что потребность в его продукции на мировом рынке есть и она будет продаваться, причем всегда, ибо имеет практическое применение во всех областях народного хозяйства. В Армении хорошие перспективы имеет малая химия, для развития которой у нас есть научно-исследовательская база, есть кадры и возможность готовить новые. Правда, научно-техническая база уже устарела, а для того чтобы закупать современное оборудование, нужны серьезные финансы, но это вопросы решаемые — было бы желание. Вот, например, у нас работает Центр исследования строения молекул в Институте тонкой органической химии, и у них хорошее, современное оборудование. Химия, как и все экспериментальные науки, дорогостоящее "удовольствие". Исходного сырья в Армении для химической промышленности нет — кроме ацетилена, который мы можем получать из карбида кальция. Мы богаты в основном неорганическим сырьем, так что у неорганической химии есть природные ресурсы для развития, а вот для развития тонкого органического синтеза используется привозное сырье, и это дорого. Но нельзя забывать: в химии все расходы окупаются.
— Давайте вернемся к проблеме кадров. Есть утечка?
— Да, и это очень серьезная проблема. Наши НИИ требуют кадров, но молодежь не идет в науку — за исключением разве что самых преданных науке "фанатиков". Кого вдохновит перспектива работать за 30 тысяч драмов? Уборщицы в министерствах получают куда больше. И талантливые ребята вместо того, чтобы продвигать отечественную химию, уезжают за рубеж — в Россию, на Запад…. Вот, например, двое наших студентов недавно зашитили диссертации в Германии и остались там. Фактически мы готовим кадры для других. Если такая ситуация с финансированием науки будет продолжаться еще какое-то время , мы потеряем весь свой потенциал — это очевидно. Сейчас создаются какие-то организации для помощи молодым специалистам, фонды поддержки молодых ученых. Этого очень мало, но хоть вселяет надежду на позитивные перемены в будущем. Например, у нас в университете есть специальные фонды стипендий (это инициатива армян Спюрка), которые направляются специально на подготовку кадров для университета. То есть лучшие заканчивают бакалавриат, магистратуру, аспирантуру и остаются работать в университете.
— А были громкие изобретения в отечественной химии за истекшие 15-20 лет?
— Громких не было, но изобретения были. У нас очень много патентов, касающихся новых методов синтеза, новых веществ или веществ с новыми свойствами, которые в случае коммерциализации могут быть востребованы как в Армении, так и за рубежом.
— Пока же эти открытия лежат на полках?
— Именно так. Ну где их внедрить в Армении, если ничего не работает? Например, если бы работал наш завод химических реактивов, мы бы хоть сейчас внедрили в производство порядка 100 реактивов, которые можно продать, получить прибыль и как следствие — привлечь инвестиции и т.д. Все ведь взаимосвязано… А пока этого нет, можно ведь подумать хотя бы о продаже лицензий, чтобы, как вы говорите, открытия не пылились на полках…