считает психолог Карине НАЛЧАДЖЯН
— Г-жа Налчаджян, как бы вы охарактеризовали социально-психологическую картину нашего общества на сегодняшний день?
— На мой взгляд, в самом деле очень важно понять, на какой точке мы находимся, ибо ожидаются события, по отношению к которым в обществе наблюдается определенное чувство тревожности, связанное с предстоящими выборами. Казалось бы, на первый взгляд, что люди не слишком интересуются выборами мэра столицы, они больше заняты повседневными заботами, проблемами, но это обманчивое впечатление. Полагать, что общество вновь впало в апатию, неверно. Дело в том, что прошел всего год с тех пор, как мы столкнулись с очень сильным и серьезным социальным конфликтом, который тем не менее не пришел к какому-либо логическому завершению. В результате осталось ощущение незавершенности. Конфликт как бы подвергся эскалации, и тот слой общества, что был охвачен, скажем так, революционными настроениями, не достиг своих целей. И не достиг не потому, что постепенно и плавно спала революционная волна, а потому, что были резко поставлены барьеры в момент апогея.
В психологии существует явление, которое носит название "эффект незавершенности". Если человек ставит перед собой какие-то цели, не достигает их и процесс прерывается на полпути, то "цель" откладывается в нем, он о ней помнит. Напряженность не спадает, незавершенная ситуация не забывается, а напротив, имеет тенденцию к "пробуждению". Был проведен интересный психологический эксперимент: двум группам людей предложили решить одну и ту же задачу. Но одной группе дали возможность это сделать, а в другой с половины прервали эксперимент, предложив прийти и поработать над решением задачи через месяц. Когда через определенный промежуток времени пригласили обе группы, выяснилось, что группа, которой дали возможность закончить работу, не помнит либо слабо помнит суть поставленной задачи, но те, чей эксперимент прервался, прекрасно помнят все детали поставленной задачи и в них сохранилась напряженность. Та же напряженность, тот же "эффект незавершенности" в достаточно острой форме мы наблюдаем сегодня в нашем обществе. Как разрешится ситуация, во многом зависит от позиции политических сил, задействованных в ближайших выборах — насколько правильные слова они сумеют найти для агитации, как будут говорить с народом…
— То есть вы считаете, что слова по-прежнему будут иметь силу, несмотря на то, что люди изрядно устали от лозунгов?
— Да, обязательно будут иметь. На прошлых выборах радикальная оппозиция с психологической точки зрения работала очень грамотно, а власть нет. Это говорит о наличии в стане оппозиции серьезных специалистов, аналитиков. Скорее всего, оппозиция и на сей раз использует свои ресурсы, ибо она уже достигла определенных успехов. Речь не о беспорядках на улицах, а о процессах куда более глубоких. Был тогда и сейчас есть слой людей, несущих в себе конфликт, — они активны, они выходят на Северный проспект, и с ними все ясно… Но есть другой слой, который мы условно могли бы назвать конформистами, и он гораздо шире. Это люди, как бы играющие на двух струнах, они будут молча и немного отстраненно ждать, в какую сторону перетянет чаша весов, и как только это произойдет, мы будем наблюдать множество перебежчиков в сторону сильнейшего. Я говорю не только об обывателях, но и о политических силах, представителях различных партий, в выступлениях которых сегодня заметны этакие рассчитанные ляпсусы, маленькие оговорки… Нам следовало бы однозначно понять тот факт, что "революция" хоть и не произошла, но социально-психологический фон в обществе отнюдь не спокоен. Мы все общаемся с людьми, и нетрудно заметить, что пассивных носителей революционных идей было больше, чем тех, кто вышел на улицы. Здесь я вижу серьезную опасность…
— В чем же эта опасность?
— Конечно, нужно критиковать власти, нужно бороться против несправедливости, но я не считаю здоровым то общественное движение, которое направлено на деструкцию и идет исключительно "назло" властям.
— То есть окончательная цель — не созидание, а разрушение…
— Именно так. Это свидетельствует о глубоком регрессе, ибо если ты говоришь: пусть будет кто угодно, только не эта власть, в этом нет и зерна конструктивности. То есть люди хотят бороться не за что-то лучшее, а просто стремятся разрушить все. Что произойдет после этого, они не задумываются. Мы видим крайне деструктивный подход, способный привести страну к настоящей катастрофе, под руинами которой останутся все: и власти, и оппозиция, и богатые, и бедные — все. Сейчас равновесие исключительно хрупкое. Эта хрупкость усугубляется еще и мировым кризисом, превратившимся из некого абстрактного для нас явления в реальность, которую мы уже ощущаем на себе в повседневной жизни. Оппозиция вполне способна раздуть фактор кризиса, использовать его опять же против властей. Сегодня мы находимся в психологическом состоянии незавершенного социального конфликта, и если власти допустят какие-либо ошибки, возможно, конфликт вновь разгорится. Кстати, на сегодняшний день, когда общество разделено на два противоборствующих лагеря, сложилась абсурдная психологическая ситуация. Если власти достаточно терпимы к критике в свой адрес, то попробуй что-либо сказать против оппозиции — головы не снесешь. В этом есть элемент определенной психологической деформации. Казалось бы, традиционно именно власть — это та машина, которая давит тех, кто выступает против нее. У нас же все наоборот, у нас именно оппозиция подобна танку, давящему тех, кто осмеливается иметь собственное мнение, выражающееся словами "я не с вами". И мы видим это на всех уровнях — в учреждениях, в кругу общения, даже в семье…
— По-вашему, суть только в грамотной, как вы сказали, работе оппозиции или есть некий духовный или, скорее, бездуховный фон, способствующий усугублению ситуации раскола внутри моноэтнического (ведь чаще всего это сильный объединяющий фактор) общества?
— Вы абсолютно правы… Но знаете, правильно говорят, что всякое семя должно упасть в благодатную почву, дабы вырасти. Есть люди, чья внутренняя сопротивляемость сильна, духовный стержень крепок, и они трудно поддаются внушению. А сопротивляемость сильна, как правило, при отсутствии в человеке внутренних конфликтов, когда он уравновешен, спокоен, стабилен. Но все мы становимся внушаемы, если проходим через внутренние кризисы и катаклизмы или не хватает интеллекта, чтобы проанализировать реальность. Толпа (когда мы вместе и нет структуры) становится внушаемой, ибо на нее действуют особые психологические законы — даже близость тел имеет значение. И агитация становится во много раз сильнее, если перед тобой толпа. Оппозиция использовала правильные методы работы с толпой. Но сыграло роль, конечно, не только это. Духовный фон общества за последние два десятка лет страшно обеднел, снизился культурный, образовательный, нравственный уровень — все это сыграло свою разрушительную роль. Резкий переход к рыночному обществу, где все покупается и продается, тоже нужно учесть как негативный фактор — ведь человеком "рыночного типа" легче управлять. Мы пережили и переживаем психологическую войну внутри общества, а человек, ставший жертвой такой войны, меняется качественно. Он видит все черно-белым — для него не существует многообразия, нюансов, они его только раздражают. Оппозиции удалось использовать технологии психологической войны, которые многих из наших сограждан сделали "дальтониками". Кстати, сегодня в нашем обществе весьма выпукло проявляется явление когнитивного диссонанса. Любой человек имеет свои устоявшиеся оценки — что плохо, что хорошо. Когда ему пытаются вдолбить: то, что ты считал доселе правильным, вовсе неправильно, — он под давлением соглашается, то возникает внутренний конфликт. Но человек не может долго оставаться в состоянии когнитивного диссонанса — он должен сделать выбор. И если делает его в пользу навязанной ему новой оценки, то этот выбор становится частью его "я". Если же вдруг кто-то говорит или он сам осознает со временем, что правильными были его прежние убеждения, он это отрицает. Нынче многие из тех, кто пошел за Левоном Тер-Петросяном, проанализировав реалии в более спокойной обстановке, поняли свою ошибку, но ведь они приняли новое убеждение и не позволят себе отказаться от него, ибо уже стали его носителем. Понадобится много усилий, чтобы переломить ситуацию. Поэтому, повторюсь еще раз, от стратегии и правильного поведения властей очень многое зависит…
— В чем же, по-вашему, должен заключаться правильный подход?
— Вне всякого сомнения, надо дать людям возможность на своей коже почувствовать реальные позитивные перемены — в быту, в повседневной жизни. Это, конечно, лучшее лекарство. Однако я замечаю нечто весьма странное в поведении властей, а именно нежное, едва ли не трепетное отношение к оппозиции. Складывается ощущение, что власть старается обратить своих противников в сторонников. Однако психологически это неверный подход, ибо здесь следует учесть следующее: человек, перешедший из одного стана в другой, потенциальный предатель. И если власть полагает, что сделает себя сильнее, переманив к себе сторонников оппозиционного поля, она ошибается. Мы уже видели тому примеры. Возможно, это прозвучит чересчур романтично, но, на мой взгляд, сегодня власть должна делать ставку на действительно честных, принципиальных людей, а не перебежчиков.
— Вот вы сказали о наличии "эффекта незавершенности" в обществе, о серьезных психологических проблемах. А какие-либо психологические исследования на эту тему проводились? Ведь для того, чтобы понять, как действовать, необходимо знать реальное положение вещей…
— Вы затронули, наверное, самый больной вопрос. Нет, никакие масштабные исследования не проводились и не проводятся, хотя они очень нужны. С нами произошли глубокие социально-психологические метаморфозы, но по сути мы имеем лишь фрагменты мозаики и можем лишь догадываться, насколько далеко зашел процесс. На данный момент востребованы только социологические исследования, власть прислушивается к выкладкам социологов. Конечно, это важно, но не менее важны серьезные психологические исследования, ибо все, что происходит с отдельно взятым человеком и с обществом в целом, это результат в первую очередь психологических трансформаций. Скоординированные исследования в области психологии могли бы дать ответы на многие тревожащие нас вопросы и вывести к направлению, в котором нужно работать, чтобы сбросить напряженный духовно-психологический фон, свести на нет "эффект незавершенности", не допустить нового социального взрыва, чреватого катастрофой…