— Геворг Арамович, я знаю, что на протяжении многих лет вы исследуете проблему миграции, – одну из наиболее острых проблем армянского общества. Поделитесь результатами своих исследований.
— Понятно, что каждая страна имеет свою миграционную специфику, но есть страны, которые крайне резко отличаются от всех остальных, и Армения – одна из них. По данным ООН, в 2005-2006 годах в мире насчитывалось 200 миллионов мигрантов, что составляло 3% населения планеты (исходя из цифры в 6,5 млрд). Сравнивая мировой показатель с ситуацией в Армении, можно без труда заметить огромную диспропорцию в цифрах. Потому что у нас уровень миграции составляет порядка 30% — в 10 раз больше… Согласитесь, это явление аномальное. Конечно, в самом по себе факте миграции нет ничего страшного – мир развивался мигрируя. Но если уровень миграции в стране превышает все мыслимые пределы, то это уже сигнал SOS. Из благоприятной страны столько не уезжают. Кроме того, совершенно очевидно, что интегральным показателем развития любой страны является фактор оттока или, наоборот, притока населения. В страны Европы население направляется, а из восточных, азиатских стран, из Армении уезжают. Более того, для нас эти показатели константны на протяжении последних 20 лет.
— Мы что, по уровню миграции – впереди планеты всей?
— Да, именно впереди планеты всей. Но можно назвать и другие явления, где мы опять-таки впереди планеты всей. Любая нация, образующая национальное государство, имеет диаспору – это нормально. Но здесь мы вновь сталкиваемся с аномальными цифрами, аналогов которым в мире нет: 3 миллиона 200 тысяч населения живет в Армении, а 7-8 миллионов — за ее пределами. Хорошо, примем, что так сложилось исторически… Но давайте обратим внимание на внутреннюю миграцию, где мы тоже впереди планеты всей. В 1926 году 80% населения Армении проживало в деревнях, в 70-х годах их число сократилось до 30%. В чем же аномалия?
— Очевидно, в том, что в Армении урбанизация была и остается направленной не на города вообще, а только на один город – Ереван.
— И это абсолютно четко прослеживается при изучении урбанизационных потоков. Из 236 стран нет ни одной, где 37% населения проживало бы в одном городе – столице. У нас опустели деревни, все население стягивается в столицу. Я уж не говорю о приграничных территориях, опустошение которых напрямую связано с угрозой национальной и государственной безопасности. Особенно если учесть, что страна с востока и с запада окружена, мягко говоря, недружелюбными соседями, только и мечтающими о том, чтобы Армения наконец-то опустела. Прослеживая же все вышеупомянутые явления в комплексе не на протяжении, скажем, 20 лет, а в более длительной исторической перспективе (100-150 лет), можно вообще увидеть довольно настораживающие тенденции: факт тот, что на протяжении 100-150 лет армянский этнос последовательно выталкивался из всего Ближневосточно-Кавказского региона. А ведь это регион его автохтонного проживания – и территория Западной и Восточной Армении, частично Иран, Ирак, Сирия, Грузия, Азербайджан и т.д. Из Грузии многие армяне уехали, из Азербайджана полностью уехали, в Турции осталась малочисленная община. То же самое можно сказать об Ираке, Ливане и т.д. — весь этот армянонаселенный регион перестал быть таковым. Остались церкви, памятники культуры, но носителей этой культуры, религии уже мало. Мы можем долго говорить о том, что есть криптоармяне, скрытые армяне, и их немало. Это правда, но правда и то, что сам феномен культурно-этнический отсутствует. Что из того, что где-то в Киликии живет человек, который пишется курдом, но генетическая память ему подсказывает, что он армянин? Что это дает? Я неоднократно говорил о том, что процессы, происходящие у нас, – это не миграция, а депопуляция. Когда 30% населения уезжает из страны, когда происходит выталкивание армянского этноса из всего региона – это депопуляция. И процесс депопуляции продолжается на территории Армении. Можно углубляться в конспирологические теории, дескать, кто-то нас отсюда выгоняет, но, думаю, любому армянину понятно, кого обрадует пустая Армения, Армения без армян. По сути же, ответить на вопрос, происходят ли процессы депопуляции осознанно или случайно, стихийно или запланированно, вряд ли возможно наверняка. Но факт остается фактом…
— Проблема миграции уже на протяжении многих лет остается в центре внимания специалистов, экспертов, журналистов, общественности наконец. Почему же власть демонстрирует столь стоическое равнодушие?
— Тому есть несколько причин. Я занимаюсь исследованием проблемы миграции в Армении с 1988 года, когда Спитакское землетрясение стало причиной так называемой экологической миграции. Тогда это была эвакуация, организованный вывоз населения из зоны бедствия. Часть уехала из страны самостийно, часть людей так и не вернулась. В 1993 году, когда мы пытались обратить внимание властей Армении на огромный отток населения, нам отвечали: ничего подобного нет. Официальные инстанции утверждали, что выписалось всего 2000 человек. Но уехали-то 200000! В 1994 году мы добились парламентских слушаний по теме миграции. И опять-таки все официальные органы заявили, что никакого оттока нет. То есть государство в упор не желало видеть этой проблемы. Сегодня ситуация изменилась – то есть некоторая эволюция в сознании властей все же произошла. Сегодня власти признают, что за истекшие 20 лет из Армении уехало более миллиона человек. И это говорится на уровне премьера, на уровне миграционной службы.
— Да, но что следует из констатации факта?
— В том-то и вся загвоздка, что ничего не следует. Разные страны разрабатывают свои подходы, концепции, политику по ограничению уменьшения населения. Россия каждый год теряет около миллиона населения. И россияне прекрасно понимают, что к 2025 году их останется на 17 миллионов меньше. Что же они сделали? В 2007 году был принят закон, по которому в Россию начали привлекать мигрантов с обеспечением жилья и работы. И, кстати, множество наших сограждан таким образом эмигрировало в Россию. Я вовсе не утверждаю, что подобным образом россияне решат свои проблемы, но они по крайней мере делают попытки. К их числу можно отнести и серьезные меры, предпринимаемые с целью увеличения рождаемости. А что делаем мы? В Армении рождаемость за 20 лет упала вдвое, причем деформирована сама структура рождаемости – мальчиков рождается непропорционально больше. Потому что современная диагностика дает возможность узнать пол будущего ребенка и от девочек избавляются посредством абортов. То есть речь идет о регулируемой рождаемости, диспропорции в социально-демографической структуре. Для нас подобные процессы – просто катастрофа. Если сегодня не обратить деградационные процессы вспять, завтра это сделать станет уже невозможно…
— Но насколько правильно фиксироваться конкретно на проблеме миграции? И, как это обычно делается, начать разрабатывать антимиграционные программы, меры и т.д. То есть опять бороться с чем-то – вместо того чтобы направить силы не на борьбу, а на созидание?
— Я абсолютно согласен с вами. Миграция – процесс комплексный, и причины ее всем давным-давно известны. Люди уезжают потому, что нет работы, потому, что много несправедливости, коррупция зашкаливает за все мыслимые пределы, потому, что трудно в Армении развернуть собственное дело, реализовать свой потенциал. Можно проводить еще десятки исследований по теме, но причины ее лежат на поверхности. Деградацию можно остановить и повернуть процесс вспять только одним способом – устраняя причины, а не следствие. Когда происходит экологическая катастрофа, когда зимой вырубаются деревья, так как людям нечем обогреваться, ты потом начинаешь сажать новые леса, восстанавливать экологию. Необходимо начать работать в направлении устранения причин миграции, используя опять же давным-давно известные механизмы.
— Если они так уж известны, то почему не применяются?
— Это ключевой вопрос: "Почему?" Ситуация такова, что в Армении крайне серьезно стоит проблема рабочих мест. Кстати, она была актуальна и в советское время – трудоспособного населения на 50-60 тысяч было больше, чем реальных рабочих мест. И в то время были так называемые хопанщики. Но сегодня эта проблема обрела чудовищную остроту, ибо у нас нет той промышленности, что была в советское время. То есть налицо и объективные причины. Заводы-гиганты бездействуют и вряд ли когда заработают, остается одна надежда – на малый бизнес. И это действительно стратегическое направление, ориентацию на которое следовало дать еще 15-20 лет назад. Этого не сделали. И сейчас не делают. А на ваш вопрос "Почему?" есть очень простые ответы. Для такого государства, как Армения, очень выгодно вывозить рабочую силу за пределы страны. Во-первых, таким образом разряжается социальная напряженность. Все равно у нас нет достаточного количества рабочих мест, а безработная масса создает множество проблем в виде роста преступности, маргинализации, девиантного поведения. Стало быть, хорошо, что они уезжают. Другой фактор – трансферты… Наши сограждане уезжают, работают в других странах и присылают своим семьям немалые деньги. По разным подсчетам ежегодная сумма трансфертов составляет $1,5-2 млрд. Это почти бюджет страны, вливаемый через неофициальные каналы…
— Что тоже сбрасывает социальную напряженность…
— Безусловно. И, наконец, третий фактор, носящий политический характер. Ясно, что основной контингент, эмигрирующий из Армении, — это контингент, активный во всех отношениях, в том числе и в политическом. Выезжая, он увозит и политический потенциал – тот, который явно не стал бы голосовать за власть имущую партию. Ибо если человек уезжает из своей страны, значит, он недоволен, а недовольный электорат не будет голосовать за действующую власть. Стало быть, его отъезд политически выгоден. У нас и без того протестный электорат достаточно велик – одних только пенсионеров, бедных и нищих в Армении 600 тысяч. Но пенсионеры не так активны, как люди 18-55 лет, составляющие преобладающую часть мигрантов. Это те люди, которые не будут просто жаловаться или ругать власть у себя на кухне, а могут выйти на улицы, протестовать, сколачивать движения, партии. Отъезд политически активного электората опять-таки сбрасывает социальное напряжение. Поэтому все просто: для того чтобы ответить на вопрос, почему при крайней озабоченности общественности, специалистов, журналистов проблемой миграции, уже буквально угрожающей национальной безопасности, власти бездействуют, надо осознать, кому такая ситуация выгодна.
— Но ведь если создать условия и обратить процессы деградации вспять, тот же политически протестный электорат перестанет быть протестным, а станет созидательным – в своей стране, не в чужой?
— Согласен с вами полностью. Но подобного понимания и подхода нет опять-таки по очень простой причине: большинство людей, занимающих высокие посты и обладающих полномочиями принимать решения, не видят себя руководителями в долгосрочной перспективе. У них нет персональной привязки к судьбе своей страны, а есть только личностные интересы. Посидел министром, сколотил состояние, приобрел недвижимость где-нибудь за рубежом – и он сам уже готовый эмигрант. Мы часто говорим, что у нашего народа нет государственного уровня мышления. Но я уверен, что среди большинства представителей власти тоже нет носителей государственного мышления – это когда интересы государства, народа ставятся выше личных, клановых, групповых и т.д.
— Но ведь есть еще 7-8 миллионный Спюрк, о котором мы говорили выше…
— Это огромный потенциал, ресурс, которого нет у других. Но мы должны понимать, что Спюрк – это не нечто однородное. Это не организованная сила, хотя могла бы таковой стать, и это было бы тоже спасением. Но в этом направлении опять же должно работать армянское государство. Спюрк как был исторически разбросанным, так и остается разбросанным. Это не государственное образование, он не может быть консолидирован, институциолизирован как государство. Армянство сегодня представлено миру в трех сегментах – в виде армянского государства, Спюрка и непризнанного Арцаха. Но до сих пор у нас нет толковой концепции по реальному взаимодействию этих трех сегментов, нет видения того, как должны сотрудничать, действовать эти три сообщающихся сосуда. А это жизненно необходимо… Знаете, в Штатах сегодня публикуются этакие футурологические карты, представляющие мир в 2050-2080 годах. И на этих картах нет Армении – практически весь регион представлен под протекторатом Турции. Мы должны понимать, что происходит и, пока не поздно, остановить, повернуть вспять деградационные процессы, не доводя их до точки невозврата…
