Внезапная смерть 18-летнего военнослужащего армянской армии Айка Хачатряна, скончавшегося от ветрянки 30 декабря 2011 года в инфекционной больнице "Норк" в Ереване, в очередной раз всколыхнула общественное мнение, заставив обратиться к проблемам в армии. Напомним вкратце об основных деталях этой трагической истории.
ПО ФАКТУ СМЕРТИ АЙКА ХАЧАТРЯНА БЫЛО ВОЗБУЖДЕНО УГОЛОВНОЕ ДЕЛО по признакам ч.2 ст.376 УК РА ("Халатное отношение к службе, повлекшее по неосторожности тяжкие последствия"). По подозрению в совершении преступления, предусмотренного признаками ч.1 ст.376 УК РА ("Халатное отношение начальника или должностного лица к службе, причинившее существенный вред"), был задержан начальник отделения неврологии Центрального клинического госпиталя Минобороны РА подполковник Минас Мкртчян.
Между тем, по свидетельству начальника Военно-медицинского управления ВС Армении полковника Арташеса Парсаданяна, озвученному в отечественных СМИ, диагноз, поставленный солдату в инфекционной больнице, оказался крайне тяжелым — от такой болезни излечивается очень мало людей. Речь идет о висцеральной форме ветрянки — болезни, поражающей внутренние органы, ветряночном энцефалите, тяжелой интоксикации, дистресс-синдроме с геморрагическим развитием. По словам Парсаданяна, болезнь развивалась с молниеносной скоростью — повторимся, что суть, как говорят специалисты, не в осложнениях после ветрянки, а в иной ее форме, поражающей все внутренние органы и центральную нервную систему. И врачи здесь бессильны…
Сразу после ЧП приказом министра обороны была создана специальная независимая комиссия во главе с профессором Беником Арутюняном, в состав которой вошли как военнослужащие, так и главные инфекционисты республики. О результатах экспертизы общественность не в курсе…
Смерть молодого человека — всегда страшная трагедия. Смерть солдата во время армейской службы в мирное время — трагедия вдвойне. И можно понять родных Айка Хачатряна в их стремлении найти и наказать виновных в гибели юноши, если таковые есть. При условии, что смерть солдата — не роковое стечение обстоятельств, а результат преступной халатности врачей… Мнение отца и бабушки Айка неоднократно озвучивалось в прессе. Они уверены, что в гибели их мальчика виновен не только начальник отделения неврологии М.Мкртчян, но и лечащий врач Айка — Армине Серобян, которая "видела на лице Айка следы ветряной оспы", но не отправила его в инфекционную клинику.
ДУМАЕТСЯ, ПРОСТАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ ТРЕБУЕТ ВЫСЛУШАТЬ ОБЕ СТОРОНЫ — до сих пор подобная возможность была только у одной. Тому есть вполне объективные причины. Родным погибшего юноши ничто не мешает публично выражать свое мнение, что они и делали множество раз. Люди же в погонах зачастую вынуждены молчать, не имея возможности столь же публичного ответа…
"9 декабря прошлого года Айк Хачатрян поступил в наше отделение с диагнозом "нейропатия лицевого нерва", то есть с невритом, — рассказывает невропатолог Центрального клинического военного госпиталя МО РА Армине Серобян. — Я лечила его в течение 9 дней, после чего ушла в отпуск. Состояние Айка было удовлетворительным, температуры не было. 19 декабря был мой последний рабочий день. 28 декабря, то есть во время моего пребывания в отпуске, на лице А.Хачатряна появилась первая сыпь — на следующий день его перевели в инфекционную больницу с диагнозом "висцеральная форма ветрянки". Это крайне редкая форма ветрянки, на 99% предполагающая летальный исход. Спросите любого инфекциониста, и он вам скажет то же самое. Почему пациента перевели в инфекционную клинику не в тот же день? Потому что его взяли под наблюдение хирурги — у Айка наблюдалась картина "острого живота".
По словам А.Серобян, в уголовном деле она проходит как свидетель, но при этом ее отстранили от работы. Ныне она находится в распоряжении отдела кадров.
"Я не понимаю, на каком основании меня просто выбросили за борт, — говорит врач. — В результате независимой экспертизы выяснилось, что врачебной ошибки в смерти Айка Хачатряна нет. Хотелось бы знать, было ли доложено об этом министру? Не уверена в этом — ведь обычно по результатам экспертизы все врачи подписываются под своими заключениями. В данном случае никаких подписей не собиралось. Почему? В конце концов, ведь суть в том, чтобы добиться правды, а не рубить головы направо-налево. Родные солдата утверждают, что я видела сыпь на лице Айка, но сказала им, что не буду отправлять Айка в инфекционную клинику. Да как такое вообще возможно, чтобы врач, обнаружив инфекцию в отделении, не отреагировал на это должным образом? И как такое могло быть в реальности, если высыпания на лице у парня проявились через 8 дней после того, как я ушла в отпуск и меня вообще не было в больнице? Скажу, что в IV следственном управлении, где нас всех, включая медсестер, собрали для дачи показаний, произошел такой инцидент: бабушка Айка Хачатряна подошла к одной из процедурных медсестер — Ангин Саркисян с вопросом, не она ли есть врач Армине Серобян, после чего набросилась на медсестру с кулаками, попросту избив ни в чем не повинную женщину. То есть она меня даже в лицо не знала, хотя утверждается, что мы общались. Конечно, Ангин не стала подавать жалобу — мы все молчали, понимая, как тяжело людям, потерявшим сына и внука. Но, знаете, наступает предел, после которого уже невозможно терпеть беспочвенные обвинения — ведь у врачей тоже должно быть право голоса…"
ПО СВИДЕТЕЛЬСТВУ А.СЕРОБЯН, НИ ОДИН ВРАЧ НЕ МОЖЕТ диагностировать инфекцию во время инкубационного периода. Как мы уже упоминали, Айк Хачатрян попал в неврологическое отделение 9 декабря. 11 декабря в том же отделении у другого пациента был зафиксирован первый случай ветрянки — обычной, не висцеральной. Почему же сразу не объявили карантин?
"Этот вопрос находится не в моей компетенции — подобными вещами занимается руководство госпиталя, — говорит А.Серобян. — Однако отмечу, что инкубационный период ветрянки длится 7-21 день. То есть А.Хачатрян мог подхватить инфекцию и в военной части и поступить к нам уже инфицированным. Что же касается карантина, то, по свидетельству эпидемиологов, после первого случая ветрянки карантин необязателен — обычно он вводится при повторных случаях заболевания. В данном случае речь идет даже не о карантине (потому что ветрянка — это не холера и не чума), а об обсервации, то есть более мягкой форме карантина, которая, кстати, была проведена в отделении. Но опять же, повторюсь, конкретно к моей работе это вовсе не имеет отношения…"
По словам А.Серобян, она решила заговорить публично, ибо, как и родные погибшего солдата, хочет добиться справедливости. "Мое единственное желание заключается в том, чтобы были выслушаны обе стороны и не пострадали бы невинные люди, — продолжает А.Серобян. — С этой целью хотелось бы обратиться к министру обороны Сейрану Оганяну. Справедливость — это то, что сегодня необходимо нам всем. Если врачей безосновательно обвиняют, а те не могут защитить себя, то подобный подход бьет не только по врачам, но и по всей армии в целом. Разве это справедливо?".
