сказал в интервью "ГА" ведущий научный сотрудник Мюнхенского университета, доктор физико-математических наук Гагик ГУРЗАДЯН
— Г-н Гурзадян, стоит ли использовать европейский опыт при реформировании науки Армении?
— В Европе используются разные модели организации науки. В основном научные учреждения входят в университетские комплексы, где исследования сочетаются с учебным процессом. Но, на мой взгляд, Армении стоило бы использовать опыт Германии. В 1911г. в Германии было создано Общество Кайзера Вильгельма, представлявшее собой систему научных учреждений по типу Санкт-Петербургской Академии наук. Образовательный процесс не входил в функции этой структуры. В 1948г. эта организация была переименована в Общество Макса Планка. Сегодня это 80 научных учреждений, ориентированных на фундаментальные исследования. Причем если экономически благополучной Германии с населением 82 млн человек хватает 80 научных учреждений фундаментальной направленности, то при всех проблемах экономики Армении с населением всего 3 млн человек в системе НАН более 40 институтов. Я не случайно сравниваю НАН именно с Обществом Макса Планка, т. к. по своим функциям и модели организации именно эта структура наиболее близка тем академиям, которые были в СССР и сохраняются на постсоветском пространстве.
— Как осуществляется руководство институтами в Обществе Макса Планка?
— Так же, как и у нас, научными учреждениями руководят директора, но в каждом институте их несколько. Это ученые исключительно высокого уровня и люди безупречной репутации, каждый из которых руководит отдельным научным направлением в пределах одного института. Финансовая отчетность и документация лежит на одном из директоров на условиях ротации. Есть также лицо, ответственное за хозяйственные вопросы.
— А есть ли какой-либо аналог академического президиума?
— Подобная структура есть, хотя никаких членкоров и академиков в этой системе не существует. Даже нобелевские лауреаты не получают преимуществ при проведении конкурсов на административные должности. В группу, которая координирует деятельность Общества Макса Планка, входят некоторые директора институтов, представители фирм, выделяющих средства на фундаментальные исследования. Ротация обязательна, и о пожизненном занимании административных должностей и речи не может быть. Координацией научных исследований занимаются только ученые с мировым именем, и такой подход дает неоспоримые преимущества.
— Но за последние 15 лет из Армении уехало много прекрасных ученых. Вероятно, уже практически невозможно поставить во главе каждого института ученого с мировым именем.
— Я внимательно слежу за преобразованиями в сфере науки Армении. Смена директоров многих академических институтов, несомненно, в целом оздоровила ситуацию в НАН, однако по западным меркам выборы прошли слишком поспешно, хотя понимаю, что на то были свои причины. В Германии директором института не может быть человек старше 65 лет, независимо от научных заслуг и организаторских способностей. В этом случае объявляется международный конкурс, который порой длится несколько лет, и на вакантную должность проходит, несомненно, самый достойный, независимо от гражданства и национального происхождения. И это не воспринимается местным научным сообществом как оскорбительный факт. К примеру, в конкурсах на должность заведующих кафедрами университетов в среднем участвуют более 100 кандидатов, из них около 10 лучших приглашаются для представления своей программы. Все это происходит поэтапно, публично, прозрачно. У нас же даже президента академии могут выбрать за один день! Что мешает использовать этот опыт в Армении? Ведь среди зарубежных армян есть много ученых, имеющих огромный научный авторитет, опыт организационной работы, широкие научные связи, людей, которые знают, как организуется наука в передовых странах. Ответ очень простой: болезненная амбициозность руководителей науки, многих академиков. Армения не использует этот ресурс, хотя такой подход, несомненно, дал бы прекрасные результаты.
Армения — очень небольшая страна, и, если научное сообщество замкнуто, оно неизменно деградирует, становится провинциальным. Формируются свои критерии оценки ученых, не согласующиеся с мировыми. Я регулярно читаю армянскую прессу. Многое, говоря откровенно, шокирует. Когда в публикациях по науке я встречаю выражение "выдающийся, всемирно известный ученый", то обязательно просматриваю их объективные данные в соответствии с мировыми критериями. И в большинстве случаев оказывается, что практически никто из зарубежных коллег на этого "выдающегося" ученого не ссылался, что публикаций в рейтинговых журналах у него нет или их слишком мало и реальный вклад в науку весьма незначителен.
Национальной науки и местных критериев в этой сфере не бывает. Серьезные научные результаты можно получить только в кооперации, в международной интеграции, с привлечением зарубежных ученых, как это делается во всех странах. А у нас используются неадекватные оценки, возникают научные авторитеты провинциальных масштабов. Мы знаем немало примеров, когда такие "выдающиеся" ученые, занимая административные должности, откровенно губили целые направления и способствовали эмиграции из Армении перспективных ученых. Да, за последние годы международные связи в сфере науки Армении значительно оживились, но нужно еще более активизировать этот процесс и максимально привлекать ученых диаспоры.
— В процессе реформирования НАН неоднократно высказывалось мнение, что руководство институтов должны взять на себя менеджеры, а директора должны заниматься только наукой.
— Такого нет нигде в мире. А в Армении этот подход будет означать полную катастрофу. Наука — закрытая, очень уязвимая и специфическая сфера, которую может координировать только ученый высокого уровня.
— В Армении известно немало примеров, по крайней мере из недавнего прошлого, когда группам, занимающимся перспективными исследованиями, было отказано в финансировании. Как решаются эти вопросы в Европе?
— Беда в том, что в Армении слишком много полномочий в сфере науки имеют чиновники. Это небольшая группа титулованных людей, которая решает все. Они бессменно в течение десятилетий являются директорами и завкафедрами, редакторами журналов и членами всевозможных президиумов и комитетов, председателями научных и экспертных советов. Они распределяют научные гранты, звания, степени и премии по науке. Многие из них давно уже отошли от активной научной деятельности.
В европейских странах вопросы финансирования решают только активные ученые, причем именно специалисты данного профиля. Такие области науки, как физика, химия, биология, огромны, и специалисты, представляющие разные направления, не в состоянии оценивать работы друг друга. Поэтому в Европе к экспертизе результатов нередко привлекаются активные ученые самих разных направлений со всего мира. Наука не знает границ! Таким образом, перспективность тех или иных исследований оценивается максимально объективно.
— Может ли наука стать фактором развития экономики Армении?
— Сегодня это достаточно сложно, хотя по научным результатам (количество публикаций в общепризнанных научных журналах и цитируемость) Армения значительно опережает Грузию и Азербайджан.
Эффективная экономика предполагает использование наукоемких технологий, что в свою очередь требует наличия высококлассных специалистов. Без передовой науки немыслима подготовка таких специалистов. Показательно, что кризис науки в Армении за последние годы выразился также в резком падении качества образовательного процесса всех уровней.
В первую очередь надо изменить сам подход к экономике, разработать и начать реализовывать современную модель промышленности Армении, основанную на использовании интеллектуальных продуктов. Иначе говорить о науке как о факторе экономического развития бессмысленно.
— Задам провокационный вопрос. Если наука не находит практического применения в Армении, если ее роль в экономическом и общественном развитии не понимается, а ученые — одна из самых социально незащищенных групп населения, может, лучше разом покончить с наукой?
— Если Армения лишится науки, уровень подготовки специалистов всех профилей сразу же упадет, а экономика окажется в еще более сложной ситуации, чем сегодня. В одном из своих выступлений президент Академии наук Пакистана сказал, что общая численность населения мусульманских стран 1, 2 млрд человек, причем на территории этих государств сосредоточено до 70% мировых запасов энергоресурсов и других полезных ископаемых, включая алмазы, уран и др. Но суммарный валовой продукт этих стран составляет всего 1/4 валового продукта Японии, на территории которой практически нет месторождений полезных ископаемых. Все дело в отсутствии современной науки и высоких технологий.
Несмотря на серьезные проблемы, наука в Армении есть. Некоторые направления физики активно развиваются. Есть отдельные яркие энтузиасты, делающие научные разработки мирового уровня, и в других естественных науках. Нельзя игнорировать этот ресурс, если мы не хотим стать страной третьего мира. Армения имеет все возможности для развития наукоемких производств. Но надо изменить сами подходы к решению проблем этой области, принять мировые критерии оценки результатов научной деятельности. Приведу весьма убедительный факт. По официальным данным, в Армении 4000 ученых, но из них только 200 (!) отвечают критериям, принятым в мировом научном сообществе. Есть о чем серьезно подумать. Интеграция, активное привлечение наших соотечественников в России, Европе, США — единственный выход из той сложной ситуации, в которой оказалась наука Армении.
Menu
