СИСТЕМА АРГУМЕНТОВ В 3 СЛОВА
Публикация в прессе записанных телефонных переговоров руководителя предвыборного штаба Л.Т.-П. Александра Арзуманяна и других революционных деятелей продолжается. Причем в последние дни стенограммы переговоров стала публиковать и аодовская пресса, естественно, с прямо противоположными целями: главная из них — доказать, что никакой подготовки к государственному перевороту, да и самой попытки его осуществления не было.
На наш взгляд, никаких оснований для подобных глобальных выводов опубликованные записи не дают (а опубликованы лишь некоторые, к тому же вполне возможно, что следствие придержало важнейшие записи и предъявит их в "нужный" момент). Тем не менее они представляют безусловный интерес.
Идя навстречу настойчивым пожеланиям наших читателей, и "ГА" продолжит публикацию обнародованных за последние недели переговоров, разделив их хронологически на две части: 20-29 февраля и 1-2 марта.
Начнем с переговоров о, казалось бы, сугубо бытовых проблемах, которые когда-нибудь наверняка предоставят обильный материал для историков и даже романистов. Но сегодня они — материалы следствия и представляют интерес именно с этой точки зрения. В частности, они дают представление о том, как тщательно планировались и организовывались "стихийные" митинги, начавшиеся с 20 февраля.
Вот начало разговора Алика Арзуманяна с неким директором ООО Володей Ованесяном (20 февраля).
В.О.: — Это Володя, апер, говори.
А.А.: — Да, Володя-джан, там у тебя было 9 этих (мнется) …сигарет, они мне пригодятся.
В.О.: — Алик-джан, организация времени потребует, сегодня вряд ли успеем.
А.А.: — Но я ведь просил, чтобы к 20-му были готовы.
В.О.: — Да, но я был на выборах.
В прессе вначале были высказаны предположения, что "сигареты" — это закодированные названия какого-то оружия, взрывчатки, однако затем последовало разъяснение, что речь идет о газовых баллонах и печках. Предположим, однако и в этом случае так и остается непонятным, почему А.А. замялся в этот момент и в итоге назвал их "сигаретами"? Вместе с тем хотелось бы обратить внимание на такую деталь: А.А. еще до выборов заказывал эти печки, знал, что предстоит многодневное пребывание на зимней площади тысяч людей.
Вот любопытный фрагмент на эту тему из разговора председателя правления АОД Арарата Зурабяна и активного участника событий Давида Матевосяна от 21 февраля.
А.З.: — Менты что-то объявляли, будто митинг не разрешен, а я в рупор сказал: спокойно ждите законно избранного президента Армении и т.д.
Д.М.: — Значит, тут есть одна вещь, в законе есть такой пункт. Ты проводишь немассовое мероприятие, которое предполагает до 100 участников, если же немассовое мероприятие постепенно превращается…
А.З.: — То никто за это не несет ответственность.
Д.М.: — Все. В крайнем случае нужно, чтобы было немассовое мероприятие, заявляете, что проводите сидячую забастовку с 10 участниками и садитесь на эти ступеньки.
Идея более чем понятна: 10 человек проводят скромное мероприятие, не требующее специального разрешения, а если к ним присоединяются десятки тысяч человек, то ответственность за эти "стихийные" митинги никто не несет.
20 февраля (в 14.20) А.Арзуманян позвонил начальнику охраны Вано Сирадегяна Сурену Сируняну.
С.С.: — Слушаю, г-н Арзуманян.
А.А.: — Апер, "полни перед" делаем, ты мне скажи, что я должен тебе дать, как?
С.С.: — Ну, если бы сейчас деньги дали, вот и Само тут рядом стоит, мы у оперы, я бы пошел — купил.
А.А.: — Ну, я минут через 20 еле доберусь…
С.С.: — Приезжайте, ничего…
А.А.: — Приехать к опере?
С.С.: — Да, приезжайте сюда. Здесь они что-то предпринимают, привезли машину, поставили и делают объявления, что сегодняшний ваш митинг незаконен, просят разойтись…
А.А.: — Да?
С.С.: — А у нас бумаги нет .
А.А.: — А вы говорите, что они врут, мать их… Есть.
С.С.: — Нет, мы так делаем, что народ, разъяренный, набрасывается на них, сдерживаем, чтобы их машину не перевернули.
А.А.: — Да, ты вечером все успеваешь?
С.С.: — Успеваю вполне.
А.А.: — Хорошо.
С.С.: — Да.
Этот фрагмент любопытен во многих смыслах, однако прежде всего тем, что здесь А.А. в трех словах изложил всю систему тер-петросяновской аргументации: а вы говорите, что они врут, мать их… В народе же эта система аргументации получила еще более краткую формулировку: "саркаца". Кстати, на многие, даже вроде бы интеллигентные умы действовала безотказно.
Через несколько дней "бытовые" проблемы были в основном решены, хотя "накладки" и случались. Об этом свидетельствует разговор экс-мэра Ваагна Хачатряна с Араратом Зурабяном ( и его телефон прослушивался), состоявшийся 27 февраля.
В.Х.: — Вопрос сегодняшней еды, народ спрашивает. Будет ли?
А.З.: — Будет, конечно, будет. Но послушай, что я скажу: все, скажем, люди имеют там руководителей, конкретно скажем — штабы, иначе говоря, у всех есть командиры, которые все на связи, и все делается через них.
Обратим внимание не только на систему внутренней организации стихийных митингов, но и на используемую сугубо военную лексику: штабы, командиры, которые, кстати, произносятся по-русски. Далее Хачатрян говорит:
— Вчера говорил, что в 2 часа будут раздавать, я спрашиваю, так это или нет?
А.З.: — Нуне говорит (не та ли это Нуник — пассия А.А., о которой уже не раз упоминалось? — Л.М.): сегодня в 12.00 мы раздали печеное и хлеб в неограниченном количестве… еды на 5 тысяч человек раздали… Неужели после всего этого еще есть голодные люди?
Этот эпизод получил самые различные толкования. Как правило, все почему-то вспоминают 1988 год. И эти воспоминания не только сладостно ностальгические: так, припоминали и то, что в следственном деле по деятельности комитета "Карабах" указывалось, что кое-кто из членов комитета использовал средства, предназначенные для обеспечения питанием митингующих, на личные цели. А все мы помним, что в последующие годы те же деятели использовали в личных целях средства, предназначенные для питания всего народа. С другой стороны, с сытым народом революцию не сделаешь.
Из материалов, опубликованных Анной Исраелян в нескольких номерах газеты "Аравот", нам трудно отобрать что-то особенно важное поэтому просто представим перевод более или менее содержательных записей в том виде, как они даны в "Аравот".
25 февраля Арман Мусинян звонит А.А.
Арман: — Аренс хочет встретиться. Но быстро. Сказать в 12.00?
А.А.: — С президентом?
Арман: — Да. Скажите мне…
А.А.: — Сейчас попытаюсь.
26 февраля вновь позвонил Арман Мусинян.
Арман: — Для моей завтрашней пресс-конференции есть что-то конкретное, о чем я должен сказать, или говорить об общем процессе?
А.А.: — Посоветуйся завтра с утра со всеми. Сколько задержанных, кто они, ты должен шум поднять. Ты должен стать нашей связью с внешним миром. Понимаешь? Это важно. Мы из этого круга не можем выйти.
Арман: — Хорошо.
28 февраля позвонил Давид Матевосян.
Из беседы, которая относилась только к организационным проблемам, связанным с представлением в Конституционном суде протеста, представляем один фрагмент.
Давид: — Президент спрашивает, как там положение?
А.А.: — Целый час я говорил с Рубо Торосяном, что вы там решили?
Давид: — Пока ничего, Рубо так и не пришел. Правильнее было бы, чтобы он сюда пришел.
А.А.: — Что мне теперь сказать? Он говорит, дали Ваге, а у Ваге совершенно другая концепция, он готов.
29 февраля позвонил кандидат в президенты Арман Меликян.
Арман: — Алик, я хотел бы встретиться с Тер-Петросяном.
А.А.: — Да, по какому вопросу, Арман-джан?
Арман: — Просто обсудить ситуацию.
А.А.: — Смотри, вообще у нас изначальный принцип, если делается заявление о поддержке, содействии, после этого обязательно посещают президента… Теперь вот так вроде бы что? Знаешь, мы заняты, проводим 24-часовые акции.
Арман: — Знаем, знаем.
А.А.: — Конкретно, что собираетесь обсуждать, то есть какова ваша позиция, вы считаете, это были нормальные выборы?
Арман: — Вот это тоже хочу обсудить.
А.А.: — Иначе говоря, ты собираешься обсуждать, что это были плохие выборы или собираешься сделать заявление, что украли (голоса).
Арман: — Заявление я сегодня уже сделал, Алик. В "Лрагире" уже есть материалы моей пресс-конференции, но я хочу стретиться с ним, я, возможно, встречусь с Сержем, выскажу во время встречи мою позицию и сделаю свои предложения.
А.А.: — Я не знаю, я передам, но наш подход, мой подход таков.
Арман: — Только и всего, Алик, передай.
А.А.: — Здесь у нас происходит демонстрация гражданской позиции, граждане собрались здесь, 250 тысяч человек.
Арман: — Я знаю, я вижу этих граждан каждый день, Алик.
А.А.: — Сейчас нужно прийти, обратиться к этим людям.
В заключение приведем содержание разговора, который неизвестно даже как охарактеризовать — то ли как курьезный, то ли как трагический. Некий Эдик звонит Арарату Зурабяну 24 февраля.
Эдик: — Мне только что позвонил один такой серьезный человек, он левоновец, но полковник КГБ, сказал, что что-то организуется. Знаю, что, возможно, вы знаете, но навсяки говорю.
Арарат: — Знаем, знаем.
Как тут не вспомнить, что полицейская операция ранним утром 1 марта была провалена вследствие измены одного из офицеров полиции. Имя и должность его известны.
Продолжение в ближайших номерах "ГА"