взгляд из Парижа и вызов Еревану и Степанакерту
Встреча президентов Армении и Азербайджана в чешской столице, вне зависимости от результатов в контексте урегулирования, дала весьма обильную пищу для комментариев. Отметим в скобках, что, возможно, это и есть наиболее важный итог этой встречи. Внимание привлек прежде всего американский сопредседатель своим интервью московской радиостанции и дальнейшими корректировками и пояснениями. Меньше внимания обратили на себя высказывания двух других сопредседателей. А зря.
Зря потому, что по сути дела все трое сказали разное. Брайза заявил, что президенты достигли соглашения вокруг базовых принципов (надо полагать, имеются в виду Мадридские предложения), признав вместе с тем, что в Праге прорыва добиться не удалось, но "был поставлен хороший фундамент", поэтому сроки "прорыва" переносятся на июньскую встречу в Санкт-Петербурге. Российский сопредседатель Юрий Мерзляков был немногословен, заявив, что "сопредседатели рассчитывают на продвижение в согласовании тех вопросов, которые еще остаются несогласованными. Это около 4 вопросов, или 4 основополагающих принципов урегулирования". Таким образом, он в значительной степени опровергает слова Брайзы о том, что согласованы "базовые принципы", в противном случае остается предположить, что Россия и США по-разному представляют себе "базовые", или "основополагающие" принципы. Однако Мерзляков тут же добавляет, что, дескать, "между сопредседателями-посредниками, то есть между Россией, Соединенными Штатами и Францией — а говоря шире, Европейским Союзом – нет существенных разногласий".
Куда более сдержанной оказалась на сей раз французская сторона, которая высказалась на уровне не только своего представителя в Минской группе Бернара Фасье, но и министра иностранных дел Бернара Кушнера. Будучи лишенной всякого рода дипломатических изысков и декораций, эта позиция представляется наиболее честной и близкой к реальности. И именно поэтому, на наш взгляд, характеризует ситуацию более прагматично, нежели авантюрный оптимизм Брайзы и завуалированное откровенным нежеланием активно комментировать пражский (американский) раунд накануне собственного — санкт-петербургского — немногословие Мерзлякова.
Та же радиостанция "Эхо Москвы" так передает оценку французского министра иностранных дел Кушнера сразу после встречи президентов: "Надо продолжать наши усилия, поскольку урегулирования еще нет. Сохраняется непонимание все по тем же вопросам. Каждый ведет свою линию и на одни и те же сюжеты реагирует по-разному. Надо продолжать усилия, и мы будем работать дальше". Согласно другим источникам, французский министр подчеркивает, что "никаких прорывов не произошло, поскольку стороны занимали противоположные позиции по ключевым вопросам", и призывает: "Не надо опускать руки, впереди еще долгая работа между президентом Алиевым и президентом Саргсяном".
Фактически европейский сопредседатель солидарен с российским в том, что по основополагающим вопросам позиции сторон остаются несогласованными и далекими от сближения. Это подтверждает Бернар Фасье, который всего лишь выразил надежду, что стороны нагорно-карабахского конфликта проявят большее понимание, и отметил, что, мол, "общее положение не так уж плохо, но могло быть и лучше".
Определенный разнобой в оценках очевиден и продиктован скорее всего разницей тактических интересов сопредседателей. Несмотря на единодушные заявления об общности подходов посредников, нынешняя ситуация в регионе Южного Кавказа с ее чуть ли не ежедневными подвижками вряд ли предполагает такую уж общность интересов сопредседателей и других членов Минской группы (прежде всего Турции). С другой стороны, думается, назрела ситуация, когда нам впору озаботиться прежде всего армянскими интересами, поскольку очевидно осознание всеми сторонами, в том числе Азербайджаном и его союзниками, той истины, что момент прорыва в процессе урегулирования, несмотря на бодрячество Брайзы, все-таки еще не наступил. Выражаясь словами сопредседателей, в которых наверняка и кроется наиболее верная оценка момента, "впереди еще большой путь".
А значит, для Еревана и Степанакерта есть возможность повернуть этот "путь" в нужном направлении. Стоит вспомнить, что за всю историю урегулирования Армения, как, впрочем, и НКР, так ни разу четко и внятно и не представила В ПИСЬМЕННОЙ ФОРМЕ собственную концепцию урегулирования вопроса, как это, кстати, не раз делал Азербайджан. Буквально недавно в ООН в очередной раз был рапространен документ, в котором Баку изложил свой "план урегулирования конфликта". Со стороны Еревана и Степанакерта подобного документа ни разу не было представлено ни в Минскую группу ОБСЕ, ни в какую-либо другую международную организацию.
Видимо, исходя из "комплементарной политики" армянская сторона постоянно пребывала в пассивном ожидании предложений от посредников, чтобы дать или не дать на них своего согласия. К чему привела эта пассивность, говорилось, по крайней мере на страницах нашей газеты, достаточно, и нет смысла повторяться. Но сегодня, когда "впереди еще большой путь", назрела настоятельная необходимость разработать и вынести на суд международной общественности собственное видение этого "пути". НКР и Армения должны представить свою, изложенную письменно, на языке современной дипломатии и международной политико-правовой терминологии концепцию разрешения конфликта.
В данном случае не суть важно, будут ли это два отдельных документа или один общий, в любом случае текст будет согласован между Ереваном и Степанакертом. Однако в условиях, когда НКР настойчиво добивается права вернуться в формат переговорного процесса, лучше всего сделать это с имеющимся на руках четким документом, представляющим собственную позицию и собственное видение направлений дальнейшего развития переговорного процесса. Более того, будучи международно признанной стороной переговоров и субъектом международного права, Нагорно-Карабахская Республика просто обязана это сделать. А Республика Армения помимо представления своих предложений и инициатив обязана в соответствии с международными процедурами распространить карабахский документ в международных и межгосударственных инстанциях – причем не только в тех, которые в той или иной степени вовлечены в процесс урегулирования. Помимо прямой выгоды от такой инициативы это облегчит работу армянских дипломатов за рубежом, которые будут уже четко и ясно представлять себе тот путь развитий в вопросе Карабаха, который отвечает стратегическим интересам обоих армянских государств.
Кстати говоря, у армянской стороны подобный опыт распространения документов от имени НКР имеется – правда, весьма скудный. В 1992 году РА представила в ООН обращение НКР с просьбой принять ее в члены организации. Второй раз это произошло в 1998 году, когда армянский дипломат — светлой памяти Ашот Зареевич Мелик-Шахназарян – распространил в ООН подготовленный Степанакертом документ о беженцах, территориях и статусе. Просто непонятно, почему, имея в своем распоряжении такую процедуру и такое право, армянские стороны всего дважды за почти 20 лет воспользовались ими. И будет тем более непонятно, если сегодня, на своеобразном переломном этапе процесса урегулирования, они не сделают этого. Причем непонятно будет не только нам, гражданам РА, которые давно привыкли к многочисленным "непонятностям" в действиях армянской дипломатии, но и международным посредникам, которые в один прекрасный день не преминут поставить перед Арменией и НКР вопрос ребром: а чего вы сами-то, собственно, добиваетесь?
Нет сомнений, что весь текущий год пройдет под знаком заметной активизации процесса урегулирования. Поэтому медлить нельзя, и уже петербургскую встречу на высшем уровне можно предварить хотя бы заявлением о собственной позиции. После чего оперативно разработать и представить концепцию, которая даст четкий и обоснованный ответ на вопрос: что ждут Армения и НКР от процесса урегулирования и от посредников и каков приемлемый для них план урегулирования проблемы? Этот ответ, думается, необходимо дать не только на международной арене, но и — с учетом последних развитий и опасных тенденций — внутри страны.